После этой поездки все стало намного проще для меня - напряжение между мной и Шоном ушло. Когда он был у нас в гостях, я не старалась спрятаться в своей комнате, чтобы избежать его, как делала это раньше. Мне наоборот хотелось теперь сделать все, чтобы он только обратил на меня внимание. Может я и делала это осознанно, но тогда бы я никогда в этом не призналась.

— Если я буду сейчас честна не только перед вами, миссис Палмер, но и перед собой, то да, я страдала юношеским максимализмом.

Помню тот вечер, когда Шон больше не мог сдерживать себя. Я на протяжении месяца провоцировала его обратить на меня внимание. Я знала, что у него есть девушка, но он так мало уделял ей времени, что мне уже почти верилось, что их отношения вот-вот прекратятся.

2014 - август

Тем летом поменялась не только моя жизнь, но и жизнь Эвелин. Все события очень сильно повлияли на нашу дружбу и меня по сей день терзает вопрос, что ее так во мне не устроило спустя годы дружбы, чтобы просто начать отдаляться. Однажды Эвелин пригласила меня к себе, чтобы наверстать все то упущенное время вместе, когда она была занята налаживанием отношений с новыми членами семьи.

В тот день мы приготовили большую миску попкорна, устроились поудобнее на диване в гостиной и стали пересматривать первый сезон сериала «Секс в большом городе». Моментами я замечала, что Эвелин становилось скучно, и в конечном итоге она просто начала переписываться с кем-то в телефоне. Когда я отвлеклась на пульт, чтобы включить следующую серию, Эвелин первая среагировала на звук открывающейся входной двери, и следом мы услышали женский смех и голос Шона.

— Опять он со своей Кендрой, — подруга качает головой и утыкается обратно в телефон. Парочка прошла мимо гостиной, даже не заметив нас, и последнее, что мы слышали – это как закрылась дверь в комнату Шона.

Когда мы посмотрели еще пару серий, сериал наскучил даже мне, поскольку подруга не горела желанием его обсуждать, поэтому мы переместились в комнату Эвелин, болтая о предстоящем школьном годе и планах на него. Я делилась с Эвелин своими мечтами о Нью-Йорке, о планах на различные университеты, будущем, но, как оказалось, она так внимательно меня слушала, что даже не заметила, как резко я замолчала, а на мои слова: «Пойду попью воды», она и вовсе просто кивнула, сидя дальше в своем телефоне.

Подходя к лестнице, я услышала стук входной двери и приближающиеся шаги в коридоре. Шон провожал Кендру, и избежать нашей встречи на лестнице уже было невозможно.

— Привет, — улыбается Шон, перегораживая мне проход. — Давно ты тут?

— Да, еще днем пришла. Ты просто нас не заметил в гостиной.

— Возможно.

Шон никуда не спешил, только поднялся еще на несколько ступенек, чтобы мы были с ним одного роста. Его широкие плечи, выступающая венка на шее и эти до ужаса идеальные руки – все это для меня было той самой фреской Микеланджело. Как же сложно мне было перестать смотреть на него.

— Остаешься здесь на ночь? — интересуется он, и я отрицательно качаю головой, не в силах ответить. — Что-то ты сегодня совсем не общительная, Кэти, по сравнению с прошлыми днями, — с легкой насмешкой говорит он. — Вечно все крутилась вокруг меня, хотела, чтобы я обратил на тебя внимание, а как остались один на один, так ты и слова сказать не можешь.

— Ты слишком многое о себе возомнил.

Закрываю глаза, обдумывая, что за глупость я только что сказала.

— Как знаешь, — смеется он и проходит дальше, пропадая из поля зрения. Я быстро спускаюсь вниз, прячась на кухне.

Какая же я дура. Видимо я так никогда не научусь общаться с парнями.

Пока я стояла на кухне со стаканом воды, размышляя о том, что шансов получить того самого желанного внимания от Шона почти не осталось, я даже не заметила, как домой вернулась мама Эвелин и отец Шона. Саманта сразу же принялась готовить ужин, и это было бы неправильно, если бы я не предложила ей свою помощь. Пока я нарезала салат, параллельно общаясь с мамой Эвелин, подруга все так и сидела в своей комнате. В какой-то степени для нас это было нормой – вот так порознь проводить время у нее дома, но сегодня Эвелин была настолько тихой, что я уже начинала беспокоиться.

За ужином Шон занял место рядом со мной, в то время как Эвелин устроилась напротив, а Саманта и Брюс сели во главе стола.

— Я слышала, недалеко от центра открыли парк развлечений, — надрезая жаркое, весело сказала Саманта.

— Да, мы проезжали мимо него сегодня, — поддерживает разговор Брюс, и я замечаю ухмылку на лице Шона.

— Может сходите повеселиться после ужина? А то чего в такую хорошую погоду дома сидеть вечером?

— Мам, ты предлагаешь нам пойти покататься на американских горках после еды? Проверяешь наш вестибулярный аппарат?

— Просто не набивайте себе полные животы, тогда успеете переварить до того, как будете выезжать, — смеется Саманта.

— Я пойду, только если Кэтрин хочет, — комментирует Эвелин.

— Почему бы и нет, — я пожимаю плечами, и внутри меня все сжимается в ту же секунду, когда Саманта продолжает говорить.

— Шон, — обращается к нему женщина, — думаю, будет отлично, если ты поедешь с девочками. Повеселитесь все вместе.

— Вроде планов у меня никаких не намечалось, но я еще подумаю, — он закусывает нижнюю губу и продолжает накалывать спаржу на вилку.

В итоге Шон все-таки решил составить нам компанию и после ужина мы отправились на машине Дэвиса в парк развлечений.

Прокатившись на американских горках, где я чуть не потеряла сознание от страха, а Эвелин посадила голос от истерических криков ужаса, когда мы на несколько секунд остановились на самой высокой точке под наклоном и должны были съезжать вниз в темный тоннель на сумасшедшей скорости. После такого экстрима электрические машинки показались нам слишком детским развлечением, что дальше ноги сами нас вели в сторону колеса обозрения.

На улице уже давно стемнело, и все мерцало в ярких огнях аттракционов. В какой-то момент мне даже стало немного грустно, что Майк сейчас не с нами.

— Что-то после горок я резко стала бояться высоты, — говорит Эвелин, когда мы стоим в очереди на колесо.

— Тогда зачем мы туда идем? — поворачиваюсь к подруге, наблюдая, с каким ужасом она смотрит наверх, где в открытых качающихся кабинках были люди.

Шон сразу отказался идти на колесо обозрения, назвав это самым скучным аттракционом, и отправился к игровым автоматам.

— Эвелин? Кэтрин?

Мы обернулись, заметив перед собой девушку с яркой улыбкой. Ее длинные волосы золотистого оттенка локонами падали с плеч, а этот хитрый взгляд никогда не менялся.

— Роуз? — первая реагирует Эвелин и спешит обнять подругу.

— Привет, — радостно говорит она, крепко обнимая Эвелин, а после подходит ко мне, и я тоже заключаю ее в свои объятья.

— Когда ты вернулась в город? Почему нам не сообщила? — налетаю на нее с вопросами.

— Мы думали, ты уже окончательно о нас с Кэтрин забыла. Ни одного сообщения за последний год, — смеется Эвелин.

Мы отходим в сторону, чтобы не толпиться в очереди на аттракцион.

— Столько всего нужно рассказать, — вздыхает Роуз. — Я приехала всего пару дней назад, не успела еще даже вещи разобрать. Думала устроить сюрприз, а тут увидела вас и не смогла пройти мимо.

— То есть, хочешь сказать, ты вернулась насовсем?

Моей радости видеть Роуз не было предела. Она просто кивает, и мы с громким визгом снова обнимаемся.

— Даже не вериться, что ты возвращаешься в школу.

Эвелин и Роуз во всю разболтались о том, как подруга провела полтора года в Испании. Мы гуляли по парку и болтали о своем, пока я не вспомнила о том, что с нами был Шон.

Я говорю Эвелин о том, что пойду найду ее брата, и она просто кивает, продолжая внимательно слушать Роуз.

Оставив подруг, я отправилась через весь парк к игровым автоматам, куда Шон ушел еще полчаса назад. Завернув за угол, я увидела, как он сосредоточенно пытался достать игрушку из автомата железными щипцами, но в последний момент она сорвалась.

— Я вижу, как ты смеешься, — замечая меня, говорит Шон и достает еще одну долларовую купюру.

— Даже представлять не хочу, сколько ты уже потратил в этом автомате. Это же просто всасыватель денег для дураков.

— Принимаешь меня за дурака? — Шон хмурит брови и сует купюру в автомат.

— Не то, чтобы за дурака, но это глупо тратить деньги, зная, что ничего не выиграешь.

Шон ничего мне не отвечает, а очень сосредоточено пытается достать очередную игрушку. Я внимательно слежу за тем, как он подцепляет брелок черепашки, и внутри меня появляется радость маленького ребенка, что у него вот-вот получиться ее достать. В момент, когда железные щипцы раскрываются, черепашка падает в небольшую трубу, и Шон наклоняется, чтобы достать ее. Его распирала такая гордость, что он демонстративно вертел брелок в руках, хвастаясь своим успехом.

— Ну и кто тут теперь дурак? — смеется он, махая у меня перед носом черепашкой.

— Ладно, тебе просто повезло, потому что я оказалась здесь в нужный момент.

— Хочешь сказать, ты мой талисман удачи? — Шон играет бровями и протягивает мне черепашку. — Это мой маленький подарок тебе.

— Спасибо, — не сдерживая улыбки, я принимаю подарок и поднимаю свои глаза на него.

Мы ушли от автоматов в сторону карусели. Всё время я крутила в руках черепашку, рассматривая ее, пока Шон наконец-то не нарушил тишину между нами:

— Может сходим поиграть завтра вечером в баскетбол?

— Ты приглашаешь?

— А на что это еще похоже? — парень закатывает глаза, даря мне свою чертовски завораживающую улыбку.

— Хорошо.

— Во сколько за тобой зайти?

— Может, лучше встретимся в шесть на площадке?

— Боишься, что старший брат будет все контролировать?

— Именно.

Так и началась наша с ним история. Он подарил мне лучшее моменты вместе. В тот вечер, когда мы играли в баскетбол, я чувствовала себя настолько живой, что этого даже не передать словами. Будучи подростком, ты все воспринимаешь так ярко, эмоции настолько сильные, что порой удивляешься, как вообще с ними можно справиться.

После игры, где Шон часто мне поддавался, давая мне почувствовать себя неким профессионалом, я сидела на скамейке и, как и в прошлый раз, наблюдала за его тщетными попытками забить мяч с трехочковой. Он воображал из себя крутого баскетболиста, заставляя меня смеяться.

Кинув последний раз мяч в кольцо, Шон подошел ко мне и улегся спиной на скамейку, положив свою голову мне на колени и прикрыв глаза. Я так сильно нервничала, что боялась не только дотронуться до него, но и снова сказать какую-либо грубую ересь, словно не специально желала его оттолкнуть от себя. Наверно, в этом и заключалась моя защитная реакция, стоило ему приблизиться ко мне.

— Все крутишься вокруг меня, — почти шепчу, смотря на его реакцию, и пряча свою улыбку. — Хочешь, чтобы я обратила на тебя внимание?

Я припоминаю ему его же вчерашние слова, на что Шон приоткрыл один глаз и хитро улыбнулся.

— Имеешь что-то против?

— Только то, что у тебя есть девушка. Я не собираюсь быть разлучницей.

— А что, если я скажу, что мы расстались вчера. Это изменит твое мнение?

— Мнение по поводу чего?

— Нас, — говорит он, а я чуть ли не давлюсь смешком.

— Но нет никаких нас, Шон. Ты ничего обо мне не знаешь.

— Возможно, ты права, — Шон поднимает свою голову с моих колен и принимает сидячее положение, — но хочешь сказать, я не прав в том, что ты бы хотела видеть нас? Стоит мне бросить на тебя взгляд, твое сердце замирает, ожидая последующих моих действий.

— Иди к черту, — смеюсь я, — такое чувство, что это твое сердце замирает, когда я смотрю на тебя, уж так уверенно ты про меня говоришь.

— А может это и так.

Между нами повисает тишина. Шон смотрел на меня, щуря глаза от садящегося за горизонт солнца.

— Какой же ты игрок, Шон, — снова смеюсь я, качая головой. — Такой привлекательный, харизматичный и чертовски горячий игрок*.

Что-то внутри останавливало меня, словно зная наперед, как сильно потом я буду жалеть об этом, но я ничего уже не могла с собой поделать. Запускаю руку в его каштановые волосы, притягивая ближе к себе, и сливаю наши губы в сладком поцелуе. Холодок сразу же прошелся по моему телу, когда я почувствовала руку Шона у себя на талии и то, как сильно он держал меня. Внутри меня словно произошло извержение вулкана, позволяя эйфории накрыть меня с головой. Слегка отстранившись, мы соприкоснулись лбами, и я могла чувствовать его горячее дыхание на своих губах. Никто из нас не решался сказать и слова, только чтобы не портить столь прекрасный момент.

— Какие отношения были между вами, когда начался учебный год? — Миссис Палмер сделала глоток воды и продолжила внимательно слушать меня.

— Я была так сильно в него влюблена... — произношу эти слова с такой горечью, вспоминая через какие эмоциональные горки меня заставил пройти этот человек, что хочется разрыдаться, сидя в этом кресле. — Сколько же непростительного я простила ему. Чертов Шон Дэвис и его умение манипулировать людьми.

— Перед тем как продолжить, я хочу, чтобы ты ответила мне на один вопрос, Кэтрин. Только будь честна сейчас перед собой.

— Хорошо, — я киваю.

— Если ты сейчас взглянешь уже зрелым взглядом на свои отношения с Шоном в школьные годы, как ты считаешь, этот человек любил тебя?

— Честно, я не знаю. Мне кажется, он не любит никого, кроме себя. Он настолько эгоист, что по сей день не может отпустить меня. Ему словно доставляет удовольствие отбивать чечетку на моих чувствах, особенно пользуясь нынешней ситуацией.

— Хорошо, тогда давай продолжим поэтапно. Я правильно понимаю, что тот год был выпускным для Шона и Майка, и в город вернулась ваша с Эвелин подруга - Роуз.

— Да, верно. И именно появление Роуз заставило изменить мои взгляды во многом.