За окном кружатся, плавно опускаясь на землю, хлопья снега. Я вновь рисую в своём скетчбуке, когда сосредоточенное занятие прерывает внезапный стук в дверь. Бросаю взгляд на часы и хмурюсь: уже достаточно поздно для посетителей. Кого могло занести ко мне зимним морозным вечером в половину десятого? Однако всё же поднимаюсь и осторожно крадусь к двери, а стук повторяется, становясь более громким и настойчивым. Джеймс говорил, что установил защиту и больше никто не сможет навредить мне здесь, в моём доме, но я не особо верю этим магическим сказкам, хотя видела собственными глазами, как атлант играл с огнем.

Но когда дверь открывается, вопреки полчищу врагов-атлантов, вооруженных до зубов, на пороге стоит растерянная Виктори и у неё в руках позвякивает связка ключей. Настороженность на моём лице сменяется радостью и удивлением, а я открываю рот, чтобы воскликнуть, спросить, что девушка делает здесь так поздно, но она лишь быстро качает головой, прикладывая палец к губам и по-злодейски оглядывается по сторонам, затем быстро заходит ко мне в квартиру. Я захлопываю дверь и только тогда наконец произношу:

- Что ты тут делаешь?

Виктори широко улыбается и трясет связкой ключей.

- Я стащила у Джеймса ключ, он не знает, что я здесь.

Надо же! Украсть у огненного зануды-атланта ключ ради того, чтобы прийти ко мне?

- Но почему? – на моём лице отражается недоумение, а атланта притворно вздыхает и отмахивается.

- Давай пройдём в гостиную, мне нужно с тобой поговорить.

Я с детства ненавижу фразу "Мне нужно с тобой поговорить", потому что обычно эти слова означают, что я провинилась и Джес собирается провести воспитательную беседу, а также оставить меня без сладкого на время; Лили обиделась на что-то, или "элита" нашей школы собирается выяснять отношения и карать меня за проступок, который я не совершала. Тем не менее я, тяжело вздохнув, следую за Виктори и плюхаюсь на диванчик рядом с ней.

Девушка, широко улыбаясь, взмахивает мокрыми от снега волосами и достает со своей сумки какой-то небольшой квадратный свёрток в белой бумаге в красный кружочек с неестественно большим зеленым бантом по центру.

- Поскольку я уверена, что этот олух Джеймс совершенно забыл про сегодняшний день, - я недоуменно приподнимаю брови, - то я хочу тебя поздравить с Рождеством и от себя, и от него.

Сегодня Рождество? Как я могла забыть?! Видя ошарашенное выражение моего лица, девушка вручает мне небольшой бирюзовый свёрток, улыбаясь от уха до уха. Думаю, ни одна Рождественская ёлка никогда не переплюнет сияние радостного лица Виктори.

- Открывай скорее, - нетерпеливо произносит атланта и указывает на сверток. Девушка одновременно как-то приглушает бьющую с неё ключом радость и с опаской поглядывает на мое лицо, ожидая реакции на подарок.

Я аккуратно разворачиваю упаковочную бумагу, стараясь не порвать её и открываю крышку небольшой коробочки в бело-зелёную полоску. У меня вырывается вздох удивления и восхищения. Внутри лежат серьги с голубыми камнями. Не серебряные, а обыкновенная бижутерия, но даже такой недорогой презент сейчас кажется мне самым драгоценным на свете. После гибели Джессики я и подумать не могла, что кто-то может вспомнить о моем существовании хотя бы на Рождество, не то, чтобы сделать подарок. Серьги очень красивые, с большими сапфирами в форме капли и выглядят, как настоящая драгоценность. Непрошенные слезы наворачиваются на глаза, так и норовят скатиться по щекам, но я не хочу расстраивать Виктори.

- Спасибо тебе. И извини,- виновато опускаю глаза и начинаю мять подол растянутой домашней футболки, как делаю всегда, когда нервничаю. – Я не приготовила тебе подарок.

На моё плечо ложится маленькая, почти что детская рука Виктори, и я поднимаю глаза, встречаясь мягким, радостным взглядом атланты. Девушка улыбается и ласково произносит:

- Ничего страшного. Я понимаю.

У меня нет ни денег, ни вообще возможности что-либо подарить Виктори, что заставляет меня чувствовать себя по-настоящему никчемной.

Девушка так же, как и я углубленная в свои мысли, внезапно встрепенулась, будто вспомнила что-то важное. На её лице медленно расползалась озорная улыбка, а маленькие бесята прыгали в серебристых глазах. Виктори поманила меня пальцем и торопливо оглянулась в сторону двери, будто прямо сейчас на пороге мог появиться разъяренный Джеймс и задать нам двоим хорошую взбучку.

- Послушай, Рождество, это, конечно, хорошо, но пришла я к тебе не совсем поэтому.

Я приподнимаю брови и придвигаюсь ближе, с интересом прислушиваясь к словам девушки:

- Представляю, как тебе надоели эти стены, - она обводит рукой комнату,- а также самодовольная рожа Джеймса. На празднование Рождества с моей семьей ты не смогла прийти, снова-таки благодаря нашему назойливому другу, - девушка прервалась, чтобы подмигнуть мне. - Поэтому я хочу предложить тебе выйти...в город.

- Я не... - начинаю я, но Виктори торопливо перебивает меня, энергично размахивая руками:

- Не переживай из-за того, что ты не атланта: мы это уладим. И за Джеймса тоже не волнуйся. Я позабочусь обо всем, а ты немного отдохнешь. Это абсолютно безопасно, я тебе обещаю.

Я кивнула, не в силах сразу справиться с таким потоком информации. Неужели я все-таки смогу выйти из этих стен? Не под дулом пистолета или в цепкой хватке Джеймса, а сама? В последний раз это произошло против моей воли и в угрозу моей жизни.

- Так что ты думаешь? – нетерпеливо спрашивает девушка, отбивая ритм своими маленькими пальчиками на коленях. – Я обещаю, что будет весело.

Я собираюсь сказать "нет", но мне очень не хочется расстраивать Виктори. Ещё раз смотрю на суетливую атланту, затем обвожу взглядом стены гостиной, которая мне уже успела изрядно надоесть. В конце концов, почему бы и не развлечься? Я постоянно рискую своей жизнью и не всегда добровольно, так что мне не привыкать.

- Я согласна.

Виктори просияла после моих слов, определенно затмив все Рождественские елки в округе.

- Тогда как только я смогу найти уловку, чтобы отвлечь Джеймса на один вечер, то сразу дам тебе знать.

Я киваю, а по коже бегут мурашки, кровь бурлит от прилива адреналина. Приятное чувство – риск. Словно я снова живу, а не существую.

- Спасибо, Виктори, - говорю я так искренне, как только могу.

Спасибо за то, что не бросила меня, просто потому, что я человек. Спасибо, что заботишься обо мне. Спасибо, что стала моей подругой.

- Не за что, - улыбается девушка. – Слушай, мне нужно идти и вернуть ключи, пока этот зануда-Джеймс не заметил пропажу, иначе несдобровать нам обеим.

Я даже боюсь представить, что девушка имеет в виду под словом "несдобровать", поэтому киваю в ответ, а Виктори заговорщицки подмигивает.

- Пока, - произносит девушка и порывисто обнимает меня, сжимая так сильно, что у меня едва получается вздохнуть, а ребра трещат.

- Виктори, - хриплю я. – Не так сильно.

- Ой, извини, - тараторит атланта, тут же отпуская меня. – Я иногда забываю про то, что ты... хрупкая.

- Ничего страшного, - отмахиваюсь я.

Я привыкла к тому, что слишком слаба и беззащитна среди атлантов, но, возможно, после того, как Джеймс меня обучит, я смогу противостоять любому из них, превратив свои недостатки в преимущества.

Виктори посылает мне на прощание воздушный поцелуй, подмигивает и уходит, закрывая дверь на замок, а я снова остаюсь одна. Кажется, будто Виктори – это глоток свежего воздуха, яркое и жизнерадостное полуденное солнце, потому что когда она уходит, в моей квартире внезапно становится слишком тихо и пусто, совершенно безжизненно. Как будто девушка привносит жизнь в этот бетонный ящик, зажигая одновременно огонь и в моем собственном сердце. Я вздыхаю и бреду обратно в свою комнату, бросая беглый взгляд на незаконченный рисунок на столе. На нём серо-чёрные наброски двухэтажного дома, охваченного огнём. Языки пламени облизывают черепичную крышу, вырываются из пустых глазниц окон, перескакивают на аллею деревьев вблизи здания – и вот уже вся картина полыхает, жадное пламя пожирает все вокруг без разбору. Я даже могу почувствовать жар и удушающий дым, который забивается в нос, царапает горло, заполняет легкие, вытесняя кислород. Яркие, слишком похожие на настоящие воспоминания заставляют меня дернуться и, скривившись, поспешно отвернуться. Когда-то мне говорили, что если переносить свои кошмары на бумагу, то они становятся не такими ужасающими, только почему-то пока что это не работает. Каждую ночь я просыпаюсь от собственного оглушающего крика и, задыхаясь, спотыкаясь по пути как пьяная, на дрожащих ногах плетусь в ванную, где меня выворачивает. Затем я обычно выпиваю стакан воды, но першение в горле от фантомного дыма не дает мне заснуть ещё долгое время. Стоит закрыть глаза, и они тут как тут – моя семья, которую я не могу спасти. Мой дом и дорогие мне люди, исчезающие в багровом, переливающемся золотым пламени, мой неистовый крик и ужас.

Кошмар, который никогда не уйдёт.