secret garden — lotus

Прижимая к пересохшим губам большой кусок мягкого хлеба, мальчик большими глазами наблюдает за скачущими вокруг слугами, врачами и пажами, а затем переводит загнанный взгляд на своего брата и ребят из деревни, которым удалось сбежать и выжить. Одна из служанок мягко гладит его по плечу, чувствуя дрожь хрупкого тельца, держит наготове чашу с водой, к которой один из детей нетерпеливо припадает, хватаясь чумазыми пальцами и жадно выпивая всё, до дна.

— Отмойте всех! — командует пышная няня, схватив одну из девчонок за шуршащий подол льняной юбки. — Немедленно! Посмотрите на детей! Поедят потом! — громкий голос гремит эхом по холлу, отчего дети невольно дёргаются, будто по команде. — Да ты посмотри, у него же рана!

Одного из мальчишек уводят в купальню, а остальные продолжают настороженно наблюдать за придворными. Они видят их так близко впервые, да и сам замок тоже — несмотря на любовь, теплоту и близость Короля и народа, вторым было позволено посещать только главную залу и только по праздникам, хотя, в большинстве случаев, жителям с окраин было попросту не добраться к сердцу их королевства. Вокруг стоит дикий гомон, шум, но дело совершенно не продвигается. Один из ребят слышит краем уха, как перешёптываются молоденькие служанки, косясь на большой ожог на его руке, и парень тут же поворачивается к ним.

— Не хотите помочь? — шипит недовольно, немного грубо, а на чёрные глаза спадает тёмная чёлка.

Девушки снова перешёптываются, кивают друг другу, и одна зовёт лекаря, что поспешно принимается вынимать из потёртой сумки марлю, бутылки с лекарствами и прочие медицинские принадлежности. Паренёк двигается на лавке, выставляет вперёд руку и принимается выжидать, пока врач вынесет вердикт и сделает уже хоть что-нибудь с изнывающей от боли рукой. Служанка же чертыхается, заметив чумазого ребёнка, подхватывает мальчишку подмышки, отчего душистый хлеб неловко выпадает из ручки и летит на пол, прямо к блестящим золотистым туфлям.
     
— Ваше... Высочество, — она неожиданно раскрывает рот, столкнувшись взглядами с Тэхёном, и слышит, как позади всё резко затихает.
     
— Не разбрасывай еду, Аи, — принц поднимает хлеб с пола и протягивает в послушно раскрытую девичью ладошку.
Маленький мальчик на её руках хватается за худые плечи, любопытно глядит на Кима, и тот невольно улыбается. Улыбается красиво, но совершенно неискренне — синие глаза блёкнут, становясь чёрными и печальными.

— Не плачь, — палец в белой перчатке легко ловит крупную слезинку, что катится по пухлой детской щеке. — Всё будет хорошо. Я обещаю.
     
Служанка поспешно отводит взгляд в сторону, не зная, уходить ли ей отсюда или всё-таки остаться, но уверенный кивок Чанёля, стоявшего позади будущего правителя, лишает её всяких сомнений. Шуршит подол юбки, и девушка с ребёнком на руках исчезает в светлом коридоре. Тэхён осторожно оборачивается ей вслед, всё ещё чувствуя взгляд мальчугана, а затем как-то чересчур растерянно смотрит на остальных детей. Они глядят на него с широко распахнутыми ртами: некоторые девчонки даже умудряются кокетливо хлопать глазами в такой ситуации. И принц аккуратно улыбается им, чувствуя, что если не сделает этого — точно растеряет все остатки уверенности в себе.

— Ваше Высочество! — тучная няня хлопает в ладоши, нарушая неловкую тишину. — Как хорошо, что вы пришли, — принимается тараторить, но Тэхён её не слушает: пробегается изучающим взором по детям, задерживается на одном единственном парне, что старательно прячет глаза за чёлкой. — Детки болезненные, наверное, сначала нужно в больничное крыло, а потом....
    
И замолкает, стоит принцу двинуться к подросткам, а Чанёлю — выставить вперёд ладонь, облачённую в белоснежную перчатку. Няня пятится, хватнув воздуха и снова шикнув на хихикающих служанок, что то и дело глазеют на принца.

— Как самочувствие? — выходит немного неуверенно, и Тэхён сам это слышит, отчего старается распрямить спину и гордо вскинуть подбородок вверх, вглядываясь в измождённые лица.

— Могло бы быть и лучше, — цедит сквозь зубы мальчишка, не глядя на будущего правителя, и тут же получает болезненный тычок в ребро. — Что? — оглядывается, глядя сестре в напуганное лицо. — Хватит молчать, — губа дёргается, стоит коричневой капле лекарства упасть на руку, отчего боль тут же принимается струится по венам. — Они должны принять меры!
     
— Бэкхён! — подаёт голос девчонка, хватая парня за худое плечо. Всем телом она ощущает на себе чужие внимательные взгляды, отчего смущённо приседает и старается скрыть лицо за чёрными волосами. — Замолчи, — шепчет, на что брат уверенно отмахивается.

— Нет, я уже достаточно молчал, — из горла невольно вырывается стон, стоит доктору дёрнуть обожженную кожу. Парень чертыхается, выдёргивая руку, глядит на неё с некой ненавистью, чувствуя, как в уголках глаз застревают предательские слёзы. Слишком больно. — Мы все достаточно... молчали.
     
Тэхён внимательно смотрит на парнишку, что не перестаёт шипеть от боли и перебирать пальцами, затем глядит на Чанёля, что не отрывает пристального взора от этого парня, решившегося сказать за весь народ с окраин. Дети продолжают молчать, лишь сочувственно вздыхают и дёргаются от каждого шика Бэкхёна, а принц и советник выжидают. Ждут, пока тот, наконец, решится продолжить.
     
— Это плохая идея, — снова влезает его сестра, пряча красные щёки за холодными ладошками, испачканными в саже. Парень бросает на неё уничтожающий взгляд, чуть ли не замахнувшись больной рукой. — Перестань....
     
— Пусть говорит, — мягких губ принца касается снисходительная улыбка, а внимательные глаза продолжают смотреть на Бэкхёна.

— Спасибо за честь, — грустно усмехается парень, и Тэхён невольно отмечает, что тот, скорее всего, его ровесник. Юноша шмыгает носом, мазнув безразличным взглядом по советнику. — Я всего-то хотел сказать, что вам, Ваше Высочество, стоит получше следить за окраинами своей империи. Особенно там, где наши деревни граничат с лесом Праосвен, — каждое слово будто пропитано ядом. — Мы уже достаточно натерпелись. Началось с воровства крупы, скота и мелких убийств, а закончилось... этим, — сглатывает, отмахнувшись.

Тэхён вслушивается в каждую фразу, и ему правда очень жаль. Жаль, ведь отец действительно хороший, достойный Король своей империи. Как это в ней могут быть изъяны в виде таких вот крупных происшествий? Именно сегодня утром принц осознаёт, что теперь ему придётся решать все проблемы самому, без отцовской помощи. Неужели если папа не смог справиться с людьми Праосвена, то он сможет? Верится действительно с трудом.

— Вы вообще поставлены в известность? Знаете, сколько людей погибло? — заметив откровенно растерянное выражение лица принца, шипит Бэкхён. Его голос предательски дрожит, и это не ускользает от единственной служанки, оставшейся с ребятами. Она вкладывает в его ладонь платок, но парень грубо отмахивается. — Вам известно, сколько людей сейчас находится на пепелище?! А что, если Праосвен не остановится на этом? Что, если они снова ударят по слабой части? Что, если обычные люди погибнут, пока вы просиживаете свои золотые задницы здесь?!

Его сестра стыдливо дуется, изредка скользя встревоженным взглядом по напряжённому лицу советника. В сторону принца она не осмеливается даже головой дёрнуть.
     
— Мы примем меры, — всё, что Чанёлю удаётся выдавить из себя — на место страха за Короля приходит страх за империю в целом.
     
Он видит, как напрягаются плечи Тэхёна, как юноша молча прожигает взглядом худого парнишку с чёрными взлохмаченными волосами. И понимает, что говорить придётся ему.

— Мы? — вырывается хриплый смешок из-под пересохших покусанных губ. — Может, принц уже способен говорить за себя самостоятельно? Не маленький. А, может, вместо него мы имеем право увидеть настоящего Короля? — Бэкхён плюётся словами, с ненавистью всматриваясь в печальные глаза растерявшегося Тэхёна.

— Довольно, — стальным тоном произносит Чанёль. — Я думаю, разговор будет продолжен немного позже. Вам следует получить медицинскую помощь, поесть и отдохнуть, — лёгким взмахом руки Пак прекращает распри, и в коридоре уже раздаются голоса служанок, спешащих отвести каждого из прибывших в купальни.

Бэкхён ненавистно качает головой, отпихивая от себя приставучую няню, а один его взгляд — полный обиды, презрения и злости — обжигает советника с такой силой, что тот невольно тупит взор в пол, прямо на носки лакированных ботинок с золотыми бляшками. Отчего-то накатывает дикое чувство стыда, стоит мальчишке пройти мимо него и чуть ли не задеть острым плечом — если бы не нянька, он бы с удовольствием вцепился в расшитый камзол и как следует вмазал бы по напряжённому лицу Чанёля, который лишь с виду кажется холодным и безразличным по отношению к этой ситуации.

— Непривычно, — поймав на себе немного встревоженный взгляд, поясняет Тэхён. — Я правда не смогу привыкнуть к такому, — жмёт плечами, прикусив бледную губу.

Чанёль поджимает губы, сцепив руки в замок за спиной, и мотает головой.

— Рано или поздно вам бы пришлось взойти на престол, — в карих глазах мелькает настоящее чувство печали, которое, конечно же, не ускользает от принца, а каждое слово немного больно режет по сердцу.

Внезапно большие грузные двери распахиваются, в холл влетают два стражника в белых жилетах со светящимся золотым львом на груди. Один тяжело дышит, пытаясь выдавить из себя хоть слово, а второй наоборот толкает его прочь с дороги, ведь по мраморному коридору уже слышится дикое ржание лошадей. Тэхён неловко ступает назад, всматриваясь вдаль и щуря глаза, а сам невольно ёжится от порывов ветра, что сочатся в сияющий холл прямо снаружи. Совсем близко раздаётся цоканье копыт, Чанёль машинально выходит вперёд и срывается с места прямиком к стражникам.
     
— Ваше Высочество! — раздаётся громкий крик. Принц невольно вздрагивает, ошарашенно глядя на приближающегося главного помощника главнокомандующего армией Леодрафта, который восседает на белом коне. Он тянет поводья, лошадь останавливается чуть ли не перед входом; мужчина спрыгивает и со всех ног несётся к парню, игнорируя присутствие советника. — А... где?..

— Мой отец болен, — серьёзно чеканит Тэхён, расправляя плечи и сжимая кулаки, ведь встревоженное лицо стражников и их начальства явно не сулят ничего хорошего. — В чём дело?

— Лес на окраине. Граница с Праосвеном, — выдыхает, а из-под белой пилотки торчат вспотевшие русые волосы. — Всех вырезали, — сердце принца пропускает удар, и сам он чувствует, как постепенно начинает нарастать шум в ушах. — Мы отправили подмогу, но... поздно.

Ким младший сожалеюще поджимает губы, думая лишь о том, что пока он завтракал, рыдал на лестнице и занимался бесполезным самоедством, его армия в очередной раз понесла потери. Его армия. Армия его империи. Юноша ловит на себе обеспокоенный взгляд помощника главнокомандующего, затем вопрошающе глядит на Чанёля, но тот слегка кивает головой, намекая, что пора бы начать принимать решения самостоятельно. Он уже чувствует, как ладони мерзко потеют, сердце бьётся в истерике, а голова начинает кружиться — если кто-нибудь сейчас его не отвлечёт, очередной приступ перестанет наступать на пятки и накроет с головой.

— Готовьте экипаж, — принц произносит как можно увереннее, отчего по лицам стражников на миг скользит удивление. — Советник, — Чанёль невольно дёргает головой, — мы выезжаем сейчас же. Подготовьте... охрану, — припоминает слова отца в таких ситуациях. Помощник послушно кивает и машет подчинённым, что уже тянут лошадь назад, вниз по каменной дороге. — И ещё, — останавливает Пака, пресекая все нормы приличия и уважения. Хватает того за рукав камзола, пристально всматриваясь в карие глаза. — Позаботься, чтобы Бэкхён поехал с нами.

Пак замирает, но после всё-таки послушно кивает, хотя и не может понять, как обычный деревенский мальчишка сможет им помочь.

⚔ ⚔ ⚔

Каждое подтягивание даётся непосильным трудом, ведь недавно потянутая мышца слишком сильно ноет. Он чувствует болезненный удар от точного прутика, что обжигает лодыжку, и всё-таки мешком срывается вниз, ляпая белую рубашку о грязную высохшую траву. Мышцы на руках горят слишком сильно: приходится растирать ладонями и жмуриться от жгучей боли, даже несмотря на пристальный и немного укоризненный взгляд. Женщина поправляет корсет, кидает ветку на землю, легко хватается за перекладину и, слегка раскачавшись, ловко принимается подтягиваться.
Один, два, три, четыре, пять, шесть, — Пак закрывает глаза, с недовольством вдыхая холодный воздух, что мигом холодит горящие огнём лёгкие.

— Да хватит! — разочарованно кричит парень, откидываясь на почерневшую листву. Лежать немного прохладно и противно, но ему сейчас настолько жарко, что с удовольствием бы повалялся на земле, с каждым днём становящейся всё холоднее и холоднее. — Я уже давно понял, что меня сделала девушка.

— Ох, ты такой галантный, — хохочет Лола, спрыгнув вниз. Отряхивает чуть покрасневшие ладони о брюки, разминает шею и, схватив прутик, снова лупит парня по голым лодыжкам, на которых остаются тоненькие полосы. — Вставай, Чимин! Хватит валяться, пора уже вовсю заниматься, — она протягивает руку, на которую он смотрит с откровенным раздражением. — В отличие от тебя, Король делает это с самого утра.

Чимину дико хочется ударить кулаком по земле только от одного незначительного сравнения с другим человеком. Была бы его воля — он бы давно высказал всё, что думает на эту тему, но вместо этого лишь в очередной раз чертыхается, самостоятельно поднимается с земли и вновь тянется к турникету, но вдруг взгляд всё-таки цепляет Чонгука, что и вправду упражняется с того самого момента, стоит солнцу чуть выглянуть из-за ровной кромки горизонта. Чон уверенно впечатывает кулаки в соломенное чучело, изредка смахивая со лба крупные капли пота и что-то невнятно бормоча. Паку бы не хотелось услышать это, ведь он прекрасно знает, о чём и о ком думает его друг, разрезая воздух сильными ударами.

— Эй, — слышится голос позади, стоит Чимину ухватиться за перекладину. Он оглядывается, спрыгнув на землю и заметив, что Лола отвлеклась на других парней, что разминаются неподалёку. — Ты не видел Юнги? — Чон вытирает тряпкой вспотевшую шею, стоя напротив него и заинтересованно наблюдая за раскрасневшимся от упражнений товарищем.

— Нет, — жмёт плечами. — Я не заходил к нему утром после... вчерашнего, — мысль о небольшом скандале настораживает, но не настолько, чтобы действительно тревожиться о таком. — Неужели вы не встречались утром?

— Нет, — Чонгук вторит, устало опустившись на трухлявое бревно, куда тут же опускается Пак. — Я боюсь, что он натворил что-то. Лола тоже не видела его, — в разгорячённое лицо ударяет порыв стылого ветра, отчего юноша невольно ёжится, в очередной раз вытирая потный лоб.

— Ты не видел господина? — на последнем слове Пак невольно кривится, обнимая худые колени руками и смотря куда-то вдаль, прямиком на бескрайнюю золотую поляну, где находится другая империя.
Чон молча мотает головой, и молчание неприлично затягивается.

— Слушай, — неожиданно начинает Чимин, по-детски оттопырив нижнюю губу. На глаза невольно спадает светлая чёлка, скрывая их от внимательного взора Чонгука. — Ты правда хочешь этой войны?

Король на мгновение замирает, смотря куда-то мимо товарища, затем отворачивается и тут же хватает небольшой поржавевший нож, валяющийся в сухой траве. Пару секунд рассматривает его, сжимая зубы и представляя, как же будет хорошо, а главное — правильно, когда Леодрафт падёт. Падёт не просто так. Падёт, как когда-то пала вся семья Чон.

— Больше всего на свете, — пухлые губы трогает усмешка, и Чонгук порывисто вонзает нож прямо в трухлявый пень, ровно между ними. — Ты же со мной?

— Ага, — Чимин слегка неуверенно, но всё-таки кивает и старается улыбнуться в ответ, хотя внутри всё скручивает от дурного предчувствия.
     
— Король! Король! Король! — по песчаной дороге, ведущей на высокий холм, где упражняются бойцы, к ним несётся мальчишка, прямиком из деревни, что расположилась внизу. Он оббегает многочисленных рослых ребят, минует удивлённую Лолу, что тут же несётся за ним и хватает за ухо, а тот начинает бестактно вопить.

— Они не взяли меня! Обещали же!

— Что случилось? — Чон поднимается, мельком отряхнув брюки, накидывает на себя рубаху и, уперев руки в боки, выжидающе смотрит на юнца, что потирает красное ухо.

— Ючжон и Юна обещали взять меня с собой на следующую вылазку! — кричит мальчишка, задиристо топая ногами в порванных шлёпках. — Правда, вы и сами мне обещали! Я же выиграл в драке! — гордо вскидывает подбородок, на котором красуется шрам, и Чонгук припоминает этого юного бойца, что и вправду должен был отправиться с ними на первую в свою жизни разведку.
     
— Успокойся, — Лола сжимает его плечи, укоризненно скользнув по детскому лицу. — О чём ты вообще говоришь? Последняя большая вылазка была вчера вечером! — она вопросительно глядит на мальчишку, а тот лишь отмахивается.

— На неё меня мама не пустила, — огрызается, улыбаясь во весь рот — передних зубов у него нет. — Я про ту, что сегодня утром, — поясняет он, продолжая требовать ответа от Чонгука. — Почему меня не взяли? Ючжон и Юна же пошли!

— Уймись, — назидательно замечает Король. — Сегодняшним утром никто не должен был идти на вылазки. Уж точно не без моего разрешения.

— Но они же ушли!
— Кто? — громко спрашивает Лола прежде, чем Чонгук осознаёт ответ на этот вопрос.
     
— Ючжон, Юна, Шуга и ещё там... — мнётся, припоминая имена, но Королю, Чимину и главнокомандующей уже достаточно лишь одного .

— Вот чёрт, — не сдерживается Пак, тут же бросая тревожный взгляд на друга, что с каждой секундой становится мрачнее грозовой тучи. — Он всё-таки ослушался, — замечает, как от злости сжимаются чужие зубы, а затем — кулаки.

Чонгук молча швыряет тряпку на землю, жестом показывает помощникам идти за ним и срывается на бег, прямиком к замку. Его сердце переходит на бешеный ритм, а в голове просыпается навязчивое желание как можно скорее встретиться с Юнги и как следует избить, прилюдно и беспощадно, чтобы в следующий раз даже мысли о тайном нападении против королевской воли не было. Чон порывисто пролетает мимо охраны, которая тут же учтиво кланяется, несётся прямо вглубь чёрного коридора и оказывается в широкой зале, где у окна восседает господин Мин.

— Какого чёрта он позволяет себе? — сапоги эхом гремят по полу, пока Чонгук оказывается совсем рядом со стариком. Чимин еле успевает подлететь следом, легонько потянув за рукав рубахи, но Король тут же зло отталкивает друга от себя. Последней в зал забегает Лола, и Мин старший задумчиво обводит троицу неторопливым взглядом. — Отвечайте! Я уверен, вы в курсе всех его планов!

— Усмири свой пыл, Чонгук, — одёргивает его старик, отчего кулаки, кажется, сжимаются ещё сильнее. Парень раздражённо сглатывает, прожигая мужчину убийственным взором, прислушивается и думает лишь о том, что ругань правда не приведёт ни к чему вразумительному. — Я не имею ни малейшего понятия, о чём ты говоришь.
     
— Юнги ушёл сегодня утром, — вкрадчиво произносит, пока ядовитая злость медленно, но верно растекается по венам. Слегка удивлённое пожилое лицо, усыпанное морщинами, раздражает ещё больше, и Чон щурится. — Он взял людей и ушёл.

Виснет молчание, столь неприятное и звенящее, что Чимина невольно передёргивает. Он немного испуганно смотрит то на друга, то на Мина старшего, а затем чувствует мягкую, но властную ладонь Лолы, которая так и говорит ему: не влезай. Пак делает шаг назад, по-прежнему молча и оставаясь немой тенью Короля, пока тот продолжает убийственным взглядом прожигать старика.

— Да уж, — наконец, говорит мужчина. — Вам стоит лучше следить за своими
подданными , Король, — каждое слово будто пропитано ядом, отчего Чонгук злится ещё больше, чувствуя, как настойчиво бьёт изнутри сердце. — Как это он мог уйти без вашего...
     
— Довольно, — цедит сквозь зубы, сдерживаясь, чтобы не закричать — вспоминает слова отца, что вечно повторял заученные фразы о выдержке, рассудке и терпении. Тогда, несколько лет назад это казалось пустыми словами. Но точно не сейчас. — Вы прекрасно знаете, что Юнги и Чимин имеют точно такое же право на Праосвен, как и я. Хватит при каждой возможности выделять именно меня.

Мин старший хмыкает, сцепив сухие пальцы в замок, и жмёт плечами.

— Это перестало быть моим делом с тех пор, когда Леодрафт перерезали ваших родителей, — обводит тяжёлым взглядом парней, и Чимин растерянно поджимает губы, буквально всем телом ощутив, как внезапно дрогнул Чонгук. — В любом случае, я не вижу смысла ругаться с тобой. Юнги ответит за свой поступок.

— Об этом я позабочусь, — Чон незамедлительно кивает, одёрнув рукава рубахи. — Если, конечно, он вернётся живым, — в голове и вправду на миг всплывает мысль, что с другом — каким бы подонком Шуга ни был — может что-то случиться.

— Надеюсь, мой сын не допустит такого, — бесцветно отвечает Мин, отвернувшись к окну, и лицо его становится ещё мрачнее, когда по стеклу начинают ударять капли дождя. — И что ты намерен делать? Поедешь за ним? — спрашивает, не оборачиваясь, хотя в стеклянных водянистых глазах мелькает любопытство.
     
— Это глупо, — Чонгук застёгивает манжеты, заправив рубашку в брюки. — Если Юнги удалось проникнуть на чужую территорию, он прошёл через лес с патрульными. Не думаю, что в деревне его не будут ждать, — Чимин мрачно подаёт ему кинжал, окинув обеспокоенным взглядом.

— Почему ты так уверен, что его цель — деревня? — он поворачивает голову, окинув юношу слегка надменным и холодным взглядом, но Чонгук не видит этого: лишь раздражённо пытается застегнуть пуговицы, ровной дорожкой стремящиеся к горлу.

Внезапно позади раздаётся тихий топот, и в чёрный зал врывается тот самый мальчишка с большущим шрамом на подбородке и беззубым ртом. Лола тут же дёргается в его сторону, поучительно огрев обжигающим подзатыльником, на что тот недовольно шипит, но всё-таки склоняется в шуточном реверансе. Чон вскидывает брови, глядя на юнца, затем — на главнокомандующую, что затягивает потуже кожаный обод, скрывающий тёмные волосы.

— Юнмён тоже ушёл, — запыхавшись, выдаёт мальчуган, а Чимин слишком громко вздыхает, в изумлении прикрыв рот ладонью. — И рюкзака нет.
Чонгук задерживает стеклянный взгляд на чумазом лице парнишки, пока в голове мелькают навязчивые мысли сорваться с места, запрыгнуть на лошадь и как можно быстрее оказаться у моста, являющегося границей меж двух империй, а затем, чинно восседая на вороном коне, пронестись прямиком сквозь деревни. Чтобы все видели — Праосвен действительно здесь. А главное, сделать всё это прежде, чем Юнги удастся спалить очередные владения местных жителей, тем самым породив начало войны. И этого крайне не хотелось. Король правда желал начать схватку первым.

— Есть ещё вопросы? — парень оборачивается, с вызовом взглянув на старика. — Знаете, господин Мин, — голос дрогнет, но скорее от того, что Гук вдруг начинает сомневаться: стоит говорить эти слова или всё-таки нужно замолчать? — Вам стоит получше следить за сыном.

Мин старший поднимается, пристально всматриваясь в напряжённое юное лицо, кривит сухие тонкие губы в подобии улыбки, но выходит гадко. Чимин даже отворачивается, сжав кулаки за спиной.

— Да, наверное, ты прав, — говорит медленно, холодно, покрывая каждое слово сталью. — А тебе, Чон Чонгук, стоило бы получше следить за королевством, — замечает, как в зрачках младшего вспыхивает огненное пламя. — Так, как это делал твой отец.

⚔ ⚔ ⚔

Легко потянув за золотую кисточку, отчего блестящая тюль легко отходит в сторону, Тэхён припадает к окну и внимательно смотрит на бескрайние зелёные плантации с множеством людей, что завороженно глядят на медленно плывущий по янтарной дороге экипаж. Бесконечное голубое небо с пушистыми облаками, раскинувшееся над Леодрафтом, резко обрывается чёрной густой тучей, которая висит прямо над мрачными горами, и принц невольно думает, что скоро пойдёт дождь. Совершенно некстати.
В груди что-то приятно ухает, стоит ему заметить приветливо машущих рабочих. Они размахивают соломенными шляпами, даже не будучи уверенными, что сидящий в карете принц их заметит. Но Тэхён видит. И даже улыбается, совершенно по-детски и радостно, думая, что скоро это всё будет только его. Внутри просыпается непрекращаемое, растущее с каждым мгновением чувство любви, заботы и теплоты, а главное — ответственности за собственную империю. И ему больше не хочется, чтобы эти люди, его люди, страдали от рук чужеземцев.

Мимо медленно проплывает высокий каменный монастырь, и многочисленные девицы в белых платьях замирают, мгновенно прекращая играть в чехарду. Они устремляют любопытные взгляды в сторону кареты, сияющей настоящим золотом в лучах игривого солнца, на носу которой красуется львиная морда. Девчонки бросают мячи, весело и звонко хихикают, маша белыми лентами, и Ким на миг совсем забывает о случившемся. Ему становится ещё радостнее, ведь вот они, счастливые люди, прямо перед ним. Разве где-то в Леодрафте кому-то может быть плохо?
И счастье как-то резко бьётся о чертоги реальности, хрупко звеня в его руках, стоит взгляду неловко упасть на мрачное лицо Бэкхёна.
     
— Больно? — тихо спрашивает Тэхён и кивает на перебинтованную руку, поймав удивлённый взор парня.

— Приятно, — ощерившись, будто котёнок, бросает в ответ Бэкхён и продолжает упрямо прожигать бархатную обивку отрешённым взглядом. — Зачем вы взяли меня с собой? — кидает взгляд на Чанёля, что пристально наблюдает за ним — мало ли что деревенскому мальчишке может взбрести в голову.
     
— Ты знаешь дорогу, — не подумав, отвечает Ким, хотя тут же осекается, почувствовав скептический взгляд парня на себе. Принцу невольно хочется хлопнуть себя по лбу, ведь дорогу прекрасно знают кучеры и многочисленные всадники из экипажа. — Просто мне показалось, что ты поможешь нам.
     
Бэкхён раздражённо вскидывает брови и кривит губы. Честно говоря, Тэхён и сам не до конца осознавал, зачем ему этот парень из сгоревшей деревни. Просто ему казалось, что тот должен быть ближе. За спиной должны быть люди, готовые прийти на помощь в любую минуту, и одного Чанёля мало. А этот юноша очень похож на верного товарища, который в беде подаст руку помощи, а не воткнёт в спину ржавеющий нож.
     
— Извиняетесь, что ли? — щурит чёрные глаза-угольки, отчего по спине Тэхёна проходятся мурашки. — Решили покатать в своей дорогой карете и всё, я сразу к ногам упаду и буду туфли нацеловывать? — хмыкает, и принц чувствует, как напрягается плечо советника, что сидит рядом.

— Да как ты сме.... — Чанёль напряжённо смотрит на него, сведя тёмные брови к переносице, а пухлые губы замирают, стоит ладони в белой перчатке легко схватить его за запястье.

— Не говори глупостей, — Тэхён осторожно улыбается. — Хватит видеть в людях только плохое, — и отворачивается, даже не посмотрев на поникнувшего парнишку, что машет чёлкой, чтобы она тут же скрыла тёмные глаза.

Они едут долго, настолько, что всё тело начинает неприятно ломить. Карета подпрыгивает на каждой кочке бесконечной дороги, струящейся сначала по лесу, а после — меж многочисленных домов, откуда выглядывают заинтересованные зеваки. Тэхён продолжает смотреть в окно, изредка бросая взгляд на Бэкхёна, что не сдержался и всё-таки задремал, уместив голову на бархатном валике. Худая рука по-прежнему сжимает рукоятку обычного ножа, который наготове торчит из-за пояса, а это никак не сочетается с умиротворенным лицом заснувшего парня.

Внезапно спереди слышится глухой удар, и принц невольно дёргается, увидев, как в открытом окне мелькает силуэт кучера, что мешком летит на землю. Карие глаза расширяются от ужаса, когда он замечает багровое пятно на белой груди и чёрную стрелу. Чанёль судорожно хватается за ручку дверцы, прислушиваясь к лошадиному ржанию и неожиданным крикам, раздающимся по ту сторону, а затем рывками зашторивает стёкла, грубо пнув заснувшего Бэкхёна. Тот вскидывает нож, будто был готов к непредвиденной атаке, и Тэхён невольно начинает дрожать всем телом. Да, только он, похоже, был совершенно не готов встретиться с врагом лицом к лицу именно сейчас.

— К стене, Ваше Высочество, — командует Чанёль, немного больно прижав принца к бархату, и тот чувствует, как в ладонь входит кинжал, сталь которого непривычно холодит кожу.
     
— Йа-ас-са!

Мужской крик, раздавшийся снаружи, заставляет принца мгновенно напрячься. Он слышал его прежде. И ни за что в жизни не хотел бы услышать вновь.