Было уже около двух ночи, когда вечер стал подходить к своему завершению. После танца с Табризом я вернулась за стол к родителем, но ни отец, ни моя мать ничего мне не сказали, хотя по лицам было понятно, что они обо всем догадались... Впрочем, как и сотни гостей, сидевших за соседними столами, просто все продолжали делать вид, что все в порядке. Я не знала, как дальше себя вести, ведь мои родители, доверявшие мне больше всего, теперь были полностью разочарованы во мне, и Диля, восседавшая там за несколько метров от меня, ненавидела меня. Мой маленький карточный мир рухнул всего лишь от дуновения ветерка.
Я выпила еще один бокал шампанского, потом находится в этой тяжелой обстановке было совсем тяжело, но от этого не стало легче, а даже наоборот хуже - моя голова стала раскалываться от изнывающей боли изнутри.
Я поймала очередной взгляд Табриза и поняла, что пора действовать. Наша с ним жизнь зависела от выбора, который я сделаю. Я встала, повернулась к матери и сказала, что отойду в туалет, и вышла в прохладный холл. Почти следом за мной вышла Лейла, она остановила меня и сказала то, чего я больше всего боялась услышать. Она сказала правду.
-Ситора, что это было там!? Ты бы видела лицо моего отца.. Ты же понимаешь, что произошло!? Скажи да, скажи, что понимаешь, что ты разрушила все, что могла... Ты и Табриз. Если вы будете вместе, то отец откажется от него, а твоя семья.. никто не сможет простить тебе то, что ты увела у своей родной сестры жениха! Представляешь, какой это скандал будет!? Как кучу сплетниц будут сидеть и перемывать косточки всем участникам, в том числе и мне, и Диле ... А что будет с твоей сестрой? - Лейла все продолжала говорить и говорить, а я больше не могла ее слушать, я метнулась в сторону и увидела тетю Фатиму, заходившую назад в зал. Как же так я целый день просидела с ней в одном зале, а не смогла заметить ее!?
-Ситора!? - Лейла уже подошла ко мне впритык, схватила за плечи и затрясла. - Ты понимаешь, что происходит!? - А я, будто, не слышала ее, я смотрела туда, где только что видела тетю Фатиму и не могла сообразить в действительности это было или всего лишь шампанское.
-Лейла, оставь нас, - я услышала голос Табриза где-то совсем близко, прямо над ухом, оглянулась и поняла, что стоит сзади меня. Лейла фыркнула, сжала мою руку, будто, напоминая мне все то, что она говорила, а затем быстро ушла, оставив меня и Табриза.
Он подошел ко мне еще ближе, так близко, что мне пришлось даже сделать шаг назад и упереться спиной в стенку, ощущая кожей прохладу, исходящую от мрамора.
-Все это время я хотел увидеть тебя.. Я даже пришел на эту помолвку, чтобы только потом уйти вместе с тобой. Я хочу забрать тебя, и мне все равно, что будет дальше. Тебе это ясно, Ситора!? Я хочу быть с тобой, и я уже не знаю, что мне сделать, чтобы ты поняла, прошу тебя! Давай, пойдем! - он взял меня за руку и потянул за собой, но я вырвалась, грубо оттолкнув Табриза.
-Я не могу так поступить, прости...
-Я уйду, Ситора, я уже все сказал отцу... Мне надо уходить сейчас.
-Я люблю тебя, Табриз, - я смотрела ему прямо в глаза, ощущая, как внутри меня что-то становится тяжелым и давит на мои легкие. - Я люблю тебя, но я не могу так поступить... - я сжала в руке кулон, который он мне подарил в Москве, а затем сняла его вместе с цепочкой и протянула ему. - Думаю, ты и сам понял, что я всегда буду выбирать не тебя... Не проси меня больше ни о чем, Табриз. Моя сестра, мои родители дороже мне.
Он стоял как вкопанный, наблюдая, как я разворачиваюсь захожу назад в зал, возвращаюсь к своим родителям. Я уже знала тогда, что моя семья была потопленной моей глупостью и моей любовью, так я не брошу ее, и если мне придётся очень туго, я всегда буду рядом со своими родителями и сестрой, пусть и ненавидящей меня.
Я чувствовала, как сзади меня Табриз поддался вперед, но я увидела, как дядя Хасан встал из-за своего стола и направился к выходу. Всё, это был конец.
Входная дверь закрылась, и мы оказались дома. Всю дорогу никто не проронил ни слова, только Диля тихо всхлипывала от того, что произошло: жених оставил невесту в день их помолвки, разве что-то может быть ужаснее и позорнее этого!?
-Мам, - я хотела спросить, что будет дальше, но она посмотрела на меня своими стеклянными глазами, и я не решилась продолжить с ней разговор.
В квартире было тихо, я зашла в свою комнату, разделась и легла в кровать. Мне оставалось только ждать, пока со мной захотят поговорить. Диля не входила в комнату, я слышала, как она долго сидела в коридоре на кресле и плакала.
Я лежала достаточно долго, пока, наконец, в дверь не постучали и на пороге комнаты не появился отец, тяжело дышавший и очень расстроенный. За его спиной стояла мама все еще со стеклянными пустыми глазами. Они вошли в комнату и закрыли дверь, а затем прошли и сели ко мне на кровать. Я видела, как их обоих трясло от злости, но они сдерживали себя.
-Ситора, - начал отец, - то, что произошло сегодня очень сильно опозорило нашу семью и семью Хасана.
-Ты хоть понимаешь, что ты натворила!? - воскликнула мама. - Это было хуже всего! Так стыдно мне еще не было никогда! Никогда!
Я не знала, что нужно было ответить в тот момент, да и надо было это сделать!? Я просто чувствовала себя раздавленной, убитой, и внутри меня все горело, совесть терзала меня, и если бы я не верила в Аллаха так, как могла, то, скорее всего, давно бы уже перерезала себе вены.
-Шабнам... - прервал маму отец. - Это была твоя благодарность на то, что я и твоя мать воспитывали все это время!? Ситора.. Что теперь будет с нами? Что будет с сестрой? Как я буду смотреть в глаза всем своим знакомым!? Все смеются над нашей семьей!
-Простите, - сказала я, наконец.
-Простите!? Да разве этим твоим ｫпроститеｻ возможно загладить все то, что ты натворила! Как ты могла!? Она же твоя сестра! - мама расплакалась навзрыд, но я даже не смела встать и подойти к ней, чтобы обнять, я просто продолжала слушать то, что они говорят мне. И я сама себя ненавидела. Очень ненавидела.
-Мы не хотим тебя больше видеть... - отец сказал это совершенно спокойным тоном, без эмоций, просто поставил перед фактом. - Собери вещи и жди, за тобой приедут. Пока так будет. Ситора, если ты будешь общаться с Табризом, то дороги назад в этот дом тебе не будет. Ты поняла? Подумай хорошенько, что тебе важнее всего.
После этих слов родители вышли из комнаты, а я поднялась с постели и стала собирать свои вещи. Странно, но слез не было, была лишь пустота и ненависть к себе, но слез уже не было. Я ощущала разочарование от того, что я, правда, хотела, как лучше, но... Я все еще слышала, как за дверью плачет Диля, сидя в кресле, и как мама отпаивает ее горячим зеленым чаем с валерьянкой.
Больше всего на свете я боялась одного - потерять своих родных, остаться сиротой в этом мире, и со мной это случилось. Больше мне нечего было терять.
Я собрала все вещи в небольшой чемодан - не взяла ничего лишнего, только лишь пару джинс, платьев, теплую куртку и пальто на весну, то же самое было с обувью - одну пару зимних сапог, пару туфель и балетки. Я все еще надеялась, что вот-вот в комнату зайдет отец и скажет, что он передумал, что я могу остаться и медленно стареть в этих четырех стенах, но рядом с ними. Но этого не происходило. Я просто сидела и ждала какого-то конца, как ждут обреченные на смертную казень преступники в своих тюрьмах. Я сжимала руки в кулаки и повторяла про себя, что я сделала все правильно, что все так и нужно было, но я уже начала тосковать по Табризу, как тоскует только лишь загнанный в клетку зверь по свободе.