Это не она.

Адель болтала ногами, сидя на тумбочке, которая стала ее любимым местом, внимательно наблюдая за действиями мамы. Она пекла блинчики. Первый блин достался ей. Я спрятала улыбку, когда увидела, как она обожглась. Смешная.

- Я не чувствую языка, - она скосила глаза на переносицу.

- Выпей холодного молока и жди, пока язык придет в чувства.

Она махала ладонью на язык, когда в кухню вошел отец с Алексом.

- Даже и не думай! - в кухню влетела Виктория, буквально за пол минуты, как вышла мама.

Адель нахмурилась и сощурила глаза.

- Во-первых, не кричи на меня. Во-вторых это не твое дело, - она гордо вздернула голову.

- А вот и нет - это тоже мое дело.

- Альфа, наш срок пришел к концу, и я хотела бы вас попросить... вернее, попроситься, - она глубоко вдохнула. - Примите нас в стаю, пожалуйста.

Отец долго на нее смотрел, подперев голову кулаком, потом сцепил пальцы в замок.

- Боюсь, что это невозможно.

Что?

- Отец... Папа... - в шоке выдохнуми мы с Алексом.

Я взглянула на Адель: та смотрела прямо на отца, затем мельком взглянула на Алекса и отвернулась, но я увидела, как блестели ее карие глаза от слез.

- Ясно... Спасибо.. за все, - и стемительно покинула помещение, а за ней и Виктория.

- Джейкоб! - в кухню вернулась мама. - Ты зачем детей расстраиваешь? Они у тебя убежища попросили, а ты... скотина.

- Спокойно! Так надо... - он потер переносицу. - Что-то тут не так... я не могу понять, что именно..

Я издала стон: между лопаток кольнуло болью. Значит, рыжая стерва уже в доме.

Перед глазами потемнело. Странно, ведь, пока дома были наши гостьи, я не чувствовала боли. Может, все дело в Адели? Она каким-то, непостижимым мне образом, забирает боль.

- Алекс, отвези меня, пожалуйста, в лавку.

- Мне некогда. Зарина пришла.

Мама зло фыркнула, когда он произнес ее имя. А я... а мне стало обидно.

- Что я поделаю, если ее так назвали, мам? - он вскинул руки.

- Ничего, просто не называй ее по имени.

- Пап, дай им шанс, пожалуйста, - я сделала щенячьи глаза, пытаясь забыть про Зарину.

Вместо ответа он встал и ушел.

Через пол часа боль стала невыносимой, а рыжая бестия плясала вокруг Алекса. Я честно сдерживала себя, чтобы не закричать во весь голос от боли.

Что-то теплое потекло по подбородку, и я коснулась пальцем. Алые капельки переливались под лучами солнца, которые пробрались сквозь кухонные занавески.

- Все на улицу, - произнесла вошедшая Вики.

И только после того, как все вышли из помещения, я поднялась со стульчика, кряхтя, словно девяностолетняя старуха.

- Ты как?

- Опять начало болеть. Не знаю как, но она - мое обезболивающие.

- Адель хорошая и веселая, - кивнула Вики. - Даже Виктория бывает забавной, хоть и кажется взрослой.

- Я чувствую, они - члены нашей стаи.

Если бы не Вики, я свалилась бы на первом же шаге. Она буквально донесла меня до остальных членов в стаи.

- Что здесь происходит? - спросила, увидев, по середине двора Адель с Викторией.

- Твоя подруга будет доказывать, что она достойна нашей стаи.

Напротив нее встала Линси. Раздевшись, она перекинулась в волка. Мех цвета молочного шоколада блестел на солнце, отливаясь золотым; ее лапы "одеты" в белые чулочки, белые уши подрагивали, улавливая каждый звук. Она - красивая волчица.

Что странно, так это то, что Адель не стала перекидываться, а так и осталась стоять в своей большой футболке. Виктория стояла со всеми, наблюдая.

Линси наклонилась к земле и, отолкнувшись задними лапами, кинулась на свою жертву.

Все напряженно замерли в ожидании развязки. И какого было удивление, когда Адель просто оттолкнула Линси, и та, ударившись спиной о дерево, просто сползла на землю.

- Эметт, - голос главы стаи был строг.

Эметт вышел в середину, мило улыбнулся, подмигнул и перекинулся.

Было ощущение, что девушка танцует, получая от этого удовольствие. Она проворно уворачивалась от длинных клыков и когтей брата, нанося кулаками удары, короткие, но четкие.

Спустя каких-то двух минут Эметт в шоке отошел от Адели, рухнув на землю. Все молчали. Джаспер поднял сына и отнес его в дом.

- Алекс, - папа показал на середину.
Теперь она сняла футболку и бережно ее сложила, положив под дерево. Изогнувшись в спине, она начала превращаться. Быстро, без всяких хрустов, которые сопровождают нас при перевоплощении. Она сделала то, что добивается от нас папа долгие годы, который лишь приподнял бровь от удивления.

Алекс и Адель стояли друг на против друга, не двигаясь, ожидая, пока кто-нибудь сделает ошибку.

Их образ бударажил кровь: черный и белый, словно тьма и свет, день и ночь, добро и зло. Они так красиво смотрелись. Задние лапы обоих волков одновременно оторвались от земли, а челюсти раскрылись, метя в уязвимые места. Черно-белый клубок катался по земле, оставляя после себя дорожку из шерсти. На солнце сверкали белые и острые, как бритва, клыки, лапы с длинными когтями мелкали в поле зрения.

Боролись они долго, пока вдруг не остановились. Адель с каким-то страхом глядела на Алекса, медленно отходя. Красная дорожка шла за ней. Черная волчица пошатнулась и рухнула на землю, глубоко дыша, издавая странные звуки, как будто она плачет.

Мама кинулась к ней, и золотое свечение озарило наш двор. Адель медленно встала и побрела к дереву, где лежала ее одежда. Одевшись, она села на траву, облакотившись о дерево.

- Я видел и знаю только одну стаю, что с таким рвением бросалась в бой, не зная страха. Представься, пожалуйста, полным именем.

- Я - Адела Ким Блэк, дочь Альфы из стаи "Черная ночь". Последняя из своей семьи...

- Давно ты списываешь меня со счетов? - из-за дерева вышел Калеб.

- Калеб, говнюк, где пропадал? - к нему кинулись Итан и Джаред.

- Калеб?.. - Адель уставилась на него во все глаза.

- Привет, малышка. Я рад, что ты жива.

- Но как? Там же никого не осталось... Ты же умер, я видела!

Слезы текли по щекам. Она вытерла их, размазывая грязь по лицу. Калеб заключил ее в объятия, а ее трясло из-за мелких всхлипов.

- Он уже умирал... лет двадцать назад. Мы даже похоронили его со всеми, но он воскрес через неделю и откопал сам себя. Мы даже думали, что это опять проделки Зарины или Рэйга.

- Поприветствуем новых членов нашей стаи! - произнёс папа под громкие аплодисменты.

Вечером, когда мы готовили с мамой кушать, Адель и Виктория нам помогали (вернее Виктория, а Адель просто сидела на столе и кушала), а Калеб рассказывал все, что было с ним все эти годы, попутно задавая своей сестре вопросы.

- Что ты?.. -начала было Адель, но тут же остановилась, выронив бутерброд.

- Дель, ты чего?

Ее глаза быстро меняли цвет от нормального до цвета ее зверя, будто она боролась сама с собой. Из груди вышло утробное рычание, а по щекам потекли слезы.

Проследила за ее взглядом, наткнулась на мамину руку. Она сняла кофту, и теперь рука с тату была видна.

Я быстро закрыла глаза, медленно влезая в разум черной волчицы. К удивлению, у нее не было никакой защиты. Видимо при стрессе, он спадает, либо не был установлен вообще.

Картинки хаотично бегали туда сюда, с огромной скоростью, но лишь одна стояла неподвижно - именно она была ярче других.

Я залезла туда, медленно проходя между маленьких домов, где ходили люди, бегали дети. Все они были темноволосыми - от темно коричневого до иссиня-черного - и кареглазыми.

Все были счасливы, занимались своими делами: женщины и девушки стирали, готовили кушать, разносили еду мужчинам, которые пахали поля или занимались борьбой.

Все было хорошо, пока небо не затянуло черными тучами, и солнце перестало светить. Тогда нечто рухнуло на землю, разрушая и сжигая все вокруг.

Это был дракон. Серый хвост сметал все на своем пути, а когтистые лапы убивали всех и все.

- Микаэль, бери Делю, и уходите! Спасайтесь! - кричал Альфа, собирая оставшихся войнов.

Микаэль было кинулась, но вернулась обратно, целуя мужа.

- Уходите... - прошептал он, проведя ладонью по ее щеке.

- Папа, - кричала маленькая девочка, вырываясь из материнских объятий. - Папа!

А по улицам маленькой деревни разносился знакомый смех: тот самый, что побуждал меня выбрать темную сторону.

Я обернулась, чтобы встретиться с глазами янтарного цвета. Она гордо вышагивала, злорадствуя и не добивая умирающих. Злость клокотала внутри, а меня резко выдернуло из этого воспоминания, засасывая в другое.

Молодая женщина медленно оседала на землю, пока маленький волчонок прыгал на женщину очень походую на маму. Она подняла щенка, смотря прямо в глаза.

- А тебя я оставлю в живых, чтобы все помнили, что нет могущественней меня!

Глаза волчонка вцепились в тату на руке, запоминая.

- А теперь спи.

Адела полетела, ударяясь об ствол дерева...

Воспоминания закончились, и я вернулась в реальность, задыхаясь.

- Адель, это не она! - Виктория вцепилась в подругу, не давая ей сорваться и кинуться на маму, которая, кстати, стояла спокойно. - Посмотри в глаза. Это не она!

Адела частично перевоплотилась: руки покрыты шерстью, а ноги превратились в длинные когти.

- Деля, посмотри на меня! - просил Калеб.

Она отвернулась, вырваясь из объятий Виктории.

- Деля, стой!

На улице было уже темно, и она сливалась с окружающей средой. Ноги гудели от напряжения, а легкие жгло из-за быстрого бега.

Остановившись, я покрутилась, оглядывая лес. Ее нет, потеряла ее след. Закрыв глаза, прислушалась к лесу: где-то ухала сова, шуршали маленькие мыши, бежал проснувшийся олень и... фыркал волк.

- Адель... - тихо позвала ее, приближаясь к куче, слегка подрагивающего, черного меха.

Я присела перед ней, кладя большую черную морду себе не колени.

- Все хорошо, - шептала я, гладя шелковый мех и вытирая слезы, бегущие по морде.