Вечер этого дня был полон нерешимости и неуверенности. Я сейчас говорю о самой себе. Думая о тех, кто мог следить за мной, я понимала, что «перебираю» нулевое количество подозреваемых. Однако, и внутри меня было ясно, что это не простой человек с улицы, встретивший меня в уютной кофейне. Это тот, кого я могла знать.
Я вернулась домой тогда взволнованной, и снова пошёл дождь. Стало так прохладно, что я, как обычно, укуталась в тёплое одеяло и заняла место на диване в гостиной. По телевизору не шло ничего интересного. Очередные новости, где больше не говорят о моей проблеме. Это к лучшему. К лучшему то, что меня уже не считают жертвой происшествия, но преступник до сих пор не найден. И чем дальше время идёт, тем больше каждый забывает об этой ситуации. С каждым днём, с каждым часом те, кто волновались за меня, все быстрее забывают вообще о моем существовании.
У всех наверняка свои предположения о моём будущем. Будь то у меня новая семья, уезд в другой город, новая жизнь или что-либо ещё. Я больше не та испуганная девочка, у которой брали интервью, транслируя его по телевизору. Я теперь иная. То, что создаётся ежедневно в моей душе, остаётся там навсегда. Это словно ржавчина в живом теле, от которой нельзя уже будет избавиться никакими инновациями.
   Вот я сижу сейчас на этом пустом и холодном диване и думаю о тех вещах, что заставляют меня душевно колебаться. Я смотрю в окно, которое толстым слоем покрывается дождём, и вижу в маленьком пространстве среди упавших капель то спокойное и приятное место, где мы хотели установить новую беседку. Воспоминания о том, как сильно я хотела создать это уютное местечко на улице, заставляют меня расстраиваться ещё больше. Теперь эту маленькую мечту уже нельзя будет осуществить: я с каждым днём становлюсь все ближе к тому, что в этот дом вселятся чужие люди. Меня и так слишком долго жалели. Ради денег они сделают всё, что возможно.
   Думая о том, что время слишком быстро идёт, я понимаю, что не хочу будущего так рано. Не хочу перемен и новых возможностей. Не хочу прежних страданий. Честно говоря, мне страшно проверять почту: вдруг о выселении пишут постоянно, напоминая мне о том, что я должна собирать свои вещи. Эта дрожь заставляет меня ничего не менять. Мне кажется, я буду сражаться за собственный дом до последнего, и пусть даже он совсем опустеет, и пусть даже он забудет всё, что здесь было, и пусть даже я сама буду помнить только сам факт, что жила здесь. Я ни за что не смогу отдать последние шансы на счастье.
Я осилила ещё несколько глав маминой книги, стараясь не пропускать не понятым ни единое слово. Жаль, что под рукой не находилось фломастера, — я едва не выпустила из виду важные цитаты. Сгибая края страниц, я решила, что когда их накопится много, я наконец-то встану для поисков нужной канцелярской принадлежности для выполнения своей задачи. Как только я почувствовала, что уже хочу спать, я поднялась на второй этаж, чтобы не затягивать. Открыв полку, где лежал мой металлический пенал, я заметила небольшую тоненькую книжечку, что также вызвала у меня интерес.
Взяв её в руки, я обратила внимание на обложку. Красными буквами на потрепанной бумаге было написано «Конституция». Не удивлюсь, если эта книга лежит нетронутой в моей полке ещё с тех давних пор, когда я только впервые подумала о том, чтобы в будущем выбрать колледж для будущих адвокатов, юристов или тому подобное. Наверное, забавно, что мой интерес к будущему становлению работником в сфере закона исчез именно благодаря такой литературе. Я осилила тогда не больше половины, а я ведь правда и думать забыла про эту книгу!.. Странно как-то, что она лежала именно здесь. И когда же у меня возникло желание переложить её из груды старого барахла в свою полку в столе? Моя память совсем стала дырявой.
   Здесь до сих пор красуется закладка на статьях про наркотики. Я хорошо помню, что никак не могла их запомнить. Чем-то они показались мне сложными. Помню, как папа мне настойчиво помогал с этой зубрежкой. Он так заинтересованно объяснял каждый пункт, приводя выдуманные примеры, что мне становилось интересно, а потом снова жутко скучно. Вот тогда я и «забросила» подготовку к тому, что должно было в будущем стать частью моей жизни.
Когда тебя бросают в огромное море по названием «жизнь», ты осознаёшь, что всё, что было до этого момента, существовало словно иллюзией. Когда моих родителей не стало, я в этом убедилась сильнее. Если раньше ещё был шанс, чтобы я снова начала предполагать поступление на адвоката, то сейчас я думаю по-настоящему реально: вряд ли у меня есть шанс поступить куда-то вообще. Хотя, наверное, сейчас это не играет никакой роли, ведь я день за днём живу только настоящим, постоянно подсознательно предполагая, что завтра может не наступить. Это заставляет меня искать детали преступления только быстрее и тщательнее. Что, если на следующий день в мой дом опять ворвутся люди в форме, но уже попросят навсегда покинуть стены единственного оставшегося представителя моего детства? Ведь это никого не волнует.
Раз я нашла «Конституцию» в полке своего стола, и это показалось мне странным, то вполне вероятно, что я смогу найти здесь нечто также интересное. Начав быстро перебирать содержимое полки, я совсем забыла о том, что сперва искала лишь «свежий» фломастер.
   Порванные листочки, собранные в отдельные кучи с бумагой, имели на себе разные оттенки шариковых ручек. Глупо, наверное, что я обратила внимание именно на этот факт: мне это «бросалось» в глаза. Доставая все больше всякого использованного хлама из полки, я словно прямо намеревалась найти нечто важное. Хотя и сама даже вообразить не могла, как сильно всё это выглядело глупо со стороны. К счастью, у меня нет никого, перед кем я должна играть какие-то роли и вести себя неестественно. Однако, все же не знаю, хорошо ли это.
   Я достала весь мусор, что хранился внутри, и всё равно не нашла ничего особенного. Только полностью разрисованные листочки, пару чистых бумажек и карандаши валялись без нужды.
   Мне пришлось задуматься и о том, почему я до сих пор не выбросила этот хлам, ведь вся испорченная бумага давно лежит в полном мусорном баке с левой стороны моего письменного стола. Следуя из этого, выводом моих мыслей стало то, что я считала их важными. Тогда почему разорвала? Хотя нет смысла спрашивать себя такие вопросы: я всегда легко поддаюсь чувствам. Тот момент, когда мне захотелось порвать эти листы, можно заметить, тоже не оказался исключением. Других вариантов практически не существует.
   Однако, раз я порвала когда-то именно их, значит текст именно на этих бумажках заставил меня выйти из самой себя. Я быстро собрала все кусочки по оттенкам чертовых ручек и фломастеров и попыталась прочесть написанное. «Кому было предназначено послание?», — спрашивала себя я, хотя и вовсе не знала, ищу ли я действительно нечто стоящее. Лишь догадки того, что время зря потрачено не будет, я продолжала подбирать порванные листы.
   Было предельно ясно, что перед тем, как разорвать, я всех их хаотично зарисовала фломастером, наверное в надежде закрасить неприятный мне текст. Похоже, ничего не получилось, раз я всё равно вижу кусочки слов, написанные тёмной ручкой с толстым, что заметно, стержнем.
   Через несколько минут я смогла прочесть то, что когда-то должно было быть забыто: «Это не приговор, родная! Прости! Главное не забывай, что всегда есть смысл жить дальше. Я люблю тебя и очень буду стараться помочь. Каждый Божий час, поверь мне.»
   «Поверь мне?», — вопросительно спросила себя я. Стоя ошеломлённой над столом, я вчитывалась в текст, будто ожидая увидеть другой смысл. Мои глаза быстро «пробегали» над словами, и я поняла, что листочки действительно хранят в себе смысл. Я узнаю этот почерк. Как назло узнаю.

***

В каком бы городе не пришлось тебе вдруг очутиться,
Каких бы чувств тебе не пришлось бы испытать,
Помни всегда, не только когда, но и где ты родился,
То место, где впервые получил ты Божью благодать.

Каким красивым, мудрым, знаменитым в жизни не был,
И как бы быстро не стал ты вдруг богатым,
Помни то место, где за улыбку не платили,
Где счастьем и уютом все было объято.

Каких бы шансов тебе судьба и Бог не подарили,
Каких людей не встретил на своём пути,
Помню то место, где тебя любили,
Где каждый желал тебе все то, что ты и получил.