Было три часа ночи, но новостей все еще не было. Ни от Дили, ни от отца, ни от кого. Мама терпеливо ждала, сидя на кресле в коридоре, то и дело смотря на входную дверь и на часы, висевшие на стенке прямо напротив того места, где она сидела. А я не могла больше ждать. Я постоянно что-то делала, я начала убираться, перекладывая вещи, вытерла пол и пыль, и я не хотела ждать этого приговора, я не гнала время, потому что страшно боялась, что кто-нибудь позвонит на телефон и скажет, что теперь они - муж и жена, и теперь моя красивая сестра будет самой несчастливой женщиной в мире.
Разве кто-то может пожелать такое своему близкому родному человеку!? Пожелать то, что происходило с ней в тот самый момент? Я все накручивала себя, придумывая, как она, наверное, сейчас испугана, и мне хотелось плакать.
-Ситора, - мама оторвалась от часов и перевела взгляд на меня, - Кажется, что-то пикнуло, что это?
Я метнулась к своему мобильному телефону и увидела мигающее одно новое сообщение. Я тут же открыла его. От Табриза. От моего предательства похолодели руки, и я прочла: "Любимая моя Ситора, я уже в Алмате, завтра утром поговорю с родителями, твоими и моими". Мои губы задрожали от эмоций, переполнявших меня, заполняющих все нутро, и я хотела ответить ему, но я не могла. Это было бы нечестно.
-Что там, дочка? - "дочка", мама так сказала, словно, коснулась моего сердце, и я даже постаралась натянуто улыбнуться.
-Батарея садится, пойду поставлю на зарядку, - я видела, как те огоньки, которые зажглись в ее глазах в надежде, что это могли быть новости о Дили, вдруг снова потухли, и все ее лицо потускнело, она спрятала его в свои руки, и я услышала ее всхлипыванья.
Я зашла в комнату, села на кровать и долго смотрела на экран своего мобильного телефона. Еще год назад я бы даже не смогла поверить в то, что кто-то сможет полюбить меня, а теперь я этого страстно не хотела. Раньше я никогда не могла представить, что это может быть больно, больно любить и больно принимать эту любовь, и сквозь приоткрытую дверь, ведущую в коридор, я видела свою мать, сидевшую в кресле, словно, восковую куклу, почти не шевелясь и еле дыша.
Я чувствовала давление в грудной клетке, было ощущение, что кто-то медленно сжимает мое сердце в кулак, а потом резко отпускает, и так повторялось вновь и вновь, а я даже не смела заикнуться о своей боли матери, потому что мне было страшно, что я сделаю еще хуже. И я ждала какого-то искупления грехов или хоть чего-то, хоть какого-нибудь знака, как вдруг, в тишине звенящей квартиры раздалась трель домашнего телефона.
Я выскочила в коридор и увидела, как моя мама уже ответила на этот звонок.
-Алло? Азиз? Слава Аллаху! - она всхлипывала, и я не могла понять, то ли это было от счастье, то ли от горя. - Азиз? О, Аллах!
Я прислонилась к холодной стене своей спиной и закрыла глаза. И, как в детстве, в надежде, что это поможет, не смотря на то, что я - мусульманка, сжала пальцы крестиком и повторила: "Пожалуйста, пусть Диля вернется домой, я отступлю, я отпущу Табриза". Соленые слезы медленно стекали по моим щекам, и одну я поймала языком.
-Ситора? Дочка? Собирайся, нам нужно ехать...
-Куда?..

  Мама повернулась ко мне абсолютно счастливая, и я поняла, что почти все закончилось, почти все позади, и она сказала:

-Она у них, она испугана, но она у них... Слава Аллаху, Ситорочка, слава Аллаху!
Мама стала надевать свои зимние сапоги на ноги, а сверху накинула куртку, а я мешлакалась рядом с ней. Я чувствовала, как огромный груз, будто, рухнул с плеч и превратился всего лишь в пыль. Я была рада.
-Мам... Все хорошо будет?
-Конечно, дочка...
Я все еще сжимала в руках свой мобильный телефон и краем глаза видела, как на дисплеи светится имя человека, разделившего мою жизнь на "до" и "после".
-Я спускаюсь, ловлю такси, а ты следом! - мама хлопнула входной дверью, оставив меня одну с этим искушением - ответить или нет, а если ответить на этот звонок, то что сказать, а если сказать, то как. И я решилась, как решаются многие на эти вещи, я просто нажала на зеленую кнопку и стала ждать.
-Ситора? Ты где? С тобой все в порядке? Как ты? - этот шквал вопрос завалил меня, а Табриз не останавливался, он все спрашивал и спрашивал, а я плакала и улыбалась, так и ничего не отвечая ему. - Ситора, мне только, что рассказала Лейла, что случилось.. Ты в порядке? Скажи мне, с тобой все хорошо?
Я кивала головой, не соображая, что он не видит этого, но продолжала молчать. Я боялась, что таким образом разрушу что-то очень важное у себя, в своем решение, в своих намереньях, я просто кивала и улыбалась.
-Я люблю тебя, слышишь!? - Табриз сказал это в тот самый миг, когда я взялась за кулончик, висевший у меня шеи, и тогда я ответила:
-Я слышу. Со мной все хорошо. С Дилей тоже.
-Клянусь, я найду эту мразь... - он тяжело задышал, и я чувствовала, что Табриз злиться.
-Не надо.. Все закончилось.
Я говорила с ним и параллельно одевала куртку, и обувь, а затем вышла из квартиры и плотно закрыла дверь.
-Все закончилось, Табриз, понимаешь?
-О чем ты, Ситора?
-Я не знаю пока что...
Я хотела уже положить трубку, но вдруг услышала, как Табриз прошептал:
-Я очень скучаю, Ситора, я очень хочу увидеть тебя. Можно?
-Нет, Табриз, пожалуйста, даже не проси...
Я чувствовала все, что чувствовал он, и я понимала его, но так же я знала, что ничем хорошим эта встреча не закончится. Только лишь новую порцую боли принесет.
-Ситора, ты просишь у меня слишком многого, ты просишь забыть тебя, а потом снова напоминаешь о себе, я не знаю, что и думать.. А когда я приехал, я готов и говорю тебе, пойдем, будь со мной, ты снова прячешься от меня... Ты просишь слишком многого, Ситора, разлюбить тебя, не думать о тебе - это выше моих сил.
-Табриз, - я прервала его, - так будет лучше для всех.
-Так будет лучше всем, кроме меня и тебя.. - ответил он. - Я прошу тебя только увидиться со мной. Мы все решим, я обещаю. Мы придумаем что-нибудь.
Эти предательские слезы.. Я столько раз обещала себе быть сильной, но я не могла, я не умела по-другому. Сдайся, Табриз, прошу тебя, сдайся, отступись от меня, пока еще этот клубок чувств не затянул нас двоих в болото, из которого мы никогда не вылезем..Я вышла из дома, а мама уже сидела в такси и махала мне рукой. Я тут же нырнула в салон машины и оказалась в полумраке, водитель зажег свет и повернулся к нам.
-Девушки, у вас все хорошо? - он почему-то долго смотрел на меня, а я отвернулась к окну и тихо прошептала:
-Просто езжайте...
Мама прижалась ко мне всем телом, и я чувствовала, как ее маленькое тело вздрагивает и дрожит от всхлипываний, и мне бы хотелось, найти какие-нибудь слова для утешения, но я не могла.
-Где она? - я тихо спросила у мамы, и она подняла на меня свои огромные глаза, полные слез, и ответила так же тихо:
-В больнице... Ей дали успокоительных.
-С ней все хорошо? Как они нашли их?
-Слава Аллаху, Ситора, что мы догадались позвонить дяде Хасану, если бы не он и его связи, неизвестно еще как долго нам бы пришлось искать ее! Он сразу взял в свои руки, сказал, все-таки Диля теперь почти и его дочь, и что он не допустит такого позора.. Представляешь, что люди говорили бы, что невеста сына Хасана стала женой какого-то чеченца, - мама опять всхлипнула, а я сжимала свой кулак, спрятав его в складках юбки. В ушах все еще стоял голос Табриза, гревший меня изнутри, и я все думала о том, что это так несправедливо любить жениха своей сестры, любить так сильно, что даже согласится увидится с ним, в последний раз..
Да, да, да, да, да, да, да, да, да и еще раз тысячи раз да, я согласилась, я просто не могла больше сама. Я мучалась, моя совесть съедала меня изнутри, но я так этого хотела, я никогда в жизни ничего так не хотела, даже пусть шрамы останутся, даже тысячи других шрамов, только лишь один взгляд Табриза на меня, одно прикосновение его рук, только лишь это было важно.
И мне удалось урвать удобный момент, когда моя мама подсела ближе к водителю и стала активно объяснять, как проехать в микрорайон Мирас, я быстро достала мобильный и написала Табризу: "Мирас, жду".
Мое сердце рвалось внутри на свободу, так оно билось от страха быть застигнутой за тем, что общаюсь с женихом сестры, и так оно хотело этого.
-Мам?
Она оглянулась на меня, и я видела, что ей стало легче.
-А что если Табриз откажется от свадьбы с Дилей?
-Что за вопросы, Ситора!? - она как-то подозрительно посмотрела на меня, а я съежилась под этим взглядом и неопределенно пожала плечами. - Мне не нравятся такие разговоры, и такие намеки.. Мы сделали все, чтобы они были вместе! Что за вопросы!? Ты что-то знаешь?
Мне не хотелось врать маме, но у меня не было выбора.
-Я ничего не знаю...
Я тут же поняла, что я безумно соскучилась по тете Фатиме, человеку, который бы точно понял меня, который бы не стал нападать и который бы поддержал меня, и мне стало горько от того, что моя семья, моя крепость, внутри начинает рушиться, постепенно превращая все то, что ценное мне, в пепел.
Я облокотила голову на холодное стекло автомобиля и старалась не думать, потому что мысли доставляли мне лишь боль, заставляли меня сомневаться, и менять решения.
Мы приехали к больнице, и мама тут же вышла из машины. Я расплатилась с водителем, параллельно достав телефон, украдкой посмотрела, что мне написал Табриз. "Я буду ждать тебя возле лифтов на третьем этаже. Я буду ждать столько, сколько потребуется". Я вздохнула.
-До свидания, - сказала я водителю и тоже вылезла из машины, ощущая, как тяжелеет в голове от всех этих мыслей.
-Ситора! Давай быстрее! - мама уже вбегала внутрь больницы, а я, одиноко идущая, по этой дороге, просто сжала руки в кулак и ждала какого-то прощения. Телефон снова мигнул, я взяла его в руки и прочитала: "Я уже подъезжаю, моя девочка". И я действительно ощущала это, я была полностью его..
-Ситора! - я вдруг очнулась от своих раздумий, увидев счастливого отца, хмурившего почти белые брови. Я влетела в больницу и кинулась ему на шею, целуя его в щеки. Та ночь изменила его, сделав из мужчины старика, и это было так страшно признавать.
-Папочка, папуля.. - я целовала его в щеки, обнимала его. - Как она?
-Немного сдали нервы.. А так держится, молодцом.. Сердечко-то у нее барах