Уроки оказались довольно-таки интересным понятием. Если не считать странные переглядывания каждый раз, когда она проходит, или резкую тишину, каждый раз, когда она дает правильный ответ на заданный учителем вопрос, все, можно сказать, было неплохо. Амелия помнила, как именно проходили уроки Кларо дома. По рассказам старших полуволков, раньше в Патрии были учителя, что просвещали их о внешнем мире, и давали общеобразовательные знания. Жаль, она успела застать это время только детстве. Теперь поступок отца казался странным: зачем скрывать от полуволков клад информации, убирая источников знаний, учителей, с поста? Да, они понимала, что они перевоплотятся в волков и им нельзя по-другому, но все же, почему бы пока ты еще наполовину человек, не узнать об этом мире столько всего интересного?

Все свободное время Амелия проводила с Демьяном. У парня-лисы вместе с ней совпадали некоторые уроки, и каждый раз они встречались в столовой, месте, где люди едят, прежде чем продолжить занятия.

Сегодня он взял сэндвич с курицей и апельсиновый сок. Амелия взяла то же самое. Она всегда брала то же самое. Но сегодня этого было мало – она умирала с голоду, живот предательски урчал.

– Больше ничего не возьмешь? – спросила она, когда Демьян направил стопы к их столику, и как всегда, под наблюдением всех присутствующих, по-королевски планировал занять по умолчанию «их место». Да, за их столик больше никто не садился. Амелия подумала, что раз Эмма была довольно богатой, это могло послужить главной причиной, по которой ее всячески избегают. Алиена боится богачей, боится непохожести, боится всего нового. Энзо специально поставил ее в такое трудное положение?

– Не голоден, а что? – спрашивает Демьян через плечо.

– Что посоветуешь взять отсюда? Подобного я пока не пробовала.

Перед ней в пластиковых отделениях лежали сэндвечи, непонятная коричневая жижа, какой-то суп, что-то вроде картошки, что делал Уолсен, и что-то вроде мяса, которого Амелия никогда не видела раньше.

– Картошка фри. Можешь взять ее, – издав какой-то насмешливый звук сказал парень.

– А? – спросила Амелия, уязвленная подобным поведением.

– Просто по тебе так заметно, что ты не местная. Богатые не едят так, как обычные смертные, да?

Она пожала плечами и наложила себе картошку. Пусть думает, как угодно. У Уолсена она выглядела гораздо приятней на вид.

– Как там твой Аден? Выглядит беспокойным в последнее время, – говорит Демьян, когда они садятся за стол.

Энзо и правда выглядел хуже обычного. Амелия не знала, то ли связано со словами, которые она наговорила ему, то ли с тем, что ее братьев и Шоны уже несколько дней нет в «У Уолсена». Четыре, если быть точным. Как заверил ее Виль по телефону, все было нормально. Как всегда, ее раздражало, что все вновь опять шушукаются у нее за спиной, но что поделать? У нее даже нет времени на то, чтобы злиться. Все ее время занимает учеба и желание слиться, не выделяться. Она приходит в «У Уолсена» , делает домашнее задание и плюхается в кровать, что для нее обустроили. «Вот тебе удобства, мол, ты главное взрослым не мешай».

Как обычно.

– Он каждый раз разный, – отвечает Амелия, – Я уже привыкла.

– Вы не выглядите дружными братом и сестрой, скажу я тебе, – жуя сэндвич, говорит Демьян.

«А мы и не брат и сестра»

– Мы не очень хорошо ладим. Разные взгляды на жизнь и все такое. А еще мы оба очень обидчивые, наверное, таким людям тяжко бывает рядом друг с другом.

– Да не наверное, а так и есть. Во всем должен соблюдаться баланс. Скорее всего, именно по этой причине я все еще одинок.

Брови Амелии приподнялись:

– Ты привлекательный. Странно, что тебя обходят стороной. Думаю, тому виной твоя вера, а не желание достичь баланса.

Демьян был явно польщен комплиментом, правда Амелия не имела ничего такого в виду, она просто была честной.

– Тоже правда. Но я не жалуюсь... Знаешь, до того момента, как ты пришла, я думал, что проводить вечерами напролет время самим с собой очень даже неплохо.

– А сейчас?

– А сейчас, – он вздохнул, – Сейчас я думаю, как это вообще было возможно? Теперь не могу представить себя сидячим в одиночку за этим столом.

Она засмеялась.

– Привык к моему присутствию?

Он кивнул, сверкнув глазами и ослепив ее белоснежной улыбкой. Лис.

– Так насчет насчет твоего брата... Олли, верно? Было... сложно расставаться с братом? И как ты на это реагировал?

Демьян и бровью не повел. Видимо, на вопрос о расставании ответ очевиден.

– Я даже не помню, каким было его лицо. Знаешь, к утрате быстро привыкаешь, кто бы что не говорил. По крайне мере, я всегда слышал, что переносить подобное просто невозможно, однако мне было... легко.

– Может потому, что он не умер?

«Как Уолсен».

–... и ты знал, что ему там будет... хорошо.

«Как сейчас Уолсену».

– Думаю, да. Не знаю, понятия не имею, как о нем говорить. Олли для меня... чужой. Эмма, вижу в твоим глазах вопрос, так вот ответ на него: да, я завидую.

Амелия хмыкнула.

– Грешное чувство.

– Знаю, – грустно улыбается Демьян, – но ничего не могу с этим поделать.

– Странно, да? Людей всегда тянет на сторону зла, даже будь они самыми правильными личностями во Вселенной.

– Запретный плод сладок.

– Странно все это.

– Людей тянет к неизвестному. Зло – понятие относительное.

– Как и все в мире, – улыбается Амелия.

– Опять же, возвращаясь к балансу... Не было бы добра, не будь зла. Люди всегда делились на два вида – грешные и безгрешные. Одни не могут существовать без других.

– Ты только что признал, что испытываешь зависть. Каким же человеком это тебя делает?

Демьян подмигивает ей, выглядит это довольно игриво. Она заерзала на сиденье.

– Сбалансированным, – отвечает Демьян.

Как всегда, Энзо, обличенный в идеально выглаженные рубашку и брюки, ждал ее у главных ворот школы. Во рту сигарета, руки сложены на груди, взгляд переключается с одного лица на другое. Он вечно искал ее в толпе, и никогда не ждал в машине. Такое чувство, что парень напрашивался на то, чтобы его поймали на лжи.

Амелия быстро прощается с Демьяном и подбегает к нему, ощущая всем своим существованием, как множество взглядов буравят ее спину. Подойдя ближе, она замечает кровавые костяшки его пальцев и учащенное дыхание.

Что-то произошло...

Энзо открывает ей дверь, молча обходит машину и садится за руль.

– Слишком много проводишь времени с этим блондином, – говорит он, выезжая с парковки.

Она нес водила взгляда с его лица, словно пытаясь благодаря тщательному наблюдению выведать, с кем он успел подраться. А признаки драки были на лицо! Уж ей-то не знать, она выросла среди буйных братьев.

– Не поняла? – спросила Амелия, потому что правда совсем ничего не поняла из-за того, что въелась глазами в его профиль.

Его пальцы слегка постукивают по рулю, отбивая песню по радио.

Он что, нервничал?

– Не делай вид, что не слышала.

Ладно, на самом деле она все слышала. В его присутствии невозможно было притворяться глухой.

– Демьян – мой друг. Нам есть о чем поговорить, – пролепетала Амелия.

– Он верующий, – излагает очевидное Энзо.

– Да. Уже успел изучить его от «а» до «я»?

Он смотрел только на дорогу, совсем не обращая на нее внимания.

– Рядом с ним ты вся сияешь, привлекая к себе внимание. Ты не заметила, что все наблюдают за тобой? Проводя время с ним, ты становишься ближе к дому. Может, тебе и хорошо от этого, но подобным поведением ты рисуешь на себе мишень, – он делает паузу и выдыхает, – Я слышал, что о вас говорят.

Ах ты слышал!

– Именно поэтому ты выглядишь так, будто пережил наижесточайшую драку?

– Не преувеличивай.

– Энзо, ты что, ревнуешь?

Парень жмет на тормоз. Они резко останавливаются. Амелия, несмотря на то что была пристегнута, чуть не разбивает лоб. Медленно поднимая глаза, она поражается своей глупости – парень успел свернуть в совершенно ином направлении, и теперь они... были окружены знакомыми высокими деревьями.

– Перестань вести себя как дурочка и послушай меня, пожалуйста, – говорит парень, буравя ее разгневанным взглядом.

– Ты с ума сошел! Я чуть не лишилась лица!

– Амелия... Ты хоть понимаешь, что твое общение с подобным человеком делает ситуацию еще хуже?

–... Хуже?

Он потирает лоб. Выдыхает, размышляя, его ноздри раздуваются, и Амелия думает, как же легко разозлить его – достаточно всего пары слов!

Но его состояние и правда беспокоило ее.

– Патрийцы вышли на Виля. Он вместе с Шоной, Ником и Дэном сейчас в неизвестном нам с Каей месте. Нам не сказали, на случай если... Если они вдруг поймают и нас.

Ее мир переворачивается. Сердце готово выпрыгнуть из груди, всем своим существованием она ощущает, как оно отбивает четкий убыстренный ритм. Наверное, даже Энзо его слышит. Ее накрывает страх – и ей вдруг так холодно и так тоскливо, потому что будь она волком... она бы почувствовала разлуку. Она бы знала, что что-то не так, что близкие ей люди пропали, что с ними происходит что-то страшное...

– Когда это случилось?

– Четыре дня назад. В твой первый школьный день.

Она хватается за голову.

– Ты ничего мне не говорил...

– Толком я и сам ничего не знаю, – голос звучит успокаивающе, – Эй...

В уголках ее глаз собрались слезы. Безысходность. Что ей сейчас думать? Что делать? Как быть?

– Ты же понимаешь, что их так или иначе поймают, если захотят? Отец играет с ними. Ник говорил, что ему наплевать на предателей, но сейчас я понимаю, что это своего рода месть. Он дал им поиграть, теперь пора домой... Я уверена, что Шона наверняка... знает, что сбежать невозможно. Почему ты не сказал мне раньше? Почему сейчас?

Она не видела отца так давно, что понятия не имела, каков он сейчас. Как он поступит с предателями? Как именно накажет?

– Амелия...

Энзо кладет руку ей на голову. Она даже не дергается, ей... все равно.

– Ты же понимаешь, что я не буду сидеть сложа руки? Ты понимаешь это, Энзо?

– Знаю.

– Почему ты все еще здесь? Почему не убежал, если мог?

– А как я тебя здесь оставлю?

– Почему ты не сделал ничего сам?

Теперь, она нежно гладит ее по голове, успокаивая.

– Потому что думал. Вынашивал план действий. И кажется я знаю, с чего нам начать...

***

Когда Кая вдруг осталась одна, к ней пришло осознание, как же долго, черт подери, она не оставалась с собой один на один. Возможно, именно поэтому она сейчас разговаривает сама с собой.

Пометки на полях записных книжек Уолсена были довольно-таки трудно разобрать, однако именно этим ее попросил заняться Энзо, когда Виль, Шона и Ник убежали в неизвестном направлении, намереваясь сбить наступающих Патрийцев со следа. Чертовски странно, что Патрийцы не поймали Виля сразу же, как нашли, это могло означать только одно – им дали приказ лишь найти его местоположение, а что делать потом, уже после находки скажет альфа. Кафе Уолсена, однако, пока было открытым. Да, риск безусловно велик, но как быть с комнатушкой Уолсена, с растениями, смесями, колбами и готовыми материалами для создания противоядия? У них не было времени на то, чтобы все переносить. Сейчас они с Энзо полагались на удачу – прям как в старые добрые времена.

– Не то, не то, не то...

Она быстро перелистывала страницы, сравнивая растения на рисунках с теми, что стояли перед ней в колбах. Если колбы были с готовым раствором – значит, Уолсен уже успел испытать данный экземпляр, и он оказался нерабочим.

Помимо этого, почерк Уолсена оставлял желать лучшего, но благодаря разборчивым комментариями Шоны, Кая быстро понимала, что к чему.

Образцы кары белого дуба, тюльпанового дерева, березы... Ирга, клубника, клюква, жимолость лесная и рябина, можжевельник и боярышник, малина и бересклет бородавчатый, черемуха и брусника, калина и бузина.

Не то, не работает, галлюцинации, головокружение, не работает, не работает, присутствует головная боль, не работает.

Образцы были не только с местного леса, но с различных стран по всему миру, Уолсен старательно не давал им погибнуть.

Она продолжила записи Шоны и Ника и внесла то, что было написано на клочках бумаги, разбросанным по комнате, когда испытуемым эликсира был Ник. Теперь все было в одном месте.

Раздался стук. Два раза. Потом один. Пауза. И еще один.

Их кодовый стук.

Кая быстро спустилась и открыла двери кафе Энзо и Амелии.

– Внесла все, что отсутствовало, нашла некоторые экземпляры противоядий, которые они еще не успели испытать на себе, – говорит она, впуская их вовнутрь.

– Отлично, – отозвался Энзо, потирая руки, – Амелия, ты остаешься здесь.

Глаза девушки округлились.

– А вы?

– Отправляемся на поиски полуволков.