Шестнадцать лет спустя.

Ингрид долго осматривалась, пытаясь понять где она. Вокруг было пустынно, а где-то впереди песок резко заканчивался зелёной зарослью. Несколько троп вели на небольшой холм, к белым колонным с развалившейся крышей. Там, на каменной выкладке, наездница слезла с неё и взглянула сиреневыми глазами.

На свету женщина выглядела старше, её небольшие морщины украшали белое прищуренное лицо. На груди сверкал круглой формы украшение. На его глади отражалась белая лошадиная морда с темными губами, которые не спеша разжёвывала... Да, это была несвежая трава, которую девушка ощущала у себя во рту. Частицы песка и крупной пыли скрипели в зубах, но это не мешало ей наслаждаться едой.

  Внезапно она ощутила себя и в смятении начала брыкаться. Взглянув на себя, она не проверила, что видит четырёхногого животного, вместо своего привычного лица. В попытке понять как она оказалась в теле этого коня, краски сгущались. Мысли и неуправляемое сознание смешалось с происходящим, словно это было кино. Фильм, который она была вынуждена наблюдать не являясь его участницей.

   – Это хорошее место, чтобы переночевать. - Сказала женщина, убирая светлую прядь к темным.

Длинные волосы путались от лёгкого ветра. Плечи её дрожали в одном кружевной платье, которое успело загрязниться и стать тяжёлым. Она не спеша подошла к плотно упакованному грузу, что висел на боку у скакуна. Достала оттуда старый спальный мешок, несколько маленьких сумок, внутри которых была еда.

   Пока Анита возилась с костром, едой и устройством ночлега, Снег просто стоял, не в силах двигаться. Он наблюдал за своей наездницей и был совсем не разговорчив, как обычно. Женщина склонила голову на бок и вопросительно взглянула.

  – Все в порядке? - Но Ингрид не знала что на это ответить.

   Конь фыркнул и кивнул. Это показалось девушка самым естественным, что она могла бы сделать. Ну не ответить же ей человеческим голосом. Анита засмеялась, будто увидела забавный трюк и кивнула.

  – Ты сегодня какой-то странный...

  Мысли и виды на начало огромной пустыни закончились темнотой. Провал, куда погрузилась Ингрид длился несколько секунд, как это бывает в обычной жизни, когда просыпаешься и понимаешь, что тебе снилось многое, но помнишь ты очень мало.

   ***

  В следующий момент внутри Снега образовалась тревога, которая то и дело заставляло его оглядываться. Вот-вот должно было что-то произойти, но он не знал что. Сознание девушки задавалась тем же вопросом, когда в ней повторялись те же эмоции. Она не помнила как она попала сюда, и как вчерашний вечер переключился на напряжённое утро.

  Анита была словно деревянная. Чересчур спокойно вела себя. И смотрела она по другому, грустно, будто прощалась с ним навсегда. Она прикоснулась к его щеке и тот почувствовал сожаление и горечь расставания, которые передались и самой Ингрид.

  – Беги! - Велела она. - Беги отсюда! Возвращайся к своему хозяину!

  Снег понимал чего она хочет. В тот момент он хотел ответить, что она и есть его хозяйка. Но не стал. Ингрид тоже не стала вмешиваться в прощание двух друзей. Её унесли от проклятой беседки глухой галоп, превращая песок в дым.

Внезапно силы иссякли. Снег резко остановился, будто забыл кое-что и взглянул позади себя. Их было видно. Маленькие, но всё же люди стремительно приближались к беседке. Белая девочка возникла среди колонн и спустилась с холма. Кто-то держал её по обе стороны не позволяя ей делать лишних действий.
 
Враги посадили её на колени, издевались над ней, как они умели. Несмотря на то, что разглядеть их лица, помимо мелькающих силуэтов, было невозможно, Снег понимал. Происходило что-то страшное, от которого внутри Ингрид просыпалось неприятное жжение. Боль пронизывала её душу.  Слёзы текли по прохладной коже коня, когда уже не живую Аниту убирали, слово мусор посреди дороги.

***

Ингрид выдернули, что она чуть не свалилась с кровати. Одеяло уже лежало на полу, обнажая бедра и плечи. Тело сотрясло в холодном поту. Мороз прошёлся по коже, и слезы и с мокрой постелью стали более ощутимыми.

Девушка поднялась и присела на краю маленькой кровати. Абсолютная темнота в тесной комнате говорило о том, что утро не за горами. Ветер моментами постукивал по тонкому стеклу, он просачивался через небольшие щели, и колыхал занавешенную ткань.

  Маленькая жительница пыталась прийти в чувство после тяжело сна. Он оставил ей след не только на мокрых щеках, но и в сердце. Она чувствовала этот груз, который перенесли ей в душу за ночь. Ей стало страшно от этого, ведь чувство не поддавалось логическому объяснению. Сон не имел к ней никакого отношения и не возвращал в её прошлое. Просто рандомная ночь проявилась своей креативностью и не позволила ей выспаться.

    Она на ощупь нашла ручку и распахнула дверь, что та открылась со скрипом, провожая девушку в небольшой коридор. В соседней комнате небольшой квартиры, за которую они платили немаленькую сумму, спала её мать. Она была чуткой женщиной и просыпалась от любого шороха, поэтому Ингрид приходилось передвигаться аккуратно, не задавая ничего звучного.

   Так она добралась до ванной и медленно прикрыла дверь. Щёлкнула задвижка, запирая её в светлой комнате. От ярких ламп заболели глаза. Разных форм и размеров мушки меркнули и быстро исчезли, будто их вовсе не было.

   Девушка поспешила к белоснежной раковине, окружённая белоснежными стенами. Вода полилась разбрызгивая холодные капли по поверхности. Набрав в теплые ладони немного жидкости, она умыла лицо. Ещё раз и ещё, пока капли не превратились в ручьи и не стали течь по подбородку, замачивая местами черную майку.

  Лучше не стало. Ощущение от странного и пугающе реалистичного сна не пропадало. Наоборот, теперь оно стало очевидным и ярким, будто это было в её жизни вчера. Конечно Ингрид понимала, что с ней что-то не так, но все же надеялась на скорое улетучивание тяжести.

   Выдохнув теплый пар в холодную комнату, она поправила скатившуюся черную лямку и взглянула в зеркало. Оно помутнело и покрылось каплями воды, но в нем всё-таки можно было разглядеть уставшее отражение.
Темно каштановые волосинки были собраны в косу, а некоторые из них прилипли к лицу, подчёркивая овальное лицо. С гладкого подбородка все ещё падали капли. Их свежесть ощущалась на багровых губах, пухлых и симметричных друг друга. Карие глаза, что были не на много темнее смуглой кожи, изучали опухшие веки. С ними ей было суждено отправиться в школу, что не очень то радовало.

Она не любила навязчивые расспросы, которые сыпались не только от мамы, но и от друзей. Её покой и радость заключались в тишине и понимании, в желании которых она особо не распространялась.

***

Солнце поднялось над Миннеаполисом, возрождая в нём жизнь. Северная синица приземлилась на подоконнике старого дома. Она не боялась и не спешила покидать выбранное ею окно, которое с минуты на минуту должно было подняться. Вскоре так и произошло. И, аккуратно схватившись на хрупкое тельце создания, Ингрид внесла его в комнату. Её ждала насыпанная на картонку горку семечек, свежо вычищенных девушкой перед завтраком.

   Кухня была заполнена ароматом яичницы. Мария умела хорошо поджаривать её снизу, чтобы желток сверху не сворачивался. Её единственная дочь не любила сырое яйцо, но молча ела его каждое утро.

  В детстве они были очень близки. Это было время, когда их семья казалась полноценной и счастливой. Но после развода родителей, отец ушел, и теперь Ингрид было тяжело вспомнить его лицо. Временами она смотрела на старую фотографию и понимала, что ничего не чувствует. Ни любви, чтобы скучать, ни ненависти, чтобы его презирать.

  – Что ты делала ночью? - Спросила женщина, подливая масло в сковородку. - Я слышала шум. Что-то случилось?
 
  – Кошмар приснился. - Тихо ответила девушка, надеясь, что мать отстанет.

  – Ужастиков насмотрелась. - Выразилась Мария. - Вот что бывает, если до поздней ночи перед телевизором засиживаешься

Ингрид всегда казалось, что её отношения с матерью не такие, какими должны быть. Если раньше у них всё было хорошо, то со временем стало очевидно, что лучше ей молчать, игнорируя упрёки и недовольства женщины. Ингрид всеми силами пыталась избегать конфликтов, которые ей сильно осточертели. Но иногда ей становилось тошно от своих попыток, что хотелось выплеснуть все, что накопилось глубоко внутри.

  – Мам, я сегодня поздно приду. - Сказала она, и тут же насторожилась.

   – Нет. - Мария даже не взглянула на неё.

   – У моей подруги сегодня день рождение. Мы хотим устроить ей сюрприз.

  – У подруги? - Теперь она обратила внимание на дочь, что была готова к любым обидным словам, которые заденут её. - Сколько раз я тебе говорила, что эти твои отношения с подружками ни к чему хорошему не приведут? Ты им никто, так же как и они тебе! Они с лёгкостью обидят тебя, не успеешь ты понять что произошло!

  Чтобы прекратить неприятный поток, Ингрид уронила вилку о холодный кафель. Прибор приземлился, звеня и затыкая утреннюю ссору. Тишина возникла внезапно, и так же резко была разбита вновь возобновлённой фразой:

   – Ты вернёшься сразу же после занятий!

   – Я останусь вместе с подругами, мам. - Девушка почувствовала ком, который медленно приближался к ноздрям и глазам. - В этой жизни не все должно быть как у тебя.

   Недоеденная яичница так и осталась на столе. Вилку никто не спешил поднимать. Девушка ринулась к входной двери, чтобы поскорее покинуть место, где ей тяжело было находится. Ей тяжело было возвращаться туда каждый раз, словно это был не её дом, а пыточная, где знает, что обязательно будет больно.

***

Ингрид уже через четвертый год избиралась старостой класса и не уступала лучшим представителям школьников. Если даже к ней не проявляли уважение, то хотя бы притворялись. Искренность чувств ребят её особо не волновало, если они не создают проблем.

  По-настоящему дружить получалось не с многими, ведь проявить свою настоящую я было нелегко. А когда это получалось, это значило её уязвимость и слабость. Подобное бы погубило её влияние в школе, так же как опрометчивость губит дело. Пока все считали её безэмоциональной и правильной занудой, все было хорошо. Если упаковка твердая, то хрупкое содержимое не пострадает. Ингрид была довольна своим раскладом.

   Панорамные окна второго этажа Мидлл Энтони, международной школы Миннесоты, выходили на служебную парковку. Несколько машин учителей, которые успели приехать раньше обычного, прекрасно отражались на чистых стеклах. А с другой стороны невыспавшееся лицо, которое слабо улыбалась при мысли о предстоящей встрече. В её жизни все и так темно и серо. Ей был нужен этот день с его встречами.

  Внезапно она вернулась в реальность из предвкушений. Во дворе, среди зелени и забетонированной площадки, её внимание привлекла машина. Она мягко катилась огибая кисло лимонный кабриолет, и приметив местечко под тенечком, припарковалась. Чёрный, отливающий идеальное свечение, Лексус, выглядел словно совершенство. Ингрид не сводила с него глаз, ожидая, как покажется новый преподаватель, ведь этот автомобиль она раньше никогда не видела.

   Ожидание не оправдалось, когда их машины вышел не то мальчишка, не то паренёк. Он был одет в широкие шорты и темно синее худи. Вольно шагал в сторону главного входа, играясь с ключами, чем и начал раздражать возмущённую Ингрид в первый же день.

  Дорогая машина на учительской парковке, которая принадлежит ученику, было грубым нарушением правил. Она не собиралась оставить это просто так. Гадкое чувство внутри, которое шептало ей на ухо о справедливости и правильности, завладело ею быстро.

  И уже через минут десять она стояла рядом с автомобилем, наблюдая, как свет переливается на её поверхности. Вскоре вслед за ней собрались и другие ученики, которые тоже хотели поглазеть. Но почему-то делали это в дистанции и не делали попыток подойти поближе, как это сделала Ингрид.

    – Бу! - Прямо под ухом выкрикнул парень, отчего девушка развернулась и с недовольным лицом уставилась на него.

   – Стэн! - Ответила она, пытаясь восстановить сердцебиение. - Ты напугал меня.

  – Прости. - Улыбнулся парень.

В его голосе девушка чувствовала столько тепла, что готова была греться в нем всю жизнь. Его очаровательная улыбка и заразительный смех заставляли щёки Ингрид гореть. Её разум и действия не соприкасались, когда речь шла о нем, кто сильно действовал на её сердце. И тогда воля принадлежала безумным словам и поступкам.

  – Прощаю. - Улыбнулась Ингрид, не скрывая радости от встречи с одноклассником.

   – Что ты здесь делаешь? Тоже пришла посмотреть на Лексус? Он классный. Ты так не думаешь?

   – Машина дорогая. - Тихо ответила она.

  – Она моего друга. Он сегодня переводится в нашу школу. Не видела его?

  – Он то мне как раз и нужен... - Начала девушка, как её слова были перебиты чужим вниманием к новенькому.

Тот не спеша шел в её сторону, так уверенно и быстро, что за мгновение око оказался напротив. Сейчас его лицо было как на блюдечке и не выражало ничего хорошего. Он был выше, что было очевидно, ведь девушке пришлось поднять глаза, чтобы встретиться с его безразличием.

  – Отойди. - Сказал он, после чего прошел мимо.

   Новенький сел в машину и завёл её. Но даже так, Ингрид решила, что не сдвинется с места, пока не объяснит ему, что здесь нельзя парковать машину. Она настроилась на всевозможные исходы разговора и была морально готова к тому, что придется побороться с тем, кто возомнил из себя крутого.

    – Тебе нельзя парковать здесь машину. - Сказала она, заглянув в окно к водителю.

   Тот уставился на неё, с тем же выражением лица. Только на этот его широкие тёмные брови взлетели и сразу опустились на прежнее место.

   – Ты кто? - Спросил он сухо.

   – Кто я? Я Ингрид, староста. И тебе не стоит парковать здесь машину. Это место предназначено для учителей. Парковка для школьников на заднем дворе. - Она говорила спокойно, но с раздражением.

Иногда дёргала руку, которой хотела немедленно сопроводить его из этой школы.

  – Нет. - Коротко ответил он, чем напомнил ей мать. - Я купил это место. Отныне я буду парковаться здесь. Есть возражения?

   – Что значит купил?

  – Заплатил деньги и приобрёл. - Усмехнулся он, внимательно выгнув на неё. - Точно так же, как купил эту машину.

   – Да кто твои деньги возьмёт? - Выплюнула девушка, не подумав.

Ему не показалось. Он правда услышал это от какой-то замухрышки, которую видел впервые в жизни.

  – Тебе, если что, тоже могу заплатить. - Едкая ухмылка, от которой стало не по себе, возникло на его лице. - Если хочешь купить форму парковщицы.

  Глаза девушки расширились. Она не ожидала такой наглости в свою сторону.  Но сделать уже ничего нельзя было. Ингрид решила, что серьезно возьмётся за то, чтобы у всех учеников были одинаковые права. Не позволит ему больше вести себя подобающим образом.