Каждое утро начиналось одинаково.

Первые секунды рассвета проходили долго и грустно: горизонт не отпускал солнце из своих объятий. Он словно тянул его к себе, а звезда, зная свои обязанности, все же выходила к ним навстречу.

Когда оно миновало жгучие прощания, всплеск огней мигом озарял все небо. Оранжевые, золотые, красные краски смешивались в одну кучу... Облака, белые и пушистые, заволокли небосвод, луна постепенно принимала бледную окраску и на этом все кончалось.

Мысли опять переполняли его голову, сон прочно прикреплял свои цепи к разуму, но это было бесполезно.

Он вставал. Вставал весь вялый и злой. Ноги, касаясь холодного пола, невольно вздрагивали и покрывались мурашками. Опять туманный рассудок, забитая всякой дрянью голова и слабое, обмякшее тело.

Холодный утренний ветерок бесцеремонно влетел в комнату, обшарил и проветрил все углы, потрепал волосы и заставил съежиться. Оставив форточку открытой, он принялся одеваться.

Мартина в кровати не обнаружил еще при пробуждении. Встал намного раньше него и уже, наверное, завтракает, а может ждет его и смотрит утреннее телешоу.

Накинув на себя белую футболку, Томонори поплелся в ванную. Сонно влез в кабинку и включил воду...

Ледяные капли воды привели его в чувства моментально, но от резкого пробуждения не успел он и помыслить, как струя холодной жидкости полностью покрыла тело.

Дыхание сперло, он немного пошатнулся, но, прислонившись к стеклу душевой кабинки, стал быстро натирать гелем свое уже возбужденное тело, и взъерошенные волосы, от которых шампунь потек по глазам, из-за чего их защипало.

- Вот, - Мама поставила перед ним тарелку с омлетом и беконом. - Ешь быстрей, Томонори.

Он не спеша взял вилку со стола, прокрутил тарелку и, не найдя изъяна, принялся к своей трапезе.

Мама придвинула стакан апельсинового сока.

Он сглотнул.

- Мам, я не люблю апельсиновый, - упрекнул ее, после чего продолжил поедать завтрак.

Мама метнула на него недовольный взгляд. Взяв обратно стакан, женщина вылила сок в раковину, подошла к холодильнику, взяла оттуда бутылку молока и, полоснув стакан, налила туда другую жидкость. Более приятную и любимую для него.

Она со стуком поставила стакан у его тарелки.

- Спасибо, - поблагодарил сын, приняв посудину и медленно, но с большим удовольствием выпив молоко.

Звонок прозвенел так оглушительно и неожиданно, от чего ученики спросонья удивились тому, как быстро пробежало время.

Однако никто не собирался расходиться по своим классам.

Коридор напоминал устье реки, по которому плыло огромное количество учеников.

Через душное и узкое пространство пробирался Джоули Мадзини. Незаметно и изредка оглядываясь по сторонам, мальчишка пытался побыстрее добраться до класса, дабы избежать очередных издевок от Кевина и его банды.

Шатен зашел в полупустой класс. Учителя на месте не было, от чего подросток даже обрадовался.

Пройдя еще немного, Томонори снял с плеч сумку и уже подходил к своей парте, как обратил внимание на небольшое скопление подростков у одного ряда.

Мальчишку смутил тон говоривших, но потом он подумал, что эта очередная видео игра, о которой будут жужжать в течение всей недели, пока не найдется другой, более классной затеи.
Однако его мысли сбили слова, который чуть шепотом выговорил паренек, сидевший за партой, съежившись и напуганный, от дикого смеха Кевина и его дружков. Того самого брюнета, которого возненавидел Томонори с первого взгляда.

- Ну что, малыш Джо, - пропищал Кевин, строя глазки, при том вечно облизывая свои пухлы губы. - Поцелуешь меня?

Томонори нахмурился, услышав эти, на его взгляд, отвратительные слова.

- Пожалуйста, Кевин, - просил Джоули, - хватит. Я ведь ничего не сделал. Оставьте меня.

-Может мне тебе еще попку поцеловать? - посмеялись ребята.

- Нет, - еле сдерживая слезы, процедил кудрявый.

Кевин ударил его по лицу, от чего голова Мадзини синхронно повернулась направо.

- Эй! - выкрикнул Томонори, откинув сумку.

Подростки тут же развернулись на голос Вилкинсона.

Притеснять слабых, чтобы зваться сильным среди остальных. Подобное разрешение проблем действительно каждого забитого подростка Томонори знал не понаслышке. Эта дрянь сбивала с толку даже взрослых, так что смеяться над другими было нельзя. Только бесится.

Класс стал постепенно пополняться учениками, а те с диким интересом наблюдали за происходящим. Захватывающие шоу начиналось и зрителям не терпелось занять свои места, желательно, как можно ближе.

Кевин вышел вперед, с улыбкой рассматривая Томонори с ног до головы.

- Оу, это же наш новенький, Томонори Вилкинсон! Тот самый , кого скоро закатают в трубочку, - оглянулся он, подхватывая смешки своих друзей и одноклассников.

Шатен впритык подошел к Кевину, улавливая толику неуверенности в глазах, что мгновенно прикрылась лёгкой улыбкой.

- За метр.

- Что?

- За метр отошел от него.

Хилл хитро захихикал, он немного отошел от разъяренного Томонори - подросток испугался реакции новичка. Он буквально веял непредсказуемостью, благодаря которой мог сделать все что угодно, не давая в этом отчёта.

Брюнет оглянулся, смотрел каждому в лицо; одноклассники тихо шептались между собой.

Джоули был не меньше шокирован происходящим. Прежде за него никто не заступался - считали это унизительным для себя. Да и кто бы осмелился перечить Кевину Хиллу, у которого родители могли решить твою жизнь одним щелчком пальцев.

Один из так называемых друзей Кевина выскочил вперед, дабы утихомирить пылкого новичка. Но в грудь мальчика уперлась рука Хилла. Придерживая друга и не отводя глаз от Томонори, брюнет шикнул:
- Оставим его сейчас. Мне нужна публика.

Не долго думая, они послушно разошлись, оставив "закуску" на потом.

Томонори, который все это время следил за ними, пошел к своей парте, вытаскивая с сумки книги.

Ошеломленные ученики медленно расходились по своим местам, пытаясь не попасться на глаза Вилкинсону, хотя тому было как-то наплевать на окружающих.

- Спасибо, Томонори, - негромко поблагодарил Джоули Мадзини, встав со стула.

Томонори кинул на него безразличный взгляд, еле заметно кивнув головой. В кабинет забежали еще несколько учеников, быстро заняв свои парты.

В класс вошла учительница, держа в руках книги. Она внимательно осмотрела класс и вдруг остановилась на Томонори, который безмятежно сидел на последней парте и, скинув брови вверх, когда та подозрительно посмотрела на него, сказал:
- Что?

Миссис Джордан положила книги на стол.

- Ты чего так далеко сел? - спросила рыжеватая женщина.

- Ну, наверное, потому что меня посадили сюда.

- Так, я не кусаюсь, да и класс тоже. Поэтому пересаживайся. Вот, иди к Джоули Мадзини.

Услышав эти слова, Томонори нервно закатил глаза, с огромной неохотой собирая книги и сумку.

Может он и заступился за мальчика, но это вовсе не значило то, что он понравился Томонори - это было очень трудно сделать, учитывая то, что он был крайне не дружелюбным.

Джоули Мадзини показался Томонори слабой, слишком спокойной персоной.

Мало того, что характер был смазливым - по мнению Томонори - подростка так же удивляла своеобразная внешность Мадзини. Он был худым и долговязым мальчиком, пухлые алые губки на скуластом лице мальчика сильно выделялись. А еще эти черные жалостные глаза, смотрящие на тебя с такой тоской и простотой, что Томонори по несколько раз зевал, сидя с ним на геометрии. В первый день своего прибытия в школе Томонори не помнил, чтобы видел его.

Его удивляло гробовое молчание Джоули: понемногу даже злило. Ведь как было раннее известно читателю, Томонори не любил тишину.

Единственное, что притягивало внимание Вилкинсона к этому простодушному подростку, были темно-каштановые кудри, с которыми так и хотелось поиграть. Однако от таких омерзительных мыслей Томонори тут же отворачивался от Джоули, понимая, что еще немного и он реально схватиться за его волосы, как бы отвратительно это не звучало...

- Не стоило так рваться под руку Хилла, - тихо прошептал Джоули, немного опустившись на спинку стула.

- Это ты так благодаришь меня? Приятно, спасибо, - ответил Томонори, не смотря на своего соседа.

Кудрявый смутился. Но, привыкший к резким ответам, он просто не обратил внимание на грубый тон Вилкинсона.

- Прости.

Томонори обернулся, встретился с грустным лицом подростка. Ему стало не по себе от того, что он слишком развязно обращался с этим мальчуганом. Смазливое личико не всегда значило трусливое поведение, вдруг пронеслось в голове тина.

В конце концов, Джоули нужно просто собраться с духом, наверное.

- Ладно, сам виноват. Что хотел?

Розовая краска тут же разлилась по бледному лицу Мадзини, оставляя лишь маленькую горсточку грусти в его круглых черных глазах.

- Кевин не оставит тебя. Вот увидишь, он что-то предпримет против тебя. Может сделать так, что вся школа будет идти против тебя.

- Мне как-то плевать, кто будет идти против меня, Мадзини. - ответил шатен, медленно обернув голову в сторону Джоули, при том сверкая глазами при золотистых лучах солнца, которые пробирались сквозь жалюзи окон.

У Мадзини как-то промелькнуло, что Томонори относится к тем, кто реально может дать тот ответ, который в мгновение ока всплывает в голове, где мысли порой опережают слова человека. Это слишком прямолинейно.

Но, на самом деле, порой эти мысли носят с собой столько смысла, что спорить бывает крайне сложно... Крайне сложно, если перед вами вспыльчивый подросток с взглядами направленные под иной угол привычного ракурса

Джоули расположил костлявые руки на парте, что-то белое теребя пальцами. Томонори обратил внимание на оригами в виде журавля, сделанного из белой бумаги, что успела помяться и покрыться бороздами в сложенных местах.

- Что это? - тихо спросил Томонори, увлеченно глядя на птицу.

Мадзини непроизвольно вздрогнул, с улыбкой обернувшись в сторону парня, который сам испугался странной реакции собеседника.

- Извини, - поспешил Джоули. - Это оригами. Мне всегда нравилось заниматься вещами подобного рода. Говорят, это успокаивает...

- А тебя? И что интересно?

- Да, меня - да. Конечно, интересно. Могу не только журавля, - покрылся лиловым румянцем подросток, придвинув журавля к руке одноклассника.

Томонори аккуратно взял его за крылышки, поглаживая пальцами каждый участок бумажной подделки. На лице расползалась улыбка полного восхищения. Будучи отнюдь не творческим человеком и коряво воплощая все свои идеи в жизнь что картин, что моделей - все всегда сводилось на нет, после чего тут же с точным броском залетало в мусорку. Это Томонори делал без проблем. Однако наблюдать за работой талантливых людей никогда в нем не уступала тяжёлым чувствам, от которых клонило в сон.

Сейчас это оригами было для него нечто совершенным и милым, какого он не видел вживую.

- Неплохо, - после долгого молчания, проговорил подросток.

- Хочешь, возьми себе?

Томонори встрепенулся: придя в себя, он мгновенно вернул журавля владельцу, впился руками в книгу и, мысленно коря себя за излишнее умиление к безделушке, принял угрюмый вид.

- Не нужно. Оставь. Кстати, - быстро перевёл тему шатен. - Ты выбрал математику? Я не видел тебя на биологии.

- Нет, - покачал головой Мадзини. - Социология.

Перемена прозвучала как никогда вовремя, так как подросток решил пройтись по зданию и, если получится, найти проход на крышу, от чего настроение шатена увеличилось на долю.

Томонори мигом вылетел с класса, не обратив внимание на Джоули Мадзини, который что-то хотел сказать ему. Но Томонори отговорился тем, что ему нужно срочно отлить, ибо он ждет этого мгновенья с самого начала урока...

Вилкинсон быстро пробегал мимо учеников, которые равномерной "волной" шагали по коридору. Толкая, обходя и, наконец, разнося всех, после чего ученики нервно возмущались, шатен выбежал наружу.

Выход на крышу оказалось делом простым, от чего мысль прежде самому обходиться без чьей-либо помощи вновь прокрутилось в голове, когда два паренька удивленно похлопали глазами на, по-видимому, элементарный вопрос, который был задан новичком.

Чувство одиночества и умиротворение никак не могли разлиться по телу подростка. Крыша оказалась уже "занята" еще одним тином, что поглядывал вдаль городишки, упершись локтями о железные изгороди. Томонори зашагал вперед, как можно тише, дабы не привлечь внимание "чужого". Юноша вмиг обернулся. Вилкинсон встал неподалеку от незнакомца, взглянув вниз - во двор школы.

На удивление Томонори, он даже не стал подлежать особому рассмотру со стороны брюнета, в коричневом бомбере и болотного цвета джинсах. Лицо его было спокойно и немного сосредоточенно на чем-то далёком. Густые брови нервно напряглись над черными глазами.

- Новенький, - прошептал он, смотря вниз. - Странно, что сразу сюда.

- Запрещается?

- Раздражает. Всем, кому не лень.

- Присвоил это место себе и теперь бесишься.

Брюнет хмыкнул, сплюнув куда-то в бок, после чего сильнее вжался локтями о перила. На скамейке показался Мадзини, который усердно что-то заучивал, закрыв глаза и держа книгу в руках.

- Ха, глянь! - незнакомец свистнул так, что кудрявый невольно переглянулся по сторонам, выронив книгу.

Томонори пнул брюнета по плечу. Не сильно, но этого было достаточно, чтобы полные возмущения глаза незнакомца испепелили насквозь новичка, который впрямь начинал досаждать юнцу. Когда тот только вошел на крышу, мысли и чувства настроились негативно против него, и, вероятно, он бы и пальцем не повел, но шатен вдруг резко, безвозвратно перешел всякие границы. Однако Вилкинсону начинало раздражать какое-то хамское и брезгливое отношение к Мадзини. Ну что этот хилый мальчишка мог натворить, чтобы заставить питать к себе столь неприязненные ощущения?

- Бред какой-то, - выпалил Томонори, встав лицом к лицу с парнем. - Я и на секунду не собираюсь перевоплощаться в милосердного супер героя, но обижать этого парня я не позволю.

В ответ тин получил ответный грубый толчок, от чего тот едва не вывалился за перила, но хорошая реакция вовремя дала о себе знать. Юноша схватил Томонори за ворот, притянув к себе, чувствовалась сильная хватка.

" Боксер? " - подумал шатен. Но на боксера парнишка не походил, это понимал сам Томонори.

- Драться не люблю из-за всяких мелочей. Но прежде всего, новичок, придерживай руки при себе, нечего надоумливать себя всякой чепухой, вроде доброго дела. Как быстро ты его совершил, таким же образом и забудут. Даже он! А теперь, - он вновь оттолкнул от себя взбеленившегося подростка, смотря ему в самые глаза, - проваливай, понял? Твоё без эмоциональное личико меня никак не возьмёт. В конце концов, я не тупой, знаю, что одного удара достаточно, чтобы ты взревел, как зверь.

Затем добавил:

- Гадость, все однообразно.

Только вот через долгих пять секунд ушел сам брюнет, задев плечом Томонори. Тихое, мирное какое-то безмятежное местечко стало осквернено тяжелым дыханием, грязной мыслью и теперь слыло неприютной и нелепой пустотой. Томонори сгорал от злости, вместе с тем же от стыда. Его сочли однообразным, в меру предсказуемым и что самое главное - внесли ясность в и так самую обычную и скучную жизненную ситуацию, где Томонори разыгрывал из себя мать Терезу, а Мадзини значился беспризорным и бедняжкой.

Станет ли парадоксом тот период времени, когда два подростка незаметно для себя поменяются ролями. Только Джоули, как это обычно сводится, не поспешит к недавней опоре на помощь. Он лишь молча пройдет, прочно закрыв за собой дверь, дабы не мешали. Все это Томонори и без того знал, ибо мысль вставала перед взором за весь день не единожды. Но он отмахивался. Сейчас Вилкинсон во всем вкусе понял, для чего сотворил эту незаконченную комичную историю. Мало ему было своих затравленных, нудных, не знающих конца в своем постоянстве проблем, так он хотел влить в реку своих невезений и ухаб еще одно "трагическое" время "неожиданного" предательства. Он планировал пострадать, проанализировать вполне четкое жизненное событие, с новыми чувствами и силами возненавидеть людей, ощущать острую неприязнь и отвращение.

Но... как это часто случается, появился тот, кто отвесил жёсткую, однако весьма пробуждающую из глупых грёз пощечину, оставив тебя одного приходить в себя и начать трезво рассуждать. Томонори обернулся к двору. Мадзини не было, как и остальных. Кажется, прозвенел звонок.

По расписанию, что висело на школьной стене у кабинета директора, Томонори узнал, что сейчас у него урок истории в классе номер сорок семь.

Так подросток, не спеша шагая по коридору, читал каждый номер на дверях. В большинстве случаев ему приходило в голову молча уйти со школы.

Когда Томонори подошел к одному из дверей, чтобы удостовериться в том, что это номер сорок шесть, а не семь, из класса выбежал высокий паренек, со всей силы ударив Томонори дверью, из-за чего тот пошатнулся и чуть не упал. Но виновник успел подхватить его.

- Черт, извини, - прошептал блондин.

Томонори потирал больной лоб, с которым врезался об дверь.

Он медленно поднял глаза на парня.

- Знаешь, тебе оставалось совсем немного, чтобы полностью размозжить мне голову. Круто, правда? - озираясь по сторонам, проговорил Вилкинсон.

- Я уже попросил извинения. Делать это ещё раз я не собираюсь. - отговорился блондин.

- Отпусти! - шикнул Томонори, дернув руку.

Подросток встал с колен, слегка пошатываясь.

Придя в нормальное состояние, он посмотрел на парня.

- Кабинет сорок семь.

- Что?..

- Где находиться этот проклятый кабинет?

Блондин встал.

- Новенький что ли?

- Где? - злился Томонори.

- Пройди еще немного вперед. И с правой стороны найдешь этот кабинет.

Томонори постучался и робко зашел в класс, где проходил урок истории. Ученики, словно по приказу, повернулись в сторону мальчишки. Шатен остановился у порога.

Женщина, сидевшая неподалеку от доски, в черном платье и с высоким хвостом, собранные из длинных волос, недовольно взглянула на Вилкинсона.

- Вы что-то хотели? - спросила учительница.

- Я... я ученик, то есть новенький. - мысленно проклинал себя Томонори, за свою глупость.

- Угу, - кивнула женщина. - А почему так поздно?

- Я немного заблудился.

- Немного?

- Да.

-Ладно, проходи.

Подросток быстро прошел к своей парте и, сев на место, вытащил книгу.

Джоули, смотря на него, помог Томонори найти нужный параграф.

Он улыбнулся.

- Рискуешь, - усмехнулся Мадзини.

Томонори резко остановил свои спешные движения, метнув на одноклассника усталый взгляд.

- Не понял? - лизнув сухие губы, спросил Вилкинсон.

- Постарайся в следующий раз не опаздывать на ее урок. Опасно для жизни.

Томонори глянул в черную бездну глаз Джоули. Его до сих пор удивлял этот человек. Уж слишком простым казался он для Томонори.

- Хорошо, - ответил подросток.

- Потише там, Джоули и...

- Томонори Вилкинсон, - твердо ответил шатен.

- Да, Томонори!

Урок проходил спокойно, несмотря, что каждая девчонка пыталась обратить на себя внимание новенького.

Томонори удалось выйти к доске, за что получил хорошую отметку. С Джоули Мадзини дела обстояли более менее лучше. Ребята рассказали друг другу немного о себе.

Оказалась, Джоули тоже был новеньким, до этого жил во Франции. Перевелся в эту школу мальчик год назад. Но отношения ни с кем не сложились, напротив, все стало намного хуже, чем было в старой школе.

На большой перемене, которая к счастью прозвенела в тот момент, когда учительница собиралась приступить к письменному опросу, мальчики, как и полагалось, пошли в столовую.

Учеников было как всегда немерено. Толпа стояла у столов поваров, поджидая своего обеда.

Томонори занял свое место, за ним стал Мадзини.

Шатен взял себе стакан колы, картофельное пюре и батончик. Еда француза почти ничем не отличалась от обеда Томонори, единственное, Мадзини взял не пюре, а салат.

Обстановка на заднем дворе была все той же, кроме лавочек: вместо них стояли пластмассовые столы и стулья.

Выбрав один из них, Томонори и Джоули уселись под зонтом и приступили к трапезе. Мадзини ел медленно и задумчиво, в то время, как Томонори спокойно поедал свой батончик.

- Спасибо, Томонори, - еще раз поблагодарил его Джоули, наконец проглотив кусок пиццы, которую так долго разжевывал, пока смотрел на Вилкинсона.

- Джоули, не зацикливайся на этом. Хорошо? - попросил шатен.

Мадзини кивнул, повернув голову от друга. Томонори оглянулся по сторонам. Затем, обернулся назад. Пока никого, подумал он.

Джоули и Томонори мирно обедали, изредка бросая короткие фразы друг другу.

Иногда Томонори не отводил глаз от собеседника, только из-за его кудряшек и лёгкого, но такого приятного акцента. Однако быстро приходя в реальность, он продолжал есть.

Элис, как оказалась позже, была совсем неподалеку от друзей. Порой она смотрела на Томонори, аппетитно съедающий свой обед. Подруги белокурой уже знали о новеньком. И, как и следовало ожидать, подросток всем понравился.

Томонори отпил немного колы, смотря на вход столовой пристальным взглядом. Его внимание было полностью занято входом на задний двор.

Это напряжение было не напрасным. Очень скоро ворвались Кевин и его дружки. Они остановились позади стола Томонори. Тот в свою очередь отложил стакан.

Кудрявый продолжал есть. Совсем скоро Вилкинсон уловил на себе встревоженные взгляды учеников, которые сидели к нему лицом.

Подросток понял в чем дело.

Он резко схватил Мадзини за ворот и потащил вперед, этим самым чуть ли не уложив Джоули на стол. Томонори успел: в эту секунду один из друзей Хилла потянул стул француза назад, из-за чего тот мог шмякнуться.

Томонори вскочил со стола. Послышались крики. Тот самый парнишка, что самого начала хотел угомонить новичка, стоял со стулом в руках. Долго не думая, подросток размахнулся им. Томонори успел поймать ножку пластмассового стула и, потянув его к себе, им же ударил парня по лицу. На Вилкинсона побежал второй.

Томонори кинул на него стул, при том со всей силы.

Только он хотел отойти, как позади себя Томонори услышал крики. Подросток повернулся. Кевин ударил его кулаком по лицу, от чего тот пошатнулся и повалился на стол, где сидела группа девушек.

Ярость и боль мгновенно разгорелась в теле шатена. Голова ужасно заболела, все вокруг стало туманным, кроме Хилла, который учащенно дышал. Кровь закипела так, что лицо подростка приняла багровою окраску. В ушах отдался пронзительный звон.

Томонори встал со стола. Подросток уловил боль на губе. Затем почувствовал, как по подбородку что-то потекло. Горячее. Осторожно лизнув нижнюю губу, Томонори понял в чем дело. Осколок от разбитого стакана порезал губу. При том рана, как понял шатен, была глубокая.

- Убью, - прошептал Вилкинсон.

Кевин побежал вперед, громко крича. Томонори неподвижно стоял на месте. Его хладнокровное лицо не выражало никаких эмоций. Капилляры в глазах были полопаны, а кровь тонкой липкой струей текла вниз.

Кевин размахнулся кулаком. Томонори ловко увернулся от удара, после чего сам нанес его. Хилл попятился назад, прикрыв нос. Вилкинсон еще раз ударил брюнета. На этот раз подросток чуть не свалился с ног. Шатен врезал Хилла по животу - Кевин полностью упал. Вилкинсон немного постояв, сел на жертву.

Раскрыв для себя удобный ракурс лица Кевина, Томонори принялся бить кулаком по физиономии. Первый удар пришёлся по носу, второй тоже.

Томонори бил наотмашь. Яростно. Еще один удар, другой. Подросток поломал нос Хиллу, разбил губу, бровью. Лицо Кевина было покрыто кровью, медленно стекающей вниз, на зелёную траву. Вилкинсон бил дальше. Хилл уже давно не сопротивлялся. Силы иссякли. Он ничего не чувствовал.

Томонори изредка прекращал наносить удары, но взамен им приходило ужасное: Томонори хватал Кевина за его черные волосы и, резко поднимая голову, бил ею по земле, с каждым разом набирая темп. Земля под чуть ли не размозженной головой принимала алую окраску.

Кровь.

" Этого недостаточно! Бей ещё, дальше!".

- Убью!! - кричал Томонори. - Ублюдок!

Шатен врезал подростка по лицу, наконец отпустив голову.

Томонори еще раз ударил Кевина. Руки Вилкинсона были в крови, кожа на костяшках разодрана. Кровь Хилла брызнула на лицо Томонори и футболку.

Его схватили за плечи и оттащили от полу живого брюнета, который бездвижно лежал на земле весь в крови.

- Убери от меня руки! - кричал Томонори, дергаясь и вырываясь с цепкой хватки.

Темный кабинет, где тусклый свет еле проникал сквозь жалюзи, давил на него. Все было слишком маленьким и не уютным. Мрачным. Стопка документов лежали на столе, от них неподалеку телефон, на стене позади кожаного кресла картина. Не большая картина.

Тело ныло от усталости, а руки и нижняя губа от боли. Такой не сильной, но зудящей боли. Раздраженной. Белая футболка, испачканная кровью, нервировала его. Он поднял взгляд на директора. Тот смотрел угрожающим взглядом с оттенком полного недоумения.

- Я просто в шоке, - выдохнув, прошептал он, протирая лоб.

Вилкинсон откинул голову на бок.

- Правда, - сощурился подросток. - Чем же?

Мистер Уэзли стиснул зубы так сильно, что скрип был слышен до юнца: тот сидел в конце кабинета.

- Томонори, что за бесчеловечность? Ты мальчика чуть до гроба не довел! - сорвался на крик мужчина, невольно хлопнув рукой по столу.

- По вашему, издевательство со стороны Кевина по отношению к Мадзини человечность? То что он избивает его, унижает, оскорбляет - это хорошо, не так ли?

- Я не говорил этого, Томонори.

- Да бросьте, мистер Уэзли, все налицо, - усмехнулся Томонори.

- Помолчи! - еще один хлопок.

В ответ Томонори широко улыбнулся, удивляясь, вспыльчивости и слабости человека. Он так быстро поддается обману.

В кабинет со стуком вошла Франческа и миссис Квин. Шатен повернулся в их сторону.

Мама, увидев его лицо, опешила.

- Здравствуйте, миссис Вилкинсон, - поздоровался мистер Уэзли, встав с кресла.

Мужчина подошел к ошеломленной матери и пожал ей руку, попутно предлагая сесть.
Женщина так и поступила, заодно поблагодарив важного директора.

Сев на противоположный стул, она одарила сына суровым и осуждающим взглядом.

Томонори закатил глаза.