- Так вы что, спите вместе? - в конечном итоге выпалила она. Это удивление было настолько искренним, даже по-детски наивным, что я в итоге не сдержалась и согнулась над столом в припадке смеха.

- Да. И прямо сейчас, если моя голова не коснётся подушки, а меня хотя бы на три часа не оставят в покое, то я буду очень зол. А если я буду зол...

- То нам всем лучше сразу утопиться, - закончила я.

- Простите, что прерываю вас так внезапно, но Анаит ещё должна передо мной отчитаться, - завил несносный альфа, поднимаясь со стула, всем своим видом показывая, что ждёт от меня того же.

Я ошарашенно на него уставилась, пытаясь определить степень серьёзности слов. Но я зря волновалась. Это была несвойственная ему ирония. Глава Тинаана был в странном приподнятом настроении, что при нынешних обстоятельствах было чем-то неестественным. Наспех попрощавшись с друзьями, я поспешила за Аргесом, который бодрым шагом шествовал по коридору, быстро что-то набирая на своём браслете.

- Что ты делаешь? - поинтересовалась я, поравнявшись с ним.

- Отдаю приказы, что же ещё.

- Ты действительно уже освободился?

- Нет. Но я тоже человек. Я устал, Анаит, не меньше тебя и остальных. К тому же мои внутренности до сих пор не вываливаются наружу только благодаря нескольким швам и пластырю. Мне кажется, что эта грязь и кровь уже просто прикипели ко мне, - с неким омерзением произнёс он, оглядывая себя.

Сейчас, как никогда, я видела на его месте маленького синеглазого мальчика, который устал сражаться с несправедливостями жизни, и нуждался просто в заботе и спокойствии. Какими бы сильными мы не пытались казаться, но, в конце концов, мы всего лишь обычные люди, не лишённые эгоизма и жалости к себе. Но в его случае это скорее был инстинкт самосохранения. Аргес понимал, что если его энергия иссякнет, то все мы окажемся под угрозой. И от осознания этого мне было его ещё более жаль.

Протянув руку, я переплела наши пальцы. Он скосил на меня взгляд, а уголок губ приподнялся.

- Я знаю, что с этим можно сделать.

В потухшей лазури глаз загорелся некий странный огонёк, а в уголке его губ появилось ещё больше складок. Но брови слегка приподнялись, что красноречиво говорило о том, что он понятия не имеет, что я задумала. Я ещё сама не понимала до кона, что хочу сделать, но было желание, и оно было размером с океан.

Несколько утомительных нескончаемых пролётов мы преодолели с огромным трудом и в полной тишине, нарушаемой только моим прерывистым дыханием. Неприступная дубовая дверь больше не казалась чем-то враждебным. Я прекрасно помнила свой первый визит сюда, словно это было вчера. Было что-то упоительное в том, что сейчас я могла приходить в эту комнату тогда, когда мне этого хотелось, не отбивать костяшки о твёрдую древесину и не ожидать позволения. Сейчас у меня был ключ. Я была полноценной хозяйкой.

Я была хозяйкой не просто этой комнаты. Я была хозяйкой настроения альфы Тинаана, и сейчас он был в полном моём расположении - грязный, измученный и нуждающийся в заботе.

Аргес окинул меня задумчивым взглядом и достал ключ из кармана штанов. Комната встретила нас вздутыми шторами и слишком ярким утренним солнцем. Глаза резануло болью, отчего я невольно поморщилась. Аргес понимающе поспешил к окну и задёрнул массивные шторы, создавая такой приятный и привычный полумрак. У альфы запищал браслет. Он нахмурился и подкатил рукав, обнажая предплечье.

- Ты идёшь?

- Пару минут. Сейчас буду.

У меня было несколько минут форы. Эти дела могли затянуться на гораздо более длительный период, так что я прекрасно успевала. Войдя в ванную, я скинула с себя всю одежду, включила душ и с блаженством встала под горячую воду. Несмотря на вечную тинаанскую жару, я всё равно любила мыться почти в кипятке.

Дела затягивались. Я наблюдала за Аргесом сквозь приоткрытую дверь и видела, как он хмурится и что-то яростно вбивает сообщение. Обмотавшись в одно полотенце и обмакнув мокрые волосы в другое, я открыла кран и стала набирать ванну, предварительно заготовив сандаловое масло. Капнув несколько капель в уже успевшую набраться воду, я присела на бортик и устремила свой взгляд на альфу. С каждой секундой его прежнее воодушевление таяло на глазах. В очередной раз начав набирать сообщение, мне показалось, что он проткнёт пальцем злополучное устройство.

- Катись оно всё! - рявкнул он, одним резким движением срывая с себя надоедливое устройство. Ни в чём неповинный гаджет со свистом пролетел через весь кабинет и приземлился где-то за тумбочкой.

- Иди сюда, - мягко позвала я. Аргес очнулся, словно от страшного кошмара. Мы смотрели друг на друга сквозь приоткрытую дверь. Взгляды будто сцепились, а потом закружились в диком вихре. Мне хотелось ещё что-то сказать, но слова были лишними.

Он поднялся и выпрямился во весь свой немаленький рост, широко расправив плечи. Этой поступи позавидовали бы самые знатные короли, а за эту осанку убила бы любая талитанская модница.

- Тебе нужно расслабиться и на время забыть обо всём, - мягко сказала я.

Его взгляд медленно скользил по мне, пробуждая орду мурашек и распаляя кожу. Этот взгляд был почти физически ощутим и будоражил самые потаённые уголки сознания. Ещё час назад я почти засыпала за столом в столовой, но сейчас чувствовала неожиданный прилив сил. Эта энергия была болезненной и требовала выхода наружу.

Послышался шорох снимаемой одежды. Отчего-то я смутилась и начала внимательно изучать швы между плитками на полу. Плеск воды и тихий, едва различимый стон послужили мне сигналом.

Аргес лежал с закрытыми глазами, примостив болезненную голову на бортик ванной. На его руках и плечах пестрили численные царапины, синяки и ссадины. Мне так отчаянно хотелось их залечить, но всё, что я могла сделать, так это обмакнуть губку в воду и, едва дотрагиваясь до его кожи, постараться отмыть кошмары прошедшего дня.

- Ты будто боишься сломать меня, - тихо хмыкнул он, не открывая глаз.

- Тебе больно. Не хочу сделать ещё больнее, - так же тихо ответила я.

- Это мелочи. Ты можешь сделать мне больно, но не так.

Я нахмурилась, пытаясь прочесть на него лице мысли. Получить хоть какой-то намёк, который бы немного приоткрыл мне завесу в его голову.

- Например как? – спросила я, выжимая воду из губки и наблюдая, как капли стекают по его груди.

Кровь в венах почти закипала от жара ванной и той непонятной болезненной энергии, которая почти успела опутать все моё сознание, превращая меня в один большой комок чувств.

- Например, внезапно умерев.

Запах сандала, который вместе с паром наполнял мои лёгкие, действовал похлеще аконитовой настойки, и я чувствовала слабое головокружение.

- А быть главой Тинаана не так уж и плохо, - иронично подметил Аргес, поглядывая на меня из-под хитрого прищура.

- Только ты абсолютно не жалеешь себя. Ты всегда занят, ты мало спишь, почти не ешь.

- А ты? Когда ты последний раз ела? А спала?

Я уже открыла рот, чтобы выдать чёткий ответ, но ни одно слово так и не слетело с моих губ. Хоть как бы я не напрягала память, но я не могла вспомнить, когда делала эти мелкие, но жизненно важные дела.

- Вот именно. Так что не говори мне о трудоголизме.

- Ты прав. Я голодна и истощена. Мне кажется, будто я не спала целую жизнь. Больше всего мне хочется убежать в безлюдное место и побыть там хотя бы несколько дней.

- Совсем безлюдное?

Я улыбнулась и села на бортик ванной, обмакивая губку воду.

- Нет, пожалуй не настолько безлюдное. Думаю, для ещё одного человека там бы нашлось место. Поговаривают, что он довольно мил, когда у него нет никаких дел, - не сдержавшись, хихикнула я.

- Эта ванная вполне подходит под твоё описание. По крайней мере, на ближайшие несколько часов.

Мокрые пальцы впились в моё запястье и с силой рванули на себя. Я не удержалась и с визгом повалилась в ванную, расплескав добрую половину воды.

Лазурные глаза снова светились так же ярко, как в пещере самоцветов. Моё сердце бешено колотилось от еще не отступившего испуга, но постепенно это чувство вытесняли другие, более сильные, горячие и тягучие ощущения. Мокрое полотенце было выброшено куда-то на пол за ненадобностью. Между нами осталась только вода, которая казалась холодной в сравнении с нашими распалившимися телами.

- Вот тебе моё эгоистичное желание, — хрипло выговорил он мне прямо в губы.

Сознание рассыпалось на маленькие осколки, давая дорогу чувственности. На сон оставалось всё меньше времени, но я ни капли не сожалела об этой потере.

Мне нравился тот момент, когда непроницаемая пелена ответственности спадала с его глаз и они становились прожигающими, темными. Жаждущими. Аргес нуждался в любви больше, чем кто-либо на этой планете. И меня бросало в настоящую дрожь от осознания, что только моей любви он желал.

Его руки, такие сильные, скользили по моей обнаженной мокрой спине, вынуждая прикрыть глаза, прогнуться и страстно желать, чтобы эти самые руки покрыли все мое тело. В этом было некое таинство, единение двух душ, которые жаждут слиться в одно целое. Словно это было чем-то запретным, а мы — злостные нарушители закона.

Обними меня так сильно, как никого прежде. Искусай мои губы до крови, будто ты умираешь от жажды. Будь во мне, будь мной. Давай сольемся в один поток, будто нас такими создала сама вселенная. Пускай замрет время, исчезнут люди, высохнет океан. Останемся только мы и жар наших тел.

- Ты горишь, - едва слышимо выдохнул он.

- Из-за тебя, - так же тихо ответила я.

Раньше я боялась скучной жизни по правилам Империи, боялась смерти и других глупых вещей. Сейчас единственным моим страхом было то, что этот момент может внезапно прерваться.

- Поцелуй меня, - велел альфа.

И я не смела противиться приказам. Томная горячая тяжесть внизу живота медленно отравляла все тело, но был этот яд столь сладким и пьянящим, что его хотелось пить жадно, постоянно, до самого дна, слизывая катящиеся капли с широкой груди Аргеса. Его пальцы до боли сжали мои бедра, приподнимая меня выше. Но мне не было больно. Мне хотелось, чтобы его отчаяние и грусть вылились в страсть. Мне хотелось принять все его чувства на себя. Я бы выдержала, прикрыла его собой, залечила раны.

Разгоряченные мокрые руки скользили по моему телу с настойчивостью собственника. Монаршая кровь текла в его венах с рождения. Он всегда был правителем, даже задолго до того, как обрел официальный статус. Некоторые становятся королями, но некоторые рождены только для того, чтобы ими быть.

Где-то в глубинах комнаты истошно пищал браслет. Но это было там, где-то далеко за пределами нашего мира — мира на двоих.

Ничто так сильно не будоражило меня, как осознание того, что вечно сосредоточенный, непреклонный и строгий альфа Тинаана едва сдерживался от стона, до которого его доводила одна несносная талитанка. Ощущение обладания пьянило еще больше, и голова отключилась совсем, оставив только ощущение его губ на своей коже.

- Когда я касаюсь тебя левой рукой мне кажется, что я тебя убиваю. Но потом вспоминаю, что серебра там больше нет, и именно этой рукой мне хочется тебя трогать. Везде, каждый сантиметр кожи, Тайр Инн.

- Все, что пожелаешь, - выдохнула я ему в шею.

- Все? - иронично вздернув одну бровь, уточнил Аргес.

- Все, - едва найдя силы, проговорила я, дотрагиваясь губами до его щеки.

Альфа приподнялся, придерживая меня за бедра. Ему хватило сил подняться и выйти из ванной. За нами тянулся ручеек и вел он прямо к кровати. Мои плечи коснулись мягкого покрывала, которое вмиг стало мокрым, но это волновало меньше всего. Матрас прогнулся под его весом, но наши тела так и не соприкоснулись. Изнывая, я приоткрыла глаза: Аргес нависал надо мной, а его глаза цвета глубин самого океана, скользили по мне неспешно, плавно, изучающе. Так смотрят на картины, но не на людей.

- У тебя такая тонкая кожа. Я вижу твои вены, - сказал он, проведя пальцами дорожку от шеи, между грудей и спустился к животу. - Они похожи на реки, на множество рек, которые питают океан.

Я поддалась навстречу его пальцам, но он отстранил руку.

- Знаешь, что будет, если построить плотину не в том месте? Например, вот здесь.

Его губы дотронулись до моей шеи, спустились немного ниже, к ключице, а затем он прикусил тонкую кожу. От смеси неожиданности, легкой боли и удовольствия, я застонала. Левой рукой он, как и хотел, дотрагивался до каждого сантиметра моего тела. Эта затянувшаяся изнуряющая игра разрывала меня изнутри. Хотелось большего, но альфа медлил, словно издевался или упивался моим нетерпением.

Его губы оставляли обжигающие следы на моей коже, которую каждый раз будто пронизывало током. Кровь вскипала, в висках грохотал пульс. Дышать становилось все тяжелее. Я готова была проиграть и молить о пощаде, но сдерживалась из последних сил.

- Так что, будет, Тайр Инн, м? Если плотину поставить вот здесь? - спросил он и прикусил кожу на внутренней стороне моего бедра.

- Река... выйдет... из берегов, - с огромным трудом, почти задыхаясь, проговорила я.

Аргес резко развел мои ноги, и я ощутила его дыхание внизу — у источника тягучей болезненной энергии. Буквально несколько ловких манипуляций, и жидкий огонь растекся по всем моим венам. Кончики пальцев покалывали, а сердце пробивало грудную клетку, словно пытаясь сбежать из этой жаркой ловушки, которым сейчас было мое тело. Его пальцы до боли впивались в мои бедра, оставляя на них синяки, но они мне нравились. Это были знаки его любви, его желания. Мне нравился ракурс, который я видела — это единственный случай, когда я смотрела на него сверху вниз.

Но Аргес был слишком искусным, чтобы мое сознание могло работать дольше, чем несколько секунд. Он отстранился, давая мне возможность глотнуть воздуха. А затем плавно, словно грациозный хищник, подкрадывающийся к своей жертве, переместился на кровать, нависая надо мной, заслоняя собой все, окутывая меня. Будто он был целым миром, в котором я жила.

- Одна маленькая талитанка слишком красива и лишает меня рассудка. Одна маленькая талитанка страстно хочет получить меня всего. И это сводит меня с ума.

И мы слились воедино в интимном танце на двоих. Не хватит слов во всех языках мира, чтобы описать тот восторг и ту любовь, которую я чувствовала при этом единении. Я чувствовала себя полной, будто так и должно было быть всегда.

Сознание заблудилось в сиплых стонах, в движениях, в прикосновениях и поцелуях. Я уже не различала, где чьи руки, где чьи губы.

Маска хищника спала с его лица, как ненужная завеса, являя мне настоящее лицо, заставляя сердце сжаться. Я так любила видеть это.

- Я так... люблю тебя. Мне от этого больно.

Но я не смогла вымолвить ни слова. Лишь обвив руками его шею, я прильнула к его губам, словно они были источником жизни. Мне хотелось раствориться в нем, в своей любви к нему, в этих чувствах. И это была бы самая лучшая смерть в мире.