«Доктор Рокси Беннет, пройдите в ординаторскую! Доктор Рокси Беннет, пройдите в ординаторскую!», – громкоговоритель разрывался уже около десяти минут.

– Гарри, мне нужно идти! – прошептала я, задыхаясь от поцелуев.

– Еще немного, – он сильнее прижал меня к холодной бетонной стене, мигом задрав медицинский халат и нащупав мои трусики.

«Доктор Рокси Беннет, пройдите в ординаторскую!».

– Милый, прости, – я мягко отстранилась, опуская халат и приводя себя в порядок. – Мне действительно нужно бежать, это что-то срочное.

Гарри выдохнул, все еще держа меня за руку.

– Ты разбиваешь мне сердце, доктор Беннет!

– Потерпи до вечера, сегодня у нас годовщина. Обещаю быть полностью твоей!

Он лукаво улыбнулся. Зеленые глаза заискрились демоническим огоньком.

– Согласен, но подсобка в больнице заводит меня не меньше.

Я застегнула последнюю верхнюю пуговицу халата и быстро собрала волосы в пучок, чмокнув Гарри в губы.

– Встретимся дома.

– Жду тебя в восемь, – крикнул он вслед.

Я влетела в ординаторскую, словно пуля. На меня сердито смотрел профессор Картер – главный врач вашингтонской больницы, где я проходила резидентуру.

– Позвольте узнать, где вас носит, мисс Беннет?

Я вспомнила темную тесную подсобку с больничным инвентарем, в которой мы с Гарри занимались сексом вот уже почти два с половиной месяца, и сжала ноги. Профессору Картеру вряд ли стоило об этом знать.

– Я-аа проверяла карту больного, там была небольшая путаница с данными, мистер Картер.

Он сощурил маленькие глубоко посаженные глазки и недовольно покачал головой.

– Когда вас вызывают, вы обязаны немедленно появиться, мисс Беннет. Это может быть вопросом жизни и смерти, как ни банально это звучит.

– Простите, я все поняла. Этого больше не повторится.

– Что ж, – его тон смягчился, – он взял со стола бумаги и нацепил на крючковатый нос круглые большие очки, – вчера у вас была первая самостоятельная операция.

– Да, профессор Картер, я очень благодарна вам за то, что вы дали мне такую возможность.

Он улыбнулся.

– Я рад, что вы не подвели. Эндоваскулярный метод оперирования требует особой собранности и концентрации внимания. Вы с этим прекрасно справились.

– Спасибо, вы не представляете, как это для меня важно. Кардиохирургия – это моя жизнь. Вчерашняя операция стала для меня бесценным опытом и шансом доказать, что я совершенствуюсь.

– Что ж, не забудьте поблагодарить доктора Стюорта, он рекомендовал вас как очень усердного и ответственного специалиста.

Я едва не произнесла имя Гарри вслух. Вот значит откуда ноги растут. Мой парень, а по совместительству мой бывший преподаватель в медицинской школе и третий год подряд мой куратор на резидентуре. И почему он не сказал мне об этом? Шанс оперировать самостоятельно выпадал не многим, особенно в больнице профессора Картера, и я, наконец, получила эту возможность. У меня до сих бежали по коже мурашки при одной только мысли о том, что я впервые не ассистировала и не просто наблюдала.

– Обязательно, профессор Картер, - промолвила я, чувствуя, как трясутся от волнения губы.

– Завтра вы отправляетесь на конференцию в Вудбридж, – он убрал очки в карман и взглянул на меня. – Думаю, вам будет очень интересно и полезно. Не забудьте предупредить доктора Стюорта о своем отсутствии на рабочем месте.

«Как только закончим с тем, что начали в подсобке», – пронеслось в голове.

Остаток дня я провела в приподнятом настроении, предвкушая чудесный вечер с любимым. Сегодня исполнилось три года с момента, как Гарри предложил мне встречаться и переехать к нему.  Я долго не могла решиться на переезд. Совместная жизнь вовсе не привлекала меня, но Гарри вскоре склонил меня к этому решению, и я не пожалела ни дня. Он был настоящей находкой – прекрасным врачом, красивым мужчиной, жгучим любовником, лучшим другом и превосходным кулинаром. Последнее, кстати, я ценила в нем больше всего, так как ненавидела готовить, но любила вкусно поесть.

– Куда собираетесь пойти? – стягивая кроссовок после долгой тренировки в зале, спросила Мэгги.

Мэг была моей подругой и тренером. Вот уж кто считал все мои калории и не давал расслабиться ни дня. Высокая темнокожая брюнетка могла легко свести с ума любого мужчину, но она предпочитала оставаться свободной, практикуя отношения на одну ночь.

– Мы будем праздновать дома. Гарри хочет устроить сюрприз.

Она удивленно вскинула бровь.

– Праздновать дома? Я думала, что он поведет тебя в ресторан.

– Мы решили отметить эту годовщину по-домашнему. Выпить хорошего вина. Гарри обещал приготовить фирменное блюдо из морепродуктов.

– Похоже, кто-то стареет, – процедила она сквозь зубы, – и я сейчас совсем не о Гарри, хоть он и старше тебя на семь лет. Из вас двоих тест на возраст положен именно тебе.

– Эй! – я обиженно надула губы. – Я совсем не старая, просто в последнее время нам редко удавалось побыть наедине. Его частые конференции, мои ночные дежурства. Наш секс плавно перетек из постели в больничную подсобку.

– Это не такой уж и плохой вариант, – заметила подруга.

– Для нескольких раз, – согласилась я, – но, в конце концов, адреналин о того, что тебя могут застать голой, исчезает и становится скучно.

– Скучно любить одного и того же человека, Рокси. Ты видишь его каждый день голым, небритым, уставшим, нетрезвым или сонным.

Она сморщилась от отвращения.

– Это и есть любовь, подруга. Ты все поймешь, когда встретишь того самого человека.

– Такие отношения не для меня. Однажды я встречалась с парнем целый месяц. Как только он стал названивать мне чаще, чем своей маме, я почувствовала себя связанной по рукам и ногам и сбежала.

– Я уже сказала, ты еще не встретила «того самого».

– Как я узнаю, что он «тот самый»? Как ты поняла, что Гарри «тот самый»? У тебя были серьезные отношения до него?

– Знаешь, мне уже пора, – я накинула пальто и взяла сумку с вещами, – не хочу попасть в пробки и заставлять ждать своего любимого мужчину.

Мэг сощурила глаза.

– Ты так и не ответила на вопрос, Рокси.

В ответ я лишь помахала ей рукой на прощание и мигом выбежала из раздевалки.

Сегодня Вашингтон утопал в ноябрьском дожде. Я ненавидела осень. Все вокруг становилось тусклым серым и унылым. Дождь навевал тоску, поэтому я всегда старалась занять себя музыкой или чтением научных журналов. Лучше всего от него спасала работа в больнице.

В пробку я все же попала, но, к счастью, она была не такой огромной, как обычно. Лобовые щетки едва справлялись с ливнем, а я нашла еще один повод, чтобы заглянуть в сумочку и полюбоваться часами Rolex, которые я купила для Гарри. Мило сверкающие бриллианты вызвали во мне улыбку. Этот подарок был всего лишь безделушкой. Гарри дал мне намного больше. Он заполнил пустоту, которая жила во мне все это время. Едва он появился в моей жизни, я снова начала дышать, замечать людей вокруг себя. Я начала жить заново.

– Наконец-то, – выдохнул Гарри, открывая мне дверь и помогая снять намокшее пальто.

– На дорогах ужасные пробки.

Я прильнула к его мягким теплым губам, почувствовав себя уютно в его объятьях.

– Как потренировались?

– Как всегда, продуктивно, – ответила я. – Ты не поверишь, но я соскучилась.

– Я верю каждому твоему слову, – промолвил Гарри, снова слившись со мной в опьяняющем поцелуе.

Мы прошли гостиную, медленно продвигаясь в спальню. На пороге комнаты я вспомнила про ужин и мягко отстранилась.

– Пахнет изумительно. Ты сотворил очередной шедевр?

Он улыбнулся и поцеловал меня в носик.

– Я хотел сделать что-то особенное. Надеюсь, тебе понравится.

– У меня уже слюнки текут. Приму душ и мигом к тебе вернусь.

Гарри подмигнул мне и ленивой походкой отправился на кухню.

Мне не хотелось заставлять его ждать, поэтому водные процедуры не заняли и десяти минут. Я надела новое кружевное белье, которое купила специально для сегодняшнего вечера, и свое любимое маленькое черное платье от Chanel. Оно так же нравилось и Гарри.

В гостиной играла легкая романтическая музыка. Гарри ждал меня стоя у окна с бокалом красного вина. Рядом был накрыт столик со свечами.

– Иногда мне кажется, что это все нереально.

– Если это сон, то мы оба спим, – он поставил бокал и отодвинул стул, приглашая меня за стол.

Я присела, сама не понимая, почему мои коленки начали дрожать. Гарри вызывал во мне бурю чувств и эмоций, но эту странную дрожь я испытывала впервые.

– Для начала я хотела бы поблагодарить тебя за то, что ты замолвил за меня словечко перед профессором Картером.

– Уже узнала, – улыбнулся он. – Это твоя заслуга, ты прекрасный врач, Рокси.

– У меня есть прекрасный наставник. Профессор Картер просил поблагодарить тебя.

– У тебя есть шанс сделать это в нашей спальне, – его голос заставил меня трепетать. Он наполнил мой бокал вином. – У меня есть тост.

Я подняла бокал, заглянув в его прекрасные добрые глаза. Их зелень сводила с ума многих девушек в медицинской школе. Они без умолку обсуждали высокого стройного темноволосого преподавателя, мечтая хоть раз очутиться в его объятьях

Он стал моим.

– Хочу выпить за тебя, Рокси. Ты украсила собой мою жизнь. С тобой я стал самым счастливым человеком на земле. Мое сердце бьется только когда ты рядом.

В это мгновение он поставил бокал и встал из-за стола, подойдя ко мне и опустившись передо мной на колени. Я замерла, сознав, что он собирается вот-вот сделать.

– Рокси Беннет, ты окажешь мне честь и выйдешь за меня замуж?

Передо мной, словно по волшебству, появилась маленькая бархатная коробочка с кольцом внутри. Я медленно достала его, завороженно уставившись на крупный сверкающий бриллиантовый камень.

– Гарри, это просто невероятно! Оно прекрасно!

– Так ты скажешь мне «да»?

– О, Господи! Конечно, да!

Я тут же надела кольцо, бросившись к нему в объятья. Гарри ответил мне нежным долгим поцелуем.

– Сюрприз удался, – промолвила я, когда мы, наконец, смогли оторваться друг от друга.

– Это еще не все подарки, – он взял лежавший на столе конверт и протянул его мне. – Это была первая часть сюрприза, и раз она удалась, я надеюсь и на вторую часть. Открой!

Я взяла конверт, гадая, что может быть внутри, и открыла его.

Билеты на Гавайи. Сердце затрепетало, будто попавшая в клетку птица.

Похоже, именно этой птицей я себя почувствовала в этот момент. Я достала два билета до Гонолулу, едва сдерживая подступившие слезы.

– Знаю, ты не любишь об этом разговаривать, – промолвил Гарри, – но мне так хотелось, чтобы ты увиделась с матерью.

– Я вижусь с ней, Гарри!

– По скайпу, Рокси. Вы звоните друг другу один раз в месяц, и ваш диалог длится всего пару минут.

– Мне этого достаточно!

Я взяла бокал и осушила его до дна.

– Рокси, милая, – он поцеловал мои влажные от волнения руки, – что бы там не произошло между вами, она твоя мать.

– Я знаю, и мне достаточно знать об этом на расстоянии.

– Рокси...

Я одернула руку и встала из-за стола. Билеты упали на пол, и Гарри растерянно поднял их, кинув на меня сочувствующий взгляд.

– Я никогда не спрашивал о вашей размолвке, считая, что ты сама расскажешь об этом, – промолвил он, – но двенадцать лет – это большой срок.

– В этом и дело, Гарри, я не была там двенадцать лет и не думаю, что хочу вернуться.

– Рокси, твоя мама позвонила мне, – признался он.

Я возмущенно фыркнула.

– Это уже слишком! Она, наконец, добралась до тебя!

– Она заболела и боится больше не увидеть тебя. Неужели обида юной девочки до сих пор имеет значение?

Обида. Я закрыла лицо руками, чувствуя, что вот-вот расплачусь. Судьба иногда преподносит нам сюрпризы в виде старых трудно заживших, но все же заживших ран. Недавно я читала новости о том, что полиция задержала маньяка, нанесшего своей жертве сто пятьдесят пять ножевых ранений. Сто пятьдесят пять. Нож проникал в тело молодой женщины сто пятьдесят пять раз, принося новую и новую невыносимую боль. Конечно, она скончалась раньше, чем сто пятьдесят пятый последний раз холодное острие ножа вошло в ее плоть. Ей уже было все равно. Что-то подобное испытала моя душа. Там на Гавайях. В стране, где все радуются жизни, моя жизнь, казалось, закончилась. Я сбежала оттуда, навсегда пообещав себе, что больше ни за что на свете не вернусь туда.

– Я позвоню ей, но не заставляй меня ехать туда.

Гарри обреченно опустил глаза.

– Прости, что приходится говорить об этом, – я попыталась оправдаться.

– Мне бы хотелось говорить о таких вещах, Рокси, – ответил он, обняв меня за плечи. – Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива.

– Господи, я умру от угрызений совести, Гарри! Мне не важно, что подумает моя мать. Мне важно, что подумаешь ты!

– Что ж, после того как ты согласилась стать моей женой, я подумаю лишь о том, что никогда не познакомлюсь со своей любимой тещей.

– Господиииии!

– И нам не удастся увидеться с Кевином.

Я подняла голову, все еще не веря услышанному. Мой брат, заядлый путешественник, возвращается домой. В последний раз мы виделись на прошлое Рождество. Гарри и Кевин очень сдружились. Кевин объездил почти всю Европу и переключился на Азию.

– Не может быть!

– Он обещал приехать, – подтвердил Гарри.

– Если я не поеду, ты будешь считать меня монстром.

Он улыбнулся и чмокнул меня в лоб.

– Нет, я буду считать, что ты просто струсила.

Я еще раз взглянула на билеты, и мое сердце сжалось.

– В любом случае, у тебя еще есть время для раздумий.

Я не хотела раздумывать. Я твердо знала, что мне не нужно возвращаться, но Гарри не заслуживал этого. Я знала о нем больше, чем он обо мне. Я была знакома с его семьей уже спустя два месяца наших отношений. Взамен он получил лишь табу на любые разговоры о моей семье. Вернее, о том, что от нее осталось.

– Мы поедем на Гавайи, – промолвила я, выдохнув, – но все это не ради матери, а ради тебя.

– Рокси! – он сжал меня в крепких, надежных объятьях, и боль в душе понемногу отступила.

– Кстати, у меня тоже есть для тебя подарок, – я потянулась за сумочкой и достала оттуда коробку с часами. – Он не такой важный, но я старалась.

– «Ролекс»?! – довольно промолвил Гарри. – Не стоило, Рокси.

– Брось, это всего лишь часы.

– Они очень крутые, намного лучше тех, что я потерял, – он нежно взял меня за подбородок и поцеловал в губы. – Спасибо, милая!

– Рада, что тебе понравилось.

Он надел часы на руку, любуясь переливами камней.

– А как же знаменитое суеверие о том, что часы дарят к расставанию?

– Это всего лишь предрассудки, – ответила я, обняв его.

– Рад, что ты мыслишь рационально, – улыбнулся он. – Может, все-таки начнем ужин?

– О, дааа, я бы не отказалась.

Гарри засмеялся и, взяв меня за руку, повел к столу.

Непрекращающийся ливень барабанил по стеклу, не давая уснуть. Я взглянула на часы и досадно опустила на подушку деревянную от боли голову: три часа ночи. Гарри мирно сопел рядом, и я осторожно выскользнула из-под одеяла, накинув халат и отправившись на кухню. В шкафчике лежала аптечка, и я отыскала в ней «Адвил», выпив сразу две капсулы и опустившись на диван в ожидании облегчения.

Неужели я согласилась?! Неужели пошла на это добровольно, а не под прицелом оружия?! Неужели скоро мои ноги коснуться гавайской земли, и воспоминания вскроют едва зажившие в сердце раны?! Почему это случилось именно сейчас?! В моей жизни все идеально! Я словно в сериале, который вот-вот закончится хеппи-эндом. Неужели я снова должна была испытать то, от чего пыталась избавиться все эти двенадцать лет. Никаких разговоров о Гавайях! Никаких новостей о Гонолулу!

Двенадцатилетний запрет на мысли о НЕМ...

Я встала и отправилась в кладовку, где хранились старые вещи. На самой верхней полке стояла коробка с надписью «2008». Четыре цифры, при виде которых мои руки задрожали. Внутри лежал дневник на застежке с маленьким замочком в виде сердца и ключ.

Я достала дневник, чувствуя, как по щекам медленно побежали слезы. Однажды, я пообещала себе никогда больше не плакать, и все эти годы я следовала обещанному. Нежно-розовый цвет обложки, кожаный переплет. Я прижала дневник к груди, совсем как раньше, вновь почувствовав себя семнадцатилетней девчонкой, затем открыла замок.

На первой странице покоилась засохшая красная плюмерия.

И надпись...

«Привет, дневник!».