Утро. Я вожусь на кухне, готовя завтрак. На сковороде жарятся битки, а в духовке запекается шарлотка. Энергия бьёт ключом, пока на пороге не появляется ненавистная мачеха.

– Так, так, так. Что тут у нас? – Блондинка демонстративно подходит к сковородке и притворно морщит нос, окидывая взглядом свиные битки. – Фу, какая гадость. Холестерин в чистом виде.

– И тебе, доброе утро, мамочка.

– Мая. Меня зовут Мая, – блондинка затягивает пояс халата и скрещивает руки на груди.

Улыбаюсь в ответ. Молча, обхожу мачеху, но та, в последний момент, толкает меня плечом, и я кренюсь в сторону кухонный плиты. Я цепляюсь рукой за сковороду и опрокидываю её на пол. Раскаленное масло попадает мне на кожу, оставляя ожог.

– Сука, что ты наделала? – Меня переполняет изнутри злость. Подбегаю к раковине и пытаюсь снять красную отметину на руке с помощью холодной проточной воды.

– Ты просто неуклюжая. Вот и все, – я сжимаю челюсть, пытаясь не набросится на мачеху с кулаками.

– Доброе утро, девочки. Что за крики? – В кухне появляется отец, а затем застывает на месте, окидывая взглядом общую картину.

– Что случилось? Маша? – Зверь подходит сзади и пытается заглянуть через мое плечо.

– Эта стерва меня толкнула, и я опрокинула горячую сковороду, – я шиплю сквозь зубы, бросая колкий взгляд в сторону блондинки.

– Мая, где у нас пантенол? – Зверь игнорирует мои обвинения, и, как ни в чем не бывало увеличивает напор воды в кране.

– Ты ничего не скажешь, папа? Твоя жена меня специально толкнула. Она издевается надо мной, разве, ты не видишь?

– Я с ней поговорю.

– Поговоришь? Серьёзно? Ты в прошлый раз тоже самое обещал, но ничего не поменялось.

Наш диалог нарушает Мая. Она бесшумно появляется в кухне и подходит к отцу, держа в руках пантенол. Зверь стряхивает баллончик, а затем обрабатывает ожог белой пеной. Удивительно, но боли я не ощущаю. Точнее, не так. Я ощущаю боль в сердце, только так.

– С Днем Рождения, папа, – целую отца в щеку, игнорируя колкий взгляд мачехи. – Извини, сегодня не получились твои любимые битки "По-гавайски".

– Ерунда, мышка. Твоя улыбка - самый лучший подарок, – Зверь по-отечески обнимает меня, целуя в макушку головы. – Как рука? Сильно болит?

– Болит. Переживу. Папа, можно я не пойду сегодня в ресторан?

– Как это, не пойдешь? Ты хочешь опозорить отца своим пренебрежением? – Противный голос мачехи режет слух. Я чувствую в каждом слове яд.

– А тебя не спрашивали, – бросаю прямо в лицо Мае.

– Так, девочки. Закрыли тему. Маша, ты придешь на вечеринку. Однозначно. А ты, Мая, будь добра, не цепляйся за слова мышки. – Зверь пытается разрядить обстановку, но у него это плохо получается.

Для нас с мачехой Зверь всегда будет яблоком раздора. Мы всегда будем ненавидеть друг друга и при удобном случае высказывать свое "фэээ". Это наша война по всем фронтам и её никто не в силах остановить.

***

Трель мобильника режет слух. На дисплее светится имя отца. Я отвечаю на звонок и едва не закрываю уши от дикого ора:

– Я даю тебе один час, чтобы ты приехала в ресторан. Макс уже выехал за тобой.

– Папа, прости, но ожог разболелся. Я не смогу приехать, – мои отмазки не котируются. Зверя не проведешь. Он рвёт и мечет, заставляя меня вздрагивать от одного только голоса.

– Маша, я дважды не повторяю. – Отец завершает вызов, не давая мне возможности даже открыть рот.

Настроение портится. Злая и взвинченная роюсь в недрах своего шкафа. Выбираю первое попавшееся платье. Макси до пола с разрезом до половины бедра. Чёрного цвета, точь-в-точь с моим настроением. Волосы подкручиваю утюжком, оставляя лежать на плечах легкие волны. Smoky eyes завершает образ.

– Ничего так, – раздается за спиной низкий голос, заставляя меня подпрыгнуть от неожиданности.

– Тебя не учили стучать, Макс?

– К твоему образу не хватает красной помады, – брюнет игнорирует мой колкий взгляд, и, молча подходит к трельяжу. Рассматривает косметику, прокручивая между пальцев разные баночки и тюбики.

– А ты не обнаглел, а? – Макс протягивает мне красную матовую помаду, заметно ухмыляясь.

– Нельзя?

– Нет, – возмущаюсь я, но помаду все-таки забираю.

Пока я крашу губы, Макс стоит за моей спиной. Меня не на шутку раздражает его присутствие в моей комнате. Он слишком близко, слишком громко дышит и слишком пристально смотрит. Я чувствую учащенный пульс, и холодок, бегущий по спине.

– Чуть не забыл, – брюнет роется в кармане брюк, а затем достает небольшую. длинную коробочку.

– Что это?

– Открой и сама все увидишь.

Я не смело беру в руки синий бархат. Открываю коробочку и замираю на месте, не веря собственным глазам. Колье. Платина усыпана мелкими бриллиантами, а на подвеске красуется огромный сапфир.

– Олег передал, – опережает меня Макс, едва я пытаюсь открыть рот.

У меня сбивается дыхание, когда я слышу имя Сокола. Оборот мыслей принимает повышенную скорость. Подарок. Щедрый. Для меня. Я улыбаюсь, как дура, проводя пальцем по изящному украшению.

– Давай помогу, – Макс отбирает колье и одевает на мою шею. Возиться с застёжкой, как мне кажется, намеренно долго.

– Быстрее можно? – Не выдерживаю касание его пальцев к своей коже, а ещё дыхание, что колышет волосы на моём затылке.

– Торопишься к папочке? – После странного смешка у меня лопается терпение. Я круто разворачиваюсь, и отвожу руку назад, чтобы зарядить наотмашь ладонью по наглой физиономии.

– Не смей, – грубый низкий голос предостерегает, но я всё же умудряюсь влепить звонкую пощечину.

Макс потирает щеку рукой, смотря на меня уничтожающим взглядом, а я начинаю пятиться назад до тех пор, пока мои бёдра не упираются в стенку.