Я никогда не любила рассветы. Стоило только светлой полоске разрезать горизонт, как в душе поселилась непонятная тревога. Что-то грядёт, и с каждым рассветом подбирается всё ближе. Понять, откуда это «нечто» надвигалось, никак не удавалось, хоть я пристально вглядывалась в светлеющее небо.

Эта ночь была долгой. И не только для меня. Из-за поднявшейся суматохи не спал весь Картарэф.

Мышка ввалилась в дом Бумфиса, выбив дверь одним ударом ноги. Такое громкое появление не могло остаться незамеченным. Я помню его минутное недоумение и тот невидящий взор. Он смотрел на меня настороженно, а потом винтики в его мозгу встали в нужные пазы, и прозвучало сдавленное:

— Анаит...?

Бывший глава не стал задавать лишних вопросов или зазря поминать имя Императора. Он поступил, как опытный вождь: лишь уточнил приблизительное местоположение и взял себе в помощники Бам-Бама.

При виде меня Люция не сдержалась. Её алые губы дрогнули в кривой улыбке, а из глаз покатились жемчужные слёзы. Это было настолько противоестественно, что на мгновение я позабыла обо всех остальных делах. Впервые я видела чувства королевы змей.

Её холодная рука с длинными ногтями провела по моей щеке.

— Ты... плачешь? — глупо выдала я.

Люция сдавленно хихикнула и прижала меня к своей груди.

— Я так боялась, что потеряла ваc. Не покидайте меня больше или моё сердце не выдержит этой тоски.

Я так хотела ей рассказать всё. Всё, что скреблось, кричало и выло внутри. Знаю, что она бы слушала ночь напролёт, комментируя в свойственной ей манере. Её голос патокой бы ложился на мою истрескавшуюся душу, давая долгожданное ощущение спокойствия и защищённости.

Но этого всего не произошло. Отчасти из-за моих собственных сомнений, а отчасти из-за самой Люции.

— Мышка! Отнеси Тайрину в больничное крыло!

Я не стала противиться и послушно повисла на крепких руках Мышки. Силы были на исходе.

Кио колдовала над моей ногой прямо в комнате покоя по той простой причине, что операционная была занята Аргесом. Да и моё повреждение не было столь масштабным.

— Ну-ка... что тут у нас? — приговаривала она, осторожно разматывая повязку.

Самодельная мазь из странного разжёванного Даериной листика вызвала на лице Кио непритворное недоумение.

— Оно немного помогло, — зачем-то оправдалась я.

Девушка что-то проворчала неразборчивое себе под нос и обмакнула ватный тампон в небольшой контейнер.

— Сейчас будет больно.

Я зажмурилась в надежде, что это хоть как-то уменьшит боль. Всё равно, что ребёнок, который в страхе закрывает глаза и надеется, что монстры исчезнут.

Нужно отдать Кио должное: укус промыла она быстро и почти безболезненно. Затем достала баночку с каким-то белым непрозрачным гелем и выдавила его прямо в рану. Боль и жжение сменились приятным холодком. А через некоторое время нога выше колена и вовсе потеряла чувствительность.

— Ты бы поспала, — посоветовала она, заканчивая перебинтовывать мою ногу.

Я согласно кивнула и непритворно зевнула. Но сна не было ни в одном глазу. Спорить не было смысла, иначе смышлёная девица впихнула бы в меня конскую дозу снотворного.

Посидев около меня ещё минут десять, Кио удалилась. Но на этом не воцарилось спокойствие и тишина. Из коридора постоянно доносились встревоженные голоса и топот ног. По пустым коридорам Картарэфа эхо гуляло с особым удовольствием.

Даерину привезли в больничный покой через минут тридцать. Я жадно прислушивалась к шёпоту вошедших, но поняла лишь то, что девушка обессилена и находится в отключке. Об Аргесе никто не проронил и слова.

Страх бурлил в желудке и с каждой минутой, проведённой наедине с собой, он увеличивался. Пока в конечном итоге не добрался до горла. Голова кружилась, а собственное тело напоминало мне простроченное желе.

Отчего-то в памяти всплыл Люс. Его равнодушный блуждающий взгляд и рассеянность, которые вводили окружающих в заблуждение. Вспомнилось то, с каким наслаждением он жевал подшипники и перегоревшие лампочки. И та спокойная проникновенность, с которой он говорил.

Люс скончался...

Пружина выстрелила, и я рывком перетекла в сидячее положение. Сбросив тяжёлое удушающее одеяло, свесила ноги на пол, коснувшись босыми пятками холодного камня.

Дверь больничной палаты отворилась. Это застало меня врасплох, и притвориться спящей я не успела. Кио заметила это почти сразу же.

— А я тебе говорила? — хмыкнула она своей спутнице, чьё лицо не было мне знакомо.

— Ты ведь и не собиралась спать, верно? — осведомилась незнакомка.

— Не смогла уснуть, — смущённо потупилась я, не отводя своего взгляда от каталки.

На лице Аргеса застыла восковая маска спокойствия. Даже в тусклом освещении ночников можно было различить его бледность.

— Что с ним? — одними губами произнесла я, не отрывая немигающего взора от его лица.

— Жить будет. Его не так просто убить, — хмыкнула незнакомка.

Я перевела на неё рассеянный взгляд, хаотично пытаясь вспомнить, кто это, но ничего не получалось. Девушка поняла, что я пребываю в неведении касательно её персоны, и снисходительно улыбнулась.

— Меня зовут Эйна, — представилась она.

Что-то смутно знакомое вертелось в памяти. Мозг подкидывал ассоциации в виде винограда, Люса, жующего бумагу и чихающей Венары.

— Так ты девушка Кэма?

— Не думала, что столь известная личность, как ты, знает меня, — хихикнула она.

— Я вовсе не... — совсем уже смутилась я, опустив взгляд на собственные ноги.

— Да ладно! Избранница альфы Тинаана автоматически становится одной из самых обсуждаемых персон.

Я бы желала, чтобы этот статус горел синим пламенем. Я бы желала, чтобы Аргес был самым обычным тинаанцем, выращивающим тепличные огурцы на продажу.

На мгновение разговоры утихли. Хрупкие девушки напряглись и переложили своего бессознательного вождя на кушетку рядом со мной. Я не могла оторвать своего взгляда от сего действия.

— Ладно, мы вас оставим. Воркуйте, голубки.

Но я не обратила на них ровным счётом никакого внимания, и язвительная фраза оказалась вне зоны моего понимания. Мышцы дрожали и натужно заныли. Пришлось повиноваться и опуститься на кровать, которая оказалась самым мягким и удобным в мире местом.

Первые лучи солнца ползли по комнате сначала осторожно и вкрадчиво. Оставалось совсем немного времени до того момента, когда солнце займёт главенствующую позицию и откроет взору все ужасы мира. Я почти не дышала в эти короткие минуты, пытаясь таким образом их замедлить.

Несмотря на восковую бледность лица, Аргес впервые за долгое время выглядел умиротворённым. Он просто спал, и, судя по активному движению глаз, видел яркий сон.

Интересно, что ему снится? Очередное сражение? Кошмар? Погоня? Выборы? Или, может, в кои-то веки что-то приятное?

Было что-то упоительное и таинственное в этом наблюдении. Я привыкла видеть Аргеса в полном вооружении, готовым ко всему и даже немного больше. А сейчас он беззащитен и открыт перед миром, передо мною. Жаль, что не существует машины, которая бы умела проводить на экран чужие сны. Возможно, так бы я поняла его, смогла разгадать код к замку на душе.

Наверное, я бы так пролежала вечность, просто рассматривая его лицо. Но подлая усталость начала медленно вращать комнату и смазывать силуэты. Веки упорно опускались, и я тратила последние крупицы силы на то, чтобы продержать их ещё хоть немного открытыми.

Мимолётное движение привлекло моё внимание. С трудом сфокусировав взгляд, я заметила, что его губы подрагивают. Сердце гулко ударилось об грудную клетку, а потом и вовсе куда-то улетело. Всего лишь на несколько секунд, но восковую бледность разбавила робкая улыбка. Сердце странно затрепетало, а веки опустились окончательно.