Костры горели до самого утра, наполняя воздух сладковато-горьким запахом смерти. Я задумчиво глядела на них сквозь окно, в кабинете на самом верху центральной башни. Отсутствие ветра заставляло стражей кашлять и прикрывать дыхательные пути рукавами.

Но эти костры не были погребальными. В них сжигали бесчисленные мертвые тушки диких псов. Торжество памяти по павшим в бою солдатам было назначено на вечер, и Тинаан уже был занят подготовкой к этому нерадостному действию. В голове звучал призрачный плач десятков вдов и осиротевших детей, чувствовался запах горелой плоти. И отчаяние, безразмерное, всепоглощающее отчаяние.

Это закончится. Однажды это закончится. Должно закончиться. Но, будь оно проклято, продолжается до сих пор. Призрачная уверенность в том, что все хорошо, с каждой секундой трещала по швам так же, как и мое самообладание.

Я судорожно вздохнула и вернула все свое внимание остальным присутствующим в этой комнате. Аргес яростно спорил с Ахнаром и моим отцом, Бумфис угрожающе отмалчивался, а Люция сидела в углу мрачнее тучи и опаснее ядовитой кобры. Битва еще ее не отпустила, даже спустя столько времени. Некоторые вещи невозможно забыть, невозможно отпустить или залечить. Некоторые воспоминания врезаются в сознание, подобно тавру, оставляя болезненные рубцы.

Но я была счастливчиком. Уже почти сутки, как один из таких рубцов бесследно исчез.

— Я не думаю, что эта девчонка смогла узнать достаточно, — с сомнением протянул Ахнар.

Сейчас они спорили о Венаре и Фэрбиосе Грэме. Мне эта тема казалась бесполезной и глупой, потому что вместо того, чтобы обсуждать проблемы насущные, они кормили друг друга «а что, если...?».

— А что, если они были не одни? Что, если имперский человек до сих пор в замке?

— А может, хватит уже? Венара сбежала, остатки Фэрбиоса до сих пор соскребают с земли и стен соседних зданий. Сюда движется толпа перепуганных талитанцев, а Империя явно планирует грандиозную подставу, а вы переливаете из пустого в порожнее! Может, уже поговорим о реальных делах и их решениях? — неожиданно даже для себя, рявкнула я.

Разговоры на мгновение затихли, и все внимание было обращено ко мне. Это не вызвало смущения или страха, мне не было стыдно за свою вспышку.

— Даже если эти двое не имеют к этому отношения, то это не значит, что чисто теоретически не существует кого-то третьего, — возразил Ахнар.

— Да Тиная ради! Засуньте теорию Императору под хвост! У нас на носу толпы талитанцев, а мы понятия не имеем, что со всем этим делать, и что замышляет Империя! Прекратите кудахтать об этом или я просто уйду!

Тишина стала еще более напряженной. Аргес недовольно поджимал губы, отец интуитивно повторял это действие, Бумфис буравил меня тяжелым взглядом, а Ахнар цокал языком. Лишь Люция оставалась в том же положении и, казалось, мысленно была далеко отсюда.

— Что ты в таком случае предлагаешь, Анаит? — с неким вызовом поинтересовался папа.

— Я не знаю, но мы ведь для этого и собрались. Чтобы решить проблему с приближающимися талитанцами. Мы не знаем, как они будут настроены. Мы не знаем, будем ли сражаться с ними, а если нет, то где мы их разместим и где возьмем столько еды. Мы не знаем, как вести с ними переговоры, и что вообще им говорить. Но вместо того, чтобы искать ответы, мы обсуждаем Венару и Грэма. Вам не кажется, что это неуместно в свете сегодняшних событий?

— Она права, нужно решать проблемы по мере их поступления, — в конечном итоге поддержал меня Аргес. За что я была ему благодарна. Сразу появилось чувство твердой почвы под ногами.

— Есть предположение, что... в Империи новый Император, — заявил Ахнар.

На меня эта новость не произвела такого впечатления, как на остальных. Даже Люция вынырнула из глубоких раздумий и устремила взгляд своих янтарных глаз на целителя.

— Это многое бы объяснило. Гонка за дневниками велась всегда, но только лет тридцать назад стала ожесточенной. Начались убийства, шпионаж, потом химеры, шанэ, отступники. Все это пахнет тухлятиной. У меня были некоторые подозрения на этот счет, но я отбрасывал эти мысли.

— Мы имеем врага в лице Белой Империи. Личность Императора не повлияет на решение наших проблем, потому что волки уже сидят на пороге. Лиарда найдена, мы должны сохранить ее от Империи, чего бы это нам не стоило. А талитанцы — такие же обездоленные люди, как и каждый из нас. Их страх можно понять. Понять, принять и сделать все, чтобы его развеять. Чем больше союзников будет на нашей стороне, тем больше шансов одержать победу. Хотя все равно лучшим выходом будет отсутствие войны, — встряла Люция.

От ее задумчивости и некой грусти не осталось и следа. На королевской осанке больше не сказывался груз потерь, наоборот — она была преисполнена острой решимости творить великие дела. Люция всегда была для меня своего рода маяком, который, несмотря на все штормы и невзгоды, стойко стоит на своем месте и ярко освещает путь заблудшим кораблям. Возле нее я всегда чувствовала себя непобедимой.

— Хорошо, — сдался Ахнар, — сюда идут тысячи талитанцев. Даже при лучшем раскладе, вы не сможете разместить здесь всех. Талитана в разы больше Тинаана. Что мы будем делать с этим? Даже если каждая тинаанская семья возьмет к себе двух-трех человек, то этого будет недостаточно. И это я молчу про провизию.

— Несколько сотен человек уместятся в Картарэфе. Постояльцев мы расселим вместе и отдадим освободившиеся комнаты. Часть людей расселим в наскальных домах. Остальным придется ютиться в палатках и трейлерах, — ответил Аргес.

Это было разумно, но я с трудом представляла себе процесс расселения талитанцев. Я уже видела недоумение местных жителей и их негодование, которое было вполне оправданным. С какой стати им делить кров с людьми, которые всегда считали южан монстрами?

— Хорошо, с этим относительно разобрались. Провизия?

— Организуем несколько доставок. Это ударит по капиталу, но иного выхода нет. На первое время этого будет достаточно, — добавил Бумфис.

— В этом и проблема, Бумфис! Они не идут сюда с целью погостить пару дней. Им некуда возвращаться! — раздраженно вклинился отец.

Они столкнулись напряженными взглядами. Все хранили молчание, никто не посмел влезть, даже я. У бывшего главы Тинаана желваки на скулах ходили ходуном, но это было не из-за злости на своего внука, а из-за злости на сложившиеся обстоятельства. После всего, что мы пережили, я понимала, что Бумфис не был просто неприятным и раздражительным человеком. Он был таким от груза ответственности, что столько лет лежит на его плечах, и даже сейчас, когда он официально отошел от дел, все равно продолжает ее нести на себе.

— А что, если... — робко начала я, но никто не обратил на меня никакого внимания.

— Что, Анаит? Ты хочешь что-то предложить? — на тон громче, чем нужно, поинтересовалась Люция.

Этот звонкий низкий голос не мог остаться без внимания. Оппоненты перестали сверлить друг в друге дырки и принялись сверлить их во мне.

— А что, если... предложить людям перейти в Лиарду?

— Исключено, — в один голос выпалили оба Баера.

— Это с чего вдруг? — удивленно спросил Аргес, скрестив руки на груди.

— Я не для того столько лет потратил на ее поиски, чтобы пускать туда всякий сброд. В своих людях я уверен, и искал я эту землю для них.

— Это самое глупое и эгоистичное решение, которое ты когда-либо принимал. Но позволь, я внесу ясность: последнее решение будет за мной, и ты никак не сможешь повлиять на это. Я согласен с Анаит, это единственное разумное решение. Мы искали Лиарду не для себя, а для людей. Так что изменилось вдруг? Или ты забыл о собственном происхождении? Или, может, забыл, кем являются твои собственные дети? — медленно, размеренно и ядовито прозвучал голос альфы Тинаана.

Я поперхнулась на вдохе. Это было настолько остро, кричаще, смело и дерзко, что голова шла кругом. Лица всех присутствующих вытянулись и играли всей палитрой удивления, смешанного с шоком. Аргес был беспристрастен. Его широкая спина частично закрывала меня от остальных, чему я была несказанно рада.

— Щенок... ты сошел с ума... — горестно протянул Бумфис и грузно рухнул в кресло, прикрывая лицо руками. Создавалось впечатление, что он вот-вот заплачет.

— Что же ты делаешь? Разве этому я тебя учил?

— Мое решение не подлежит обсуждению. Я оповещу всех местных в ближайшие двое суток не покидать своих домов. Ярмарка будет отменена, а церемонию погребения мы проведем сразу после этого разговора. В лесу будут патрулировать стражи, и когда талитанцы будут на подходе, мы будем готовы. Я, Анаит, Люция и ты. Только мы и никого больше. Страх обернется благодарностью, а ненависть превратится в союз.

— А ты подумал, что будет, если будут несогласные? Подумал, мелкий ты сукин сын, что будет, если им будет плевать на твои объяснения и правила? Они не тинаанцы, они чихать хотели на твой авторитет и статус при Картарэфе.

— Все стражи будут готовы. У бойниц займут позиции, и в случае необходимости будут вести обстрел. Я все сказал, можете быть свободны.

Бумфис резко вскочил со своего кресла и вплотную приблизился к Аргесу, но тот даже бровью не повел. Его взгляд был холоднее льда и источал яд, сильнее, чем у кобры. Он не боялся, не сомневался.

— Как знаешь, — только и сказал Бумфис, а затем, словно ураган, вылетел из кабинета, грохнув дверью с такой силой, что с тумбочки рядом слетела ваза. Осколки брызнули в разные стороны.

Люция спокойно смахнула осколки со своей юбки и медленно поднялась на ноги. Я с опаской наблюдала за каждым ее действием, в тайне ожидая подобного взрыва. Но этого не произошло.

— Я верю в то, что ты знаешь, что делаешь. И ты знаешь, что всегда верила. Я пойду за тобой, куда бы ты нас не вел. Просто знай это.

И, не дожидаясь, ответа, вышла из кабинета.

И только потом Аргес устало опустился в кресло, прикрыв глаза. В этот момент, мне, наверное, было еще тяжелее — смотреть, как он стойко переносит все испытания. Хотелось подбодрить, снять напряжение, дать иллюзию того, что все будет хорошо.

— Вам тоже нужно отдохнуть. Ночь выдалась тяжелой.

— Тяжелой выдалась вся жизнь. Но мы тебя больше не задержим, тебе тоже нужно поспать, — понимающе ответил целитель и чуть ли не за шкирку поволок моего отца из кабинета.

Сколь сильной бы не была моя радость оттого, что он жив, сейчас я тоже нуждалась в отдыхе. Когда мы остались одни, я физически ощутила, что дышать стало легче, а в комнате, будто посветлело.

— Знаю, я вспылил, — нарушил тишину альфа.

Я поднялась на гудящие ноги и подошла к нему, положив ладони на его лицо.

— Ты поступил правильно. И храбро. Тебе не за что корить себя. Старый король приказал долго жить. Да славятся светлые деяния нового короля.

Аргес хмыкнул и поднял на меня взгляд.

— Не слишком ли ты слепо следуешь за новым королем? А если он действительно заведет тебя в бездну?

— Значит, так тому и быть. Я полностью ему доверяю.

Измученное лицо тронула кривоватая улыбка. Она говорила мне о многих вещах. Она говорила мне о мальчике, который с самого рождения вынужден быть взрослым и нести ответственность за себя и остальных. Она говорила мне о слишком жестких требованиях к самому себе, о вечном напряжении. Она говорила о том, что он отчаянно нуждается в поддержке. В ком-то, кто поверит в него, кто полюбит, даже если он ошибется.

И я поцеловала эту улыбку. Потому что мне хотелось, потому что она мне безумно нравилась, потому что я бы любила его, даже если бы он смертельно ошибся.