Водоворот воды подхватил меня как пушинку и я не заметила, как оказалась на берегу. Когда я открыла глаза, надо мной нависал незнакомый парень и что-то мне говорил, но я будто была в неком вакууме. Ничего не слышала, ничего не чувствовала. Всё произошедшее казалось мне сном. Страшным и невозможным. Парень, чьи зеленые глаза обеспокоенно смотрели на меня, провел рукой перед моим лицом, обращая моё внимание на себя. Я сфокусировала взгляд и поняла, что это не сон. Я на берегу Эдлидау, сейчас ночь, а я промокла насквозь и мороз кусает меня за конечности.

- С тобой всё в порядке? - у парня был приятный американский акцент, значит он не местный. - Как ты тут оказалась.

-" Я упала в воду..." - хотела было сказать я, но лишь открыла пару раз рот.

Руки непроизвольно прикоснулись к горлу. Оно не издает звуков. Я не могу ничего ему объяснить. Я с ужасом огляделась вокруг.

Нет! Нет! - думала я. Только не мой голос, только не его.

Как в замедленной съемке, на ватных, замерзших ногах, я поднялась, оттолкнув незнакомца. Моё тело отказывало слушаться меня, но я упорно хотела исправить эту ситуацию. Я до боли закусила губу, убеждая себя, что вот-вот я проснусь, но этого не случилось. Лишь заболела губа и из глаз полились слёзы. А я по прежнему не произнесла ни звука.

Споткнулась, упала. Старалась выровнять дыхание и бежала к нему. Нет, пожалуйста, не забирай его у меня.

Шагнула в воду. Забери меня обратно! Передумай. Слёзы градом текли по моему лицу. Может это паническое? Стараюсь ровнее дышать и иду в воду всё дальше. Незнакомец хватает меня за рукав куртки, а я не обращая на него внимания отталкиваю его руку.

- Ты куда, сумасшедшая? - он хватает меня уже за запястье.

- Я к нему, он забрал мой голос! - вторю ему я, лишь раскрывая рот и ещё больше задыхаясь от отчаяния и слез.

- Ты что, немая?

Убираю волосы с лица, зачесывая их назад и уже спиной вхожу в ледяную воду. Я не хочу терять свой голос. Я не смогу так. Парень тянет мне руку и что-то говорит, но я не хочу его слушать и я его не слышу. Задерживаю дыхание.

Ныряю.

Забери.

Забери меня! Верни мой голос!

Воздуха не хватает и я выныриваю, жадно глотая новую порцию и ухожу под воду снова.

Не выходит!

Чьи то сильные руки, вытаскивают меня из воды. И несут в сторону берега. Бултыхаюсь и стараюсь вырваться.

- Да, тише ты! - говорит всё тот же незнакомец. - Успокойся, тебе не нужно умирать, слышишь?! С тобой всё будет хорошо!

Он прижимает меня к себе и даже через его промокшую одежду, я чувствую его тепло. Слёзы текут по лицу. Я не могу поверить, что всё это случилось со мной. По прежнему никаких звуков. Даже всхлипов не слышно. Это так страшно. Будто я не живая вовсе. Парень тем временем, садит меня на каменный берег и снимает свою куртку, накидвая её мне на плечи. Меня знобит, а он заглядывает в мои глаза и попутно говорит:

- И чего такую милашку на самоубийство потянуло. - Мысленно закатываю глаза. - Я уже вызвал спасателей, они скоро приедут, потерпи.

Незнакомец сидит напротив меня и растирает мои замершие ноги, не давая им ещё больше замерзнуть. Его большие и теплые руки, уверенно и быстро двигаются по моим крохотным ногам снизу вверх. А мне совсем не до этого. Зубы стучат, губы ледяные и лишь его куртка дает мне маленький шанс не покрыться льдом.

Слезы закончились, паника сменилась безразличием. Я обхватила себя за плечи и посмотрела на своего спасителя. Молодой парень, чуть старше меня, возможно, черные волосы, которого отрасли чуть больше желаемого, выбиваясь из модной прически. Чуть пухлые губы, которые были сомкнуты и глаза. Он был высоким и очень сосредоточенным, что немного мешало понять что он за человек. Но то, что он не оставил меня в воде, уже делало его намного лучше некоторых. Я тяжело вздохнула, не издав звука. Что со мной будет дальше?

Спасатели приехали минут через пять и укрыв нас блестящими одеялами, усадили в машину и повезли в ближайшую больницу. Мой спаситель успел за время дороги всё им рассказать, как было. Оказывается, он студент приехавший на экскурсию, отбился от группы и увидел, как девушка сиганула в воду. Зачем он пошел на берег? Как он догадался, что я буду именно там? Так же он рассказал, что я немая. Всё это время я сидела у окна и куталась в одеяло, смотря, как мост удаляется от меня, как и возможность вернуть мой голос.

- Эй, рыжуля, - спросил незнакомец. - Ты согрелась?

Я кивнула.

- Ты всю жизнь не можешь говорить? - спросила медсестра, сидевшая рядом.

Мне пришлось отрицательно мотнуть головой.

- Имя своё напишешь и контакт опекуна?

Я кивнула и высунула свою замершую руку из одеяльного плена. Медсестра дала мне листок и карандаш.

"Уна" - вывела коряво я, а затем написала номер отца. И тут пришло осознание. Как же он этому удивится.

- Уна? - прочитал мой спаситель и улыбнулся. - Я - Оливер, приятно познакомиться. - И он протянул мне руку.

Я неторопливо вложила свою руку в его ладонь и улыбнулась.

- Спасибо, что спас. - Сказала я одними губами.

- Пожалуйста.

Удивительно, от того, что он понял меня без слов, мне стало гораздо теплее внутри.

А затем начались звонки отцу и его приезд, Я никогда не забуду, как он смотрел на меня в то время как я не могла ему объяснить почему я молчу. Ужас и страх в его глазах говорили о многом, но больше всего меня ранило его разочарование. Ведь они все думают, что я пыталась покончить свою жизнь самоубийством. Благо, Оливер не рассказал, что я пыталась вернуться обратно в воду. Как только папа пришел, мой спаситель попрощался и сказав мне на ушко, чтобы я так больше не делала, испарился.

Врач сказал, что возможно, мой голос пропал от долгого прибывания в холодной воде прописал мне постельный режим, а некоторое время. Пришлось долго им расписывать, что я не специально прыгнула в воду, а засмотрелась и у меня закружилась голова. Видимо мне совсем не поверили и посоветовали записаться к психологу. Ещё больше перепугав отца. А потом нас отпустили домой.

Когда мы ехали домой, отец был сам на себя не похож.

- Прости малышка, - начал говорить внезапно он. - После того, как мы с мамой развелись, тебе было труднее всего. Я знаю. Мы может чего-то не доглядели, что тебе было слишком одиноко, но ты могла бы об этом не молчать, а сказать мне сегодня, что бы я не оставлял тебя одну... Как всегда. Прости меня, это я виноват... - Я видела, как он давит в себе слезы. Он винит во всем себя.

- Нет, это не твоя вина! - хочу сказать я, но лишь открываю рот. - Чёрт! Никак не могу к этому привыкнуть! Ужасный, ужасный бог Моря!

Беру папу за руку, и когда он смотрит на меня, стараюсь на пальцах ему объяснить, что он не виноват. Но у меня не выходит. От безысходности я начинаю плакать. Неужели во мне ещё остались слезы? После всего этого?!

Отец останавливается и обнимает меня, поглаживая по спине. Тем самым успокаивая себя и меня. Но ничего уже не изменить.

- Нам нужно сообщить о случившемся маме. - Вдруг говорит отец.

О! Нет! - мои глаза расширяются, я мотаю головой, но папа непреклонен. Он набирает номер мамы, а я предвкушая её крики и обвинения, прижимаю ладони к губам.

Через пол часа, мужчина сидит весь пунцовым, наслушавшись маминых оскорблений о его безответственности, он кладет трубку.

- Завтра ты возвращаешься в Нью-Йорк. - Говорит он в пустоту. - Оставшуюся неделю каникул, ты проведешь с мамой.

Я обнимаю отца. Я знаю, что должна была остаться ту как минимум на дней пять и теперь он снова останется один. Я очень хочу что бы он поехал со мной, но у него, как всегда, много работы. нам опять будет слишком одиноко, друг без друга.

Приехав домой, я написала папе большое письмо, что бы он не винил себя, что бы не грустил без меня и заказала билеты на завтрашний рейс. Интересно, увижу ли я когда-нибудь Посейдона? Я валялась в своей комнате на втором этаже, в маленьком и уютном папином доме. Я обожала этот маленький и такой родной, свой мир. Где были я и папа. И иногда Патрик. А сейчас, мама наверняка позвонила ему и снова ругает, как это всегда происходило, до их развода. А ведь он тут совсем не при чем. Это всё я. и моё глупейшее желание узнать, он ли меня спас. Но Посейдон всё отрицает, а я уверена, что это был он. Он просто забыл.

И почему-то от этой мысли мне стало очень обидно. Я всё своё детство помнила об этом, а он забыл. Конечно, ведь мы для него лишь жалкие людишки.

Вспоминая с каким пренебрежением он о нас говорил я начинаю злиться. Он не прав. И я докажу ему это! Но как, вдруг мы больше не встретимся и он обо мне даже не вспомнит. А если он вспомнит? И будет следить за тем, как мне живется без голоса? Да нет, он не будет следить за каким-то жалким человеческим детенышем.

Я укрылась с головой и погрузилась в сон. Меня раздражали собственные мысли.

Утром я уехала, крепко обняв отца и всучив ему в руки своё письмо. Надеюсь, оно поможет ему не винить себя почем зря. наверное, если бы я сказала им о Посейдоне, они сочли бы меня сумасшедшей, поэтому об этом мне стоит умолчать, ведь я сама ещё толком не верю в происходящее. Лишь только отсутствие голоса прямое подтверждение его существования.

Оказавшись дома, не получила ни материнских объятий, ни приветствия брата. Лишь пустой дом встретил меня моим уже привычным молчанием. Не спросили даже, устала ли я. Только часа два слушала монолог матери, о том, что наш отец непутёвый, довел дочь. Да как так можно? Удивляюсь, почему папа ещё раньше не ушел от этой злой женщины. Не в силах больше слушать этот бред ухожу в свою комнату.

Нет, я её понимаю, иногда, у неё нас двое, ей тяжело, но у отца совсем никого нет. Кроме нас. Я знаю, что всё это она говорит на эмоциях, и скоро сменит свой гнев на милость, но всё же, обидно за папу.

За окном моей комнаты огромное дерево, покрытое пушистым снегом. Сижу на подоконнике и смотрю на него. Как не сойти с ума слушая свои мысли? Есть ли в этом мире добро? Или быть может я зря потеряла своё право голоса?

Я точно не смогу так. Мои мысли скоро убьют меня. Пишу своей подруге, Джи, чтобы она хотя бы скрасила мои дни до учёбы и заглушила мои мысли.

Мы сидим у меня и поедая чипсы смотрим новый сериал от нетфликс, и как школьницы, переписываемся записочкам. Мама до поздна задерживается на работе, а Патрик уже давно спит. Мы сидим в гостиной, на огромном диване перед плазмой и даже не смотрим на неё. И хоть Джи моя лучшая подруга, ей я тоже не решаюсь говорить, почему потеряла голос. Моя мама вообще всем запретила говорить о том, что я упала в Эдлидау. Она не хочет что бы её дочку считали самоубийцей. Да и я не хочу ничего говорить о Посейдоне. Я вообще не могу говорить, как он того и хотел.

- Как ты теперь будешь отвечать на нападки, Энн? - пишет Джи.

- Молча. - Пишу в ответ я. - Я буду убивать её взглядом.

- Мда.. жаль у тебя нет способностей Циклопа из иксменов, тогда бы я её даже пожалела, - говорит подруга, на которой сегодня домашняя пижама и её темные курчавые волосы заплетены в шишку.

- Хей, - губами возмущаюсь я и вскидываю руками.

- Ты вообще-то должна жалеть меня! - пишу ей на листочке.

- Да- да! - строчит Джи. - Я очень хочу что бы этой, выскочке досталось по самое не балуй.

Я развожу руками и хмурю брови. Да, было бы не плохо. Но той кто поставит её на место, буду явно не я. И явно не сейчас, когда я лишена права голоса. Бью себя ладонью по лбу. Нельзя раскисать. Только не сейчас, когда завтра мне нужно столкнуться с главной проблемой своей жизни. И имя ей - Энн Броуди. Девушка, что возомнила себя королевой колледжа. Девушка, без которой не обходиться ни одна светская хроника нашего заведения. Она красотка и состоит в учебном совете и она меня ненавидит. И завтра мне предстоит с ней столкнуться лицом к лицу. От этой мысли по моей спине прошелся холодок.