Вода с раздражающим «кап, кап» падала со стола на каменный пол, образуя темное пятно. Но никто из сидящих в комнате королевы даже не пытался встать и смахнуть все вниз рукой или тряпкой.

— Может, украдем у гномов порох? — прервал молчание Сэм новым предложением. Очередным диким предложением. — Поставим бочки у краев ущелья и взорвем все к чертям собачьим.

— Гномы союзники эльфов, они и так его нам дадут. Вопрос в том, смогут ли они это сделать в ближайшие два дня, — Мориан качнулся на стуле и положил голову на скрещенные на спинке руки. Еще не разношенная форма разведкорпуса натянулась, неприятно сковывая движения. Одежду, что дал Утгард, пришлось снять: годы и долгое использование сделали свое дело и превратили ее в настоящее старье. К тому же военная униформа намного лучше справлялась со своими обязанностями в плане удобства и практичности.

— Люди удерживают их у равнины, они не смогут перевезти к нам столько пороха, сколько необходимо для взрыва большой скалы, — произнесла королева, задумчиво помахивая палочкой с вделанным в нее грифелем.

Разговор прервал стук в дверь и вошедший эльф с перевязанной правой рукой. Рваная полоса крови отчетливо прорисовывалась на сером бинте. Он наклонил голову и быстро заговорил. Ллейя внимательно слушала его, с каждым словом все больше мрачнея. Затем кивнула и отпустила его, развернувшись обратно к столу с картой.

— Что случилось? — спросил Гальсар.

— Один из наших отрядов сцепился с рыцарями. Потеряли двоих, убили всего нескольких вражеских солдат. Наши стрелы не смогли пробить железную броню, а странные металлические шипы разорвали шкуры дроксов. Это немыслимо! — воскликнула она, на мгновение потеряв самообладание.

— Тактика «щит-поддержка», — с уважением протянул Дакшер. — Весьма удобно. Рыцари идут перед стрелками с арбалетами, и их сложно сбить в пропасть. Очень практично в горах и против легковесных дроу. Хотя здешние тропы слишком узкие для нее. Возможно, они используют гравитационную магию или что-то типа этого, чтобы не падать.

— Ты когда-нибудь будешь следить за языком? — с раздражением спросила Мари. — Ты уже второй раз одной фразой оскорбил целую расу.

— Он говорит верно, и называть нас дроу — это не оскорбление. С древнеэльфийского «дроу» переводится как «отступник», кем мы и стали, когда наши предки присягнули Тьме ради спасения нашего народа. Так что он пока ничем не оскорбил мой народ и к тому же рассказывает довольно интересные вещи.

Сэм с довольным и ехидным выражением повернулся к девушку.

— Как видишь, я не такой идиот, каким ты меня считаешь. И не отнекивайся, я вижу это по твоим невинным глазкам!

— Заберите его кто-нибудь в приют, — вздохнула она, встрепав еще влажные после мытья волосы. 

— «А почему нельзя просто отсечь кусок скалы и перегородить им путь к пещерам?» — с любопытством спросила Лия, нетерпеливо раскачиваясь в петле ремня на его бедре. Скоро наступит ночь, и тогда она сможет превратиться в человека. И добраться до съестных припасов эльфов.

«Сейчас нет таких технологий, с помощью которых можно было бы отколоть кусок горы и сбросить в ущелье. К тому же его нужно перекрыть с двух сторон, иначе все будет бесполезно».

Девушка громко засопела сердитым ежиком, а затем обиженно буркнула:

— «А я, значит, обычная железка и ничего не умею? Друг называется, печенька недокрошенная».

Какое-то время он сидел, уставившись в стол. Через минуту в голове раздался щелчок.

— Ты можешь взорвать скалу?! — вслух воскликнул Мориан, тут же приклеив к себе три пары удивленных глаз.

— Кто что взорвет? — поинтересовался Сэм и почесал подмышку. — Опять с ней болтаешь? Флиртовать можно и без нас, хотя я не прочь присоединиться к чему-то большему, например к...

— Она что-то придумала? — перебив его, спросила Мари.

— До заката далеко?

— Около получаса, — ответила эльфийка, мельком глянув на встроенные в стену часы.

— «Эй, не смей им ничего рассказывать! Я сама хочу, сама!»

— Она хочет рассказать сама, поэтому придется подождать, — пояснил он сильное покачивание меча.

— Девчонки, — с досадой протянул Дакшер, — Вечно они любят делать тайны и интриги на пустом месте. Может, мы отнесем ее в соседнюю комнату и ты нам все расскажешь? — коварно улыбаясь, спросил он. Гальсар покачал головой и приложил палец ко лбу. 

— Она сидит вот здесь, и соседняя комната ничего не изменит. Лучше просто подождем.

... Спустя полчаса мучительного ожидания комнату озарил серебристый свет. Оправив подол синего платья, Лия снисходительно фыркнула:

— Какие люди нетерпеливые. Между прочим, я старше вас всех, можно было и проявить уважение ко мне.

— Так ты серьезно можешь перекрыть ущелье? — перебивая ее, спросил Мориан. — Почему раньше не говорила?

— А ты спрашивал? — вопросом ответила она. Он неуверенно пожал плечами. — Вот то-то же. Я волшебный меч, выкованный из космического металла с помощью древней магии. Даже не имея личности, я могу с легкостью уничтожить армию или разрушить гору. Так зачем все эти порошки и какие-то пушки, если есть я?

Тишина. Даже вода со стола перестала капать, наконец скопившись на полу.

— Твою ж мать налево... — выдохнул Сэм и хлопнул ее спине. — Ты чудо-железка!

— Да не железка я! Волшебный меч я, меч! Достал!

— Хватит шуметь! Какое впечатление вы производите на королеву, горлопаны?

— Лия, пошли, — Мориан схватил ее за руку и повел за собой прочь из королевской комнаты, пока все забыли об их существовании. Она не вырывалась, но он чувствовал ее вопросительный любопытный взгляд на своей спине.

Закрыв дверь в отведенную ему комнатку, Гальсар сел на кучу шкур, что импровизировала постель, и похлопал рукой возле себя. Девушка села, все еще не переставая смотреть на него.

— Можешь мне рассказать, как делали это твои предыдущие владельцы? — попросил он. Лия начала теребить серебристую прядь волос и слегка покусывать губу.

— Не знаю, как это объяснить. Ну, вот ты представил, как рушится гора и такой — хлоп! — и она превращается в кучу обломков. Я всегда ощущала это так.

— Дай подумать. — «Может, попробовать снова погрузиться в ее воспоминания? Но ведь Утгард предупреждал об опасности этого погружения... А может, все-таки попытаться?»

Мориан решился.

— Покажи мне свои воспоминания.

***

Пьянящее чувство битвы и жажды крови так и хлестало из человека, пропитывая ее насквозь силой. Кончик меча застревал в горах трупов, но это не останавливало его.

«Больше, больше разрушений!»

Человек поднял меч над головой, представляя, как бегущие на него люди с громкими криками падают в разверзнувшуюся под ними пропасть. Нестерпимое белое сияние охватило его и весь шум перекрыл громкий треск стонущей под ударом земли. В черном от дыма небе появилась брешь, которую тут же перекрыла стая воронов, предчувствуя богатое пиршество.

«Горите в огне Преисподней, жалкие создания! Никто не смеет становиться на пути великого героя!» — Еще один взмах — и сияющий огромный серп летит вперед, перерубая все, что не упало в пропасть. Покореженная земля почернела от крови. Безумие охватило владельца оружия, и жизненная сила неконтролируемой струей потекла в клинок, даруя мощь, равную богам.

«Сила — все в этом мире. Пусть все знают, что Дзотто Альзер — сильнейший герой! Что я сам Бог!» — картинка перед мечом сменилась, показывая стертый с лица земли стоящий недалеко город. Клинок в руках обезумевшего убийцы поднялся и...

***

Мориан вздрогнул, вырываясь из кровавого воспоминания. Холодный пот ручьем стекал по лицу, капая на шкуры. Он весь дрожал, в то время как сердце кузнечным молотом било по ребрам, грозя расплющить их.

Лия убрала руки с его лба и обеспокоено спросила:

— С тобой все хорошо? Может, воды принести?

— Д-да нет, сейчас все будет хорошо, — ответил он, а сам с ужасом подумал: — «Господи, вот что значит творили прошлые герои войны. Мерзость, кровь, грязь — и во всем этом замешана Лия. Эта жажда победы и постоянная слабость... Неужели во всем виновата она?»

Страх перед собственной участью охватил его, и от девушки это не укрылось.

— Ты боишься меня? — медленно спросила она. Синие глаза встретились с его зелеными, и Мориан отвел взгляд. — Боишься, что с тобой повторится то же самое? Добро и зло есть в каждом человеке, и легендарное оружие лишь позволяет душе выбрать, что ей ближе — Мрак или Свет? Большинство моих владельцев оказались недостойны силы героя и преклонились перед собственной Тьмой, поэтому погибли в огне безумия и крови.

— А я? Я тоже недостоин? — с трудом сглотнув густую слюну, прошептал он. Его мечта, его желания и силы были устремлены на то, чтобы стать героем, тем, кто изменит мир, положит конец бесконечным жестоким войнам и убийствам. И все оказалось ложью, игрой фантазии?

Маленькая бледная ладонь дотронулась до его щеки и повернула к себе. Их взгляды снова встретились, но сейчас Мориан не мог не смотреть на нее. Слишком большой силой обладали ее глаза, полные мудрости и грусти.

— После смерти последнего владельца я отказалась заключать договор с новыми претендентами, потому что мне надоела кровь, несправедливые убийства и смерть. Только ты смог это сделать и знаешь, почему? Ты рожден героем, ты способен изменить мир в лучшую сторону. И после этого ты говоришь мне, что недостоин? Ты можешь разорвать наш договор, если считаешь, что не готов. Я не буду останавливать.

Она опустила руку и сжала ею подол платья. Пухлые губы дрожали, словно едва сдерживая рыдания.

«Она так одинока, — вдруг подумал Гальсар, по-новому смотря на девушку, что встретил всего два месяца назад и которая стала чем-то большим, чем просто волшебный, постоянно голодный меч. — Я вечно сомневаюсь и боюсь, что не справлюсь с тем, что взял на себя, а в итоге страдает она, пытаясь помочь мне обрести решимость и силу идти вперед и принимать последствия своих решений. Какой же я трусливый дурак».

Он обхватил ее пальцы и прижал к своему лицу. Теплое прикосновение вызвало в нем спокойствие и братскую нежность. Мориан только сейчас ощутил эту ответственность по отношению к ней, то, что не должен ранить ее или отталкивать от себя. Он должен защитить ее от того леденящего одиночества, которое когда-то испытал сам.

— Я действительно недостоин быть героем девушки, которая поддерживает меня и заботится обо мне. Прости, что не понял этого раньше. Я очень большой дурак.

— Ты... дурак, — слезы потоком хлынули из ее глаз и она, больше не сдерживаясь, громко зарыдала. Мориан прижал ее к себе, успокаивающе поглаживая по голове, по шелковистым серебряным волосам. Он пообещал себе, что больше не позволит ей плакать из-за его глупости и его самого. Слишком многое он потерял и совсем недавно обрел, чтобы снова все потерять.

— Мы вместе прекратим эту войну и запечатаем демонов, — прошептал Гальсар, когда Лия перестала всхлипывать и теперь просто лежала на нем, уткнувшись носом в его грудь.

— Угусь, — ответила она и подняла на него опухшие и красные от слез глаза. — Ты романтичный дурак, Мор, поэтому ты мне и нравишься.

— А ты прожорливый ребенок.

Так они и лежали, пока солнце медленно приближалось к рассвету.