Глупо полагать, что сиюминутная радость сможет затмить все существующие проблемы. Эта мелкая передышка была ничем иным, как песчинкой на дне океана.

Человеческое же море стекалось своими потоками со всех уголков Тинаана к подножию Картарэфа. Тысячи судеб зависели от одного лишь слова так же, как волны зависят от ветра – куда подует, туда они и следуют.

Но эти волны не были столь покладистыми, они колыхались от скрытой внутри дрожи. Той дрожи, которая могла перерасти в катастрофу, той дрожи, чей двигатель был запущен много лет назад.

«Человеческая лавина бурлила вровень с краями. Пока не появился вектор. Его звали Эр-ха Ноир. И он начал властвовать над хаосом».

История циклична. Один круг заканчивается – начинается другой. Старый король умер, да славятся светлые деяния нового короля. Но королём станет лишь тот, кто сможет оседлать необузданную волну паники, страха и ненависти.

Я смотрела на Аргеса и понимала, что в эти короткие секунды задумчивого взгляда в окно он взращивал в себе покорителя волн. Я смела лишь предполагать, что ему страшно, но не знала этого наверняка. Могла лишь представить силу его уверенности в собственных силах, но не могла дать гарантии. Я лишь чувствовала эти изменения в призрачных вибрациях воздуха.

Впервые за все время моего пребывания в Тинаане, небо над океаном хмурилось, а где-то вдалеке урчал гром.

— Мы идём? — тихо спросила я, стараясь свой голос сделать максимально мягким и спокойным.

Аргес не отреагировал сразу, не отрывая своего взгляда от окна. Он уже несколько минут пытался застегнуть рукав, но у него это не получалось, а я уже действительно начинала переживать за пуговицу. Подойдя к нему, отстранила его пальцы и застегнула неподатливый рукав. Он, казалось, этого даже не заметил.

— Одно неверное слово, и они разорвут нас. Хватит лишь одного слова, — сказал Аргес. Его голос звучал отстранённо, словно он находился в прострации.

— Ты не говоришь неверных слов.

— Ты не можешь рассуждать субъективно.

Это высказывание меня немного задело, но я прекрасно понимала, что он имел в виду. Собрав в кучу разбежавшиеся мысли, я глубоко вздохнула и заговорила:

— Послушай, ты не можешь сказать ничего неправильного, потому что ты дашь им то, чего у них никогда не было. Не просто пообещаешь, а именно дашь. Я понимаю, что изначально они испугаются такого подарка, но у них будет немного времени, чтобы все это обдумать. Талитаны больше нет, им некуда возвращаться. Здесь они тоже не смогут нормально жить. Сэт... ты сам прекрасно знаешь, что нет ничего лучше правды. Лиарда – национальное достояние, а не просто игрушка для сильных мира сего.

Альфа наконец оторвался от окна и устремил свой задумчивый взгляд на меня. Он был напряжён и полон сомнений, как никогда. Я приблизилась к нему вплотную и обвила руками за талию.

— Бумфис и Люция будут рядом. Я буду рядом, чтобы прикрыть твою спину или же вытворить очередную глупость, чтобы человеческое негодование повалилось на меня, а не на тебя.

Воздух колыхнулся от тихого смешка.

— Глупый ребёнок, который готов вместо меня прыгнуть в пропасть даже не задумываясь. Зачем, Тайр Инн?

Почему? Может потому, что даже в эту секунду мне тяжело разомкнуть руки и оторвать голову от твоего плеча? Потому что тот едва различимый аромат, который источает твоя кожа – самый дурманящий запах. Потому что в твоих объятиях так же спокойно и уютно, как в родном доме. Кажется, даже моё сердце подстраивается под ритм твоего.

Я очень нравлюсь себе. То, каким человеком становлюсь, когда люблю тебя. Мне нравятся те изменения, которые ты во мне запустил. Мне нравятся все новые, острые чувства, что я испытываю. Это ты, абсолютно всё это ты.

— Потому что люблю тебя. Я думала, что это очевидно. Я люблю любить тебя. Мне нравится это делать. Каждый день, каждую минуту. Всегда.

Его губы коснулись моих так нежно, что колени подогнулись, но устояла я лишь благодаря объятиям. Суровый айсберг самовольно таял в моём присутствии. Он хотел верить моим словам, изо всех сил пытался поверить, но страх был сильнее.

Аргес боялся. Боялся каждой будущей минуты, каждого резкого движения, каждого взгляда, каждого слова. Он понимал, что у него есть один единственный шанс выстоять против ревущего океана человеческого отчаяния. Ведь отчаяние заставляет голос разума тлеть, давая дорогу ярости.

Я оторвалась от него и заглянула в глаза. Помедлив с секунду, пытаясь подобрать нужные слова, все же заговорила:

— Просто выгравируй эти истины у себя в мозгу: ты не один. Может, когда-то и был, но те времена прошли. Ты не один. Помни это.

— А второе?

— У них нет выбора. Никакого. Вообще. Инстинкт самосохранения работает у всех по-разному, но он есть у всех. Смутные времена приводят к отчаянным решениям. Ты же дашь им то, чего у них никогда не было. Это тоже помни, как собственное имя.

— Ещё что-то?

Я улыбнулась уголком губ.

— Ты же Аргес Шиен, суровый альфа Тинаана. Тебя боятся и уважают люди даже вчетверо тебя старше. Сам Бумфис считается с твоим мнением. Мужчины мечтают пожать тебе руку и поговорить о политике, а женщины бьются в эстетическом припадке.

Всего лишь две секунды потребовалось, чтобы на лице Аргеса отразилась вся палитра эмоций.

А потом он разразился тихим хрипловатым смехом. Я улыбнулась сама себе, радуясь маленькой победе.