Когда все вопросы были решены, Амелия во главе с Дэном отправилась на место захоронения Уолсена, намереваясь побыть там недолго, так как полуволков ждало Вынужденное Перевоплощение. Идти туда всем вместе большой компанией было бы рискованно.

Энзо, Кая, Шона, Ник и Виль остались в кафе, полуволки дожидались перевоплощения, а у Энзо с Каей появилось время чтобы решить свои дела и хорошенько все обдумать.

Энзо использовал это время, чтобы позвонить в Норф-хай и сообщить о том, что его сестра Эмма все еще восстанавливается после аварии, но уже дома. За этот день он отвык от роли Адена, и чуть не представился своим настоящим именем. Он теряет хватку. Все эти полуволчьи дела знатно выбели его из колеи. Потом он созвонился со своим другом, Тимом, типичным компьютерным гением, входящих в круг парней, пускающих слюни по Кае. Слухи об отношениях Энзо и Каи шли еще со средней школы, наверное из-за этого никто из его друзей мужского пола, заинтересованных в его напарнице, не сделали первого шага навстречу. Ну или их напугала перспектива того, что девушка влепит им мощную оплеуху за попытку сблизиться. Энзо был рад, что у Каи был свой круг поклонников, потому что в пределах школы ими не восхищались, их, наоборот, побаивались. Или насмехались. Кая была частой жертвой буллинга, но ее это никогда не останавливало, никогда не коробило. Он ни разу не видел ее плачущей из-за подобной чепухи.

Тим был нужен, чтобы решить вопросы с машиной. Энзо брал ее на имя Адена, через Тима, и не предполагал, что что-то может пойти не так, поэтому светлое имя Адена стоило очистить как можно скорее. Владелец машины, возможно, с трудом поверит в историю с волком, но даже если так, это вряд ли остановит его от требования выплаты за повреждения. У Энзо не было таких денег. Но он намеревался достать их позже. Поэтому, Тиму нужно убедить владельца в том, что машине требуется деталь, находящаяся в другой стране, ее нужно будет заказать и начать ремонт. Необходимо было подделать квитанции и чеки, в общем сделать вид, что оплаты были произведены, дабы успокоить хозяина кабриолета. Далее следовал звонок матери. Он отправил ей некоторые сбережения. Еще месяц тому назад парень выкрал золотой браслет у русского бизнесмена, тот, вероятно, даже не заметил его пропажи – был в стельку пьяным в дорогом ресторане, в которой часто наведывались с «охотой» Энзо с Каей. Энзо недавно сдал его в ломбард. Вышла кругленькая сумма. Каждый месяц он отправлял часть денег маме – а она, в свою очередь, без вопросов принимала их.

Кая, тем временем, позвонила подруге, у которой остается на ночь, сообщить, что сегодня она побудет в другом месте. Он чувствовал, что Кае была необходимо близость с ним, она не вынесет расстояния – не в таком состоянии, поэтому сам предложил остаться ночевать в кафе. Сейчас им лучше держаться вместе. Кая не была любвеобильным человеком, но он мог поклясться, что и она скорбела по Уолсену – человеку, проявившему необоснованную заботу к девушке, наевшейся белладонной.

У Энзо также появилось время, чтобы обдумать то, что он сказал Амелии в больнице, хоть его мысли и возвращались к большому лицу с рыжей бородой с широкой светлой улыбкой. Странно было не слышать его посвистывание на кухне, не ощущать запаха котлет, не слышать его комментарии. Теперь Энзо понимал, что у Уолсена и правда были некоторые проблемы с... восприятием. Он часто путался, многое забывал, порой реагировал на происходящее, как ребенок.

– Ты сейчас взорвешься, – прокомментировала Кая, спускаясь со второго этажа в кафе, – У тебя вена на лбу вздулась.

Энзо сидел за одним из столиков и переписывался с другом, у которого иногда оставался переночевать. Только сейчас он заметил, что его пальцы замерли в воздухе и не притрагиваются к клавиатуре.

– Задумался.

– Я тоже начала часто выпадать из реальности, – поделилась Кая. Девушка отодвигает стул с тремя целыми ножками и садится за его стол, – Порой мне кажется, что я героиня какого-то экшен-фильма.

Энзо хмыкнул и поставил телефон на блокировку:

– Не скучаешь по прежним дням?

– Когда мы оба были против целого мира? Конечно, скучаю. Нас никто не держал. Мы делали все, что хотели. Даже полиции было за нами угнаться.

– Им почти удалось, – напомнил Энзо. Его когда-то задержали за драку в торговом центре. Но никто никогда не ловил его за истинные преступления. В своем деянии он был искусен.

– «Почти» – ключевое слово, – ответила Кая.

– Раньше я думал, что неопределенность – это хорошо. Думал, что жить одним днем лучше, чем планировать все наперед. Теперь я понимаю, что гораздо проще жить, зная, что ждет тебя завтра.

– И я это поняла, – согласилась девушка, – но я скучаю по той неопределенности, что была у нас раньше. Полуволки превратили наше размытое будущее в туманное.

Энзо кивнул. Девушка, нахмурившись, поменяла тему:

– Тебя что-то беспокоит. И это не скорбь. Что-то другое. Колись.

«Читаешь меня, как открытую книгу...»

– Порой мне кажется, что я с ума схожу.

– Так поделись со мной всем, что тебя гложет. Ты же знаешь, что я поддержу, дурная твоя голова.

Вот она, его Кая. Колкости с ее стороны были как музыка для его ушей. Они возвращали его в школьные времена, когда девушка осуждала очередную его незаконную затею, но соглашалась на ее осуществление. Как давно это было...

– Ты уже привыкла ко всему этому? – он имел в виду к полуволкам. Времени было ничтожно мало, и у них так и не выдалось минутки досконально обсудить все то, что происходит. Он скучал по разговорам с ней. Кая была внимательным слушателем.

– Я все еще... нас стадии принятия, – пожала плечами девушка.

– А я вот до сих пор ночами не сплю и думаю, как такое возможно. Дэн и Виль, вроде бы обычные парни... Я всегда знал, что Патрия полна чудаками. Но такое ты и в страшном сне предположить не сможешь.

– Иногда я забываю, что Виль – полуволк, – призналась Кая, – вспоминаю только тогда, когда они с Дэном выходят на ночь.

– Теперь они будут не одни. В прекрасную семью Запансов вернулся еще один брат.

– И советница альфы.

– Не знаю, рад ли я этому. С одной стороны, шансы выжить возросли.

Кая улыбнулась:

– Но с другой – мы единственные в этой «компании», выросшие за пределами леса.

Энзо кивнул и спросил:

– Как твои родители?

– С каких это пор ты спрашиваешь?

– Я сегодня немного поговорил с мамой. Вспомнил, что не делал этого со дня покушения на хижины. Ты говорила с домашними?

Девушка замялась.

– Нет.

– А следовало бы. Знаю, они у тебя люди не из переживающих, но ты могла бы хотя бы рассказать, как у тебя дела.

– И что я им скажу? – поинтересовалась Кая, – Мам, пап, я тут тусуюсь с полуволками, их главарь охотиться на нас, потому что мы напали на их владения и сбежали вместе с его детьми, так как те узнали о коварных планах своего отца, но вы не переживайте, к нам присоединился его сын-любимчик и советница. А еще, мой лучший друг, с которым я раньше грабила и совершала другие мелкие преступления, влюбился в его дочь-подкидыша.

Брови Энзо взметнулись вверх:

– Последнее предложение я бы вырезал.

– Давай, не делай вид, что это неправда. Я вижу, как ты на нее смотришь.

– И как же я смотрю?

– Будто она единственная девушка в комнате, – как только она произнесла эти слова, взгляд ее опустился на ее руки, сцепленные в замок на столе.

Энзо начало казаться, что горло футболки слегка поддушивало его. Кая никогда раньше не начинала этот разговор, и парень всегда считал, что ее чувства так и останутся просто чувствами. Не оглашенными. Засекреченными от всех, кроме него. Он знал, что она его любит. Знал, что она огородила свое сердце от всех, кроме него. Их общие друзья думают, что в тайне они встречаются. Разнополые напарники редко остаются просто друзьями.

Но сам Энзо не задумывался о том, чтобы начать отношения с Каей. Он и правда любил ее. Дорожил ею, как сестрой. Он защищал ее в школе, избивал всех, кто посмел издеваться над ней. До того, как Кая встретила Энзо, она была просто девчонкой, любящей одиночество и проделки, мечтающей поскорее вернуться в столицу. Маленькая Алиена действовала ей на нервы, давила на нее. Раньше она не сталкивалась с расизмом или осуждением самовыражения. Однако это не заставило ее поменяться. Кая все также экспериментировала с волосами, превращалась из гота в эмо, из панка в хиппи, и так по кругу, слыша, но не принимая близко к сердцу, едкие комментарии формировавшихся тинейджеров.

Когда Энзо увидел ее в школе, первой его мыслью было: «Эта тихоня чертовски крута». А потом: «Кажется, она именно та, кто совершает все это злодеяния в школе». Энзо сменил три школы. Из двух предыдущих его отчислили. И именно в третьей по счету он встретил достойного противника.

Поэтому ли он не видел в ней... девушку? Потому что сначала увидел в ней хулиганку, соперника – и в итоге – напарника? Такую же, как и он?

– Не надо, – прозвучал вновь уставший голос Каи, – не нужно мне было такое говорить.

Сложно было думать о чувствах, когда в мыслях то и дело всплывало лицо Уолсена, появлялись образы волков, перечислялись вопросы, которые было необходимо решить и ко всему этому возникал четкий образ девушки с глазами цвета океана, которую он обещал устроить в школу.

«С каких пор ты стал давать обещания, Приц?»

– Да нет. Пора бы уже расставить все точки над «i», – ответил Энзо и прочистил горло, – Я дорожу тобой, Кая.

Девушка покачала головой.

– Я правда дорожу. Ты моя вторая половина. Человек, который не осудит, а воплотит каждую мою идею. Человек, который всегда поддержит.

Он устал. Он чертовски устал, и делать Кае больно было последним, чего он желал.

– Но я не люблю тебя.

Кая подняла на него взгляд. Ее лицо заметно заострилось. Она сильно похудела. Под черными глазами виднелись мешки. Она словно была его отражением.

Неужели он тоже выглядел таким замученным?

– Я знаю, – твердо ответила девушка.

Он вздохнул:

– Разрешаю тебе влепить мне пощечину. Или врезать. Можешь выбрать любой способ избиения. Прошу только не трогать самое драгоценное...

«А не рано ли ты начал шутить, идиот?»

– Нет.

Глаза Энзо округлились. Видимо, его комичный вид ее слегка рассмешил. Он заметил, как приподнялись уголки ее губ.

– Ты нужен мне здоровым, засранец, – призналась девушка.

«Только ей ты и нужен... Остальным плевать на тебя, вот ты и цепляешься за девушку, к который не испытываешь ничего, кроме дружбы».

– И когда ты признаешься Амелии?

Вопрос застал его врасплох.

– Чего?

– Не держи меня за дуру. Она ненавидит тебя, а ты, похоже, запал на нее.

– Я всего лишь оберегаю ее, как и обещал Дэну.

Неужели это не очевидно? Будь его воля, он бы не проводил с этой соплячкой ни секунды. Амелия раздражала его, только и всего. От нее было полно проблем. Она была вечно недовольна происходящим. Она думала только о своих братьях и ныла о жизни, которую могла бы иметь, если бы не злодей Энзо.

«Настоящий злодей – твой брат, который забрался ко мне в голову и приказал напасть на Патрию. Но ты мне, конечно же, не поверишь».

– Ты стал таким преданным. Ее-то ты мне и напоминаешь. Вы с ней похожи.

Похожи?

– Мы совершенно разные.

– Столько времени прошло, а она все еще предана законам Патрии, когда даже ее братья, по сути, самые важные люди в ее жизни, твердят ей что все, во что она верила – неправильно, – настойчиво продолжала Кая, – Теперь вернемся к тебе, мистер Приц. Ты рос в семье браконьера. Преступность была у тебя в крови, в отличии от меня. Несмотря на любящую и пытающуюся изменить твое мышление мать, ты все еще остаешься сыном своего отца. Безустанным и неизменным Энзо Прицем.

Кая сделала паузу, одарив его долгим изучающим взглядом.

– Ну что, хочешь сказать, что я ошибаюсь?

«Нет, и это меня бесит».

В следующую секунду послышались шаги, доносящиеся со второго этажа. Кто-то спускался по лестнице. Энзо оставил риторический вопрос Каи без ответа и повернулся посмотреть, кто покинул квартирку Уолсена.

– Уолсен... мертв, и я тут подумал... – Виль начал говорить еще до того, как его нога коснулась последней лесенки, – Я тут подумал, что мы будем делать с постоянными клиентами.

Энзо пожал плечами и вновь глянул на Каю. Подобные мысли его не посещали.

– Что-нибудь придумаем, – выдохнула Кая.

Виль задумчиво кивнул и подвинул стул к их столику.

– Мне скоро перевоплощаться. Странно, но сейчас мне хочется подольше побыть в теле волка. Они мыслят по-другому.

«Они»...  Не «мы». Они. Замечает ли Виль то, как часто отрицает свою принадлежность к роду полуволков?

– И как же они мыслят? – резковато спросила Кая.

Виль, похоже, тоже это заметил, и, возможно Энзо это только показалось, но уголки его губ слегка приподнялись. Он тоже ценит ее прямолинейность. Не была ли то искра в его заурядных карих глазах? Он называл ее «Панчлайн». Героиня комиксов. Была ли она такой же дерзкой?

– Когда я волк, я могу делиться переживаниями с остальными полуволками. Это сложно объяснить. Происходит обмен мыслями. Более откровенный. Мы можем позволить себе думать обо всем, о чем запрещаем думать, будучи в теле человека. Когда ты волк, ты... Свободен. Когда ты не говоришь, подбирая слова, а думаешь, избавиться от эмоционального груза гораздо легче. Многие полуволки раскрывали сородичам самые сокровенные тайны, самые большие секреты. Несмотря на внешнюю силу, ты позволяешь себе быть слабым перед родными. И никто тебя не осудит. По крайней мере, так было в Патрии. Но меня... пугала эта свобода. Я не хотел делиться всем. Все-таки были вещи, которые я хотел оставить для себя. Наверное, поэтому мне так это не нравится.

– Это страшно, – прокомментировала Кая, – ты выставляешь свой мозг напоказ.

– Очень подходящее описание, – согласился Виль.

– Разве ты не можешь просто не думать о чем-то? Чтобы другие полуволки об этом не узнали, – поинтересовался Энзо.

– А ты попробуй хоть минуту не думать о том, что тебя беспокоит. Получится, как думаешь, Приц? – грустно усмехнулся полуволк.

Энзо прикусил внутреннюю сторону щеки и сделал вид, что глубоко задумался.

– Актер из тебя никудышный, – наблюдая за ним нахмурившись, сказал Виль.

– Он выделывается. Ты не видел его в деле. Каждый вор – по-своему актер, – заявила Кая.

Виль издал что-то похожее на смешок:

– Если Энзо актер, тогда я балерина.

Сказав это, Виль вдруг принялся жевать нижнюю губу. Энзо понимал, что тот пытается сдержать смех. Он ни раз заставал младшего из братьев Запанс за подобным занятием, в напряженных ситуациях Виль очень часто улыбался, усмехался, смеялся. Даже Энзо было больно наблюдать за ним. Наверное, для Виля Запанса смех являлся не только проявлением радостных эмоций, но и выражением негативных. Интересно, плакал ли он? Или с детства смеялся, как только случалось что-то ужасное?

Вспоминал ли он Уолсена, стоящего на кухне, напевающего очередную песню из рекламы? Отличалась ли память полуволка от памяти человека? Энзо был все еще в огромном шоке от того, что Уолсен был в Патрии в то же самое время, когда в семье альфы появилось пополнение в виде подкидыша. Уолсен застал их мать, бывшую альфу. Помнил ли ее Виль?

Энзо не думал, что подобные вещи могут интересовать его. Он не хотел узнавать большее о людях, заглядывать в глубины их душ. Теперь же ему хотелось знать. Хотелось понимать, о чем они думают и что чувствуют. Странное ощущение. В первые в жизни ему не наплевать на что-то.

В первые в жизни у него появилась одна единственная цель. Быть полезным. Устроить Амелию в школу. Стать Аденом.

Новый шанс. Шанс начать все с нуля, построить новую личность. Кто знает, может Аден ему приживется и Энзо больше не станет обладателем множества имен. Но что он будет делать дальше? Какова цель Энзо? Стать более искусным в своем деле? Или же ступить на верную дорогу? Что случится, когда он выполнит свой долг и все вернется на круги своя?

Что случится, когда он узнает правду?

Дэн Запанс. Старший брат Виля был единственным, кто знал ответы на все его вопросы. Неужели Кая права и он действительно стал зависимым? Невероятный Энзо Приц. Нарушитель. Вор. Должник. Помощник.

«Ты стал таким преданным. Ее-то ты мне и напоминаешь. Вы с ней похожи».

– Все же, нам нужно узнать, есть ли у него родные...

Когда дверь кафе отварилась и дрожащий женский голос заставил всех за столом встрепенуться, Энзо постарался сохранить невозмутимое выражение.

Он ощутил на себе ее цепкий взгляд.