ВНИМАНИЕ!
Данная часть включает в себя сцены, которые могут быть неприятны некоторым читателям.
Автор не поощряет действия, описанные в последующем эпизоде.

...Он вышел всего на пол часа из дома, но это стоило ему ещё одной тяжелейшей потери в жизни.

— Джей, посиди с Анджи ещё немного. Я за покупками выскочу на час! — крикнул он и закрыл за собой двери. Этот хлопок дверей был последним спокойным моментом в доме тогдашнего лейтенанта полиции.

Женщина хищно стрельнула искрами из глаз, наконец дождавшись, пока примерный отец-одиночка оставит её один на один с крохотной дочерью, когда у неё было уже всё наготове.
Джейле, на первый взгляд, лет двадцать пять, но так было лишь из-за постоянных омолаживающих процедур, пока у неё вконец не сорвало крышу и она не пошла на нечеловеческие поступки, мило улыбаясь заказчикам своих бюджетных услуг няни...

Последний крик невинной девочки приглушен тряпкой для уборки.

Зайдя в собственный дом, Джерард потерял последний смысл своей жизни. Перед ним в комнате виднелась кошмарная картина: явно безжизненное тело маленькой дочери лежало в кроватке на белой детской простыни в луже собственной крови, которой, в свою очередь, были по локоть измазаны руки сиделки-«сойки». Она не ожидала возвращения мужчины так рано. Ей уже столько раз удавалось скрыться от несчастных родителей, но не сейчас.

Выстрел.

Количество безумцев в мире не изменилось.

Он без размышлений и выяснений обстоятельств из служебного пистолета прикончил на месте тварь, которой доверял слишком долгое время. Тело Джейлы с хрипами распласталось по полу, забрызгивая теперь своей кровью всё вокруг.
Он поручил ей воспитание своей дорогой и единственной Анджелы, она обещала быть ей как мать, он верил ей, она потеряла рассудок.

— Метко стреляешь, папаша! — послышалось из-за спины...

— Джер!.. Джерард! Джееер! — Оррин щелкал перед лицом приятеля в попытках вернуть его разум в чувства, — Мистер Прайс!

Мигом комиссар полиции очнулся от нашедшей волны горьких воспоминаний и хаотично забегал глазами, пытаясь вспомнить, о чём шла речь до его забвения, и никак не мог этого сделать. На его ресницах на секунду задрожали слёзы, но он сдержал их, запрокинув голову, а вдоль позвоночника ровной струйкой стекали капли холодного пота от видения.

— Продолжим? — задал вопрос в никуда Оррин и отпил очередной глоток горяченного чая.

Джерард проигнорировал слова друга, решился на долго откладываемый разговор и наконец спросил:

— Ты хоть раз задумывался, куда уходят все наши гонорары со сделок?

За весь период их общего дела он решил впервые реально поднять эту тему и прояснить ситуацию.
Барнс в раздумьях промычал, отпивая очередной глоток и не зная, как сформулировать ответ, в то время, как чашка Джера была до сих пор полна до краёв.

— Да ты наивнее Морриса... — пришёл к заключению полицейский. — За шесть лет нашего знакомства ты так и не в курсе, куда я деваю все эти огромные суммы... «Жертвую в детдом», «Отдаю на благотворительность», «Кладу в банк под проценты»... Да, я это делаю, но основная часть уходит на погашение долга за молчание.

Оррин вопрошающе выгнул бровь, его взгляд исподлобья наполнился непониманием, которое боролось с медленно нарастающей обидой за недосказанность.

— Что ты имеешь ввиду?

— Она убила Анджи, а я убил её. Они заметили это и теперь требуют плату за молчание уже семь лет. Ты ведь понимаешь, что мы не единственная группировка Детройта? Они выслеживали её, а я, лейтенант полиции, наивно доверился, что она станет ей, как мать! — Окончание предложения он по нарастающей прокричал от кипящих чувств воспоминаний.

— Почему ты не говорил об этом раньше? Зачем скрывал?

— Я никому не говорил, что убил её.

— Да кто она такая вообще?!

— Джейла... — протянул Джерард, а в голове вновь возникла картина распластанного на полу тела с прострелом в груди. — После того, как Эрнесты не стало при родах, я потерял смысл бытия. Тебе примерно знакомо это чувство, не так ли?

Оррин тяжело сглотнул в попытках придушить свои воспоминания о любимой Джилл. О любил её, не смотря на измены, пока его сердце не зачерствело после её смерти от руки любовника.

— Анджела... Мой маленький лучик света в этом тёмном городе... Я нанял на свою невысокую зарплату ей няню. Джейла была такой милой, что спустя время я даже подумывал о том, чтоб она стала ей реальной матерью и моей женой, но она решила мою судьбу по-другому.

Слушатель истории жизни Джерарда в роли Оррина сидел молча и анализировал поступающую в голову информацию. Он был погружён в очередное построение плана действий на последующие несколько минут вперёд, но слова напарника с каждой секундой меняли его систему.

— Группировка Бастера... Они выслеживали её, а нашли меня с её трупом. Они сказали мне, что не раскроют меня, если я – сотрудник полиции, – не раскрою их и присоединюсь к ним, как киллер в законе, но поначалу я отказался, а потом основал свою банду с тобой. Я до сих пор их покрываю и отдаю долг за молчание об убийстве и отказ присоединиться к ним полностью. Бастер не хотел терять такого стрелка, как я, но и я не хотел быть подчинённым кому-либо... Хотя что это поменяло? Часть заказов всё равно идёт от них... И долг отдавать ещё года три точно. Контракт на десять лет был. После его подписания они отказались брать меня, даже если я передумаю и захочу присоединиться к ним. Логику убийц бывает трудно понять, но им уговор дороже денег.

— Это ещё кто наивный... Ты был явно юн и шокирован в той ситуации, раз согласился на это всё без суда и следствия.

Оррин произнёс эти слова с лицом, выражающим равнодушие. Полная профессиональная безэмоциональность, скрывающая за собой ураган неупорядоченных чувств.

— Ты объединился со мной ради своих корыстных целей. Могу сделать понятливый вид, будто встал на твоё место, и понял причину твоего многолетнего эгоистичного обмана, и на этом закроем тему. Спасибо, что рассказал. — Медик развернулся на пятках и бесцеремонно скрылся за дверным косяком.

— Обижаться на долгое скрытие информации будет как-то по-детски, тебе не кажется?! — крикнул вслед Джерард, но Оррин его уже не слышал. Комиссар полиции досадно ударил кулаком о стол так, что остывший чай расплескался за края всё ещё полной чашки.

...

Генуя. Италия. Международный аэропорт им. Христофора Колумба.

По правде говоря, солнечная Генуя является городом значительно более ярким и позитивным, нежели мрачноватый и чаще пасмурный Детройт. Это я понял ещё из иллюминатора самолета при посадке. Старинные европейские улочки, красочные стены домов на берегу моря, красивейшие горные виды — всё это породило в моей душе всё ещё слабую, но немного большую надежду, что в этом уголке планеты всё заимеет шанс измениться к лучшему. Единственное, что мешало, — это назойливый внутренний голос, от которого я не знал избавления.

Наивно ведь полагать, что вам здесь станет лучше...

Я усердно пытался задушить этот голос хотя бы здесь, в Италии.

Черри сняла двухкомнатные апартаменты на окраине города поближе к морю с шикарным видом, денег у нас (вернее, у неё) было предостаточно, и наш «медовый месяц» начался как-то действительно подозрительно хорошо, учитывая предыдущий опыт жизни.

— Мистер Уилсон, ваша комната, — Черри в своём стиле торжественно открыла передо мной дверь одной из комнат, откуда в коридор резко просочился яркий солнечный свет из не зашторенного окна.

— Ты специально взяла двушку? — Я вопросительно выгнул бровь с намеком на подозрительность съёма такой квартиры для так званых молодожёнов.

— А кому какое дело, сколько у нас комнат?.. — Черри отразила моё лицо в ответ. — Хватит уже зависеть от общественного мнения.

Она закрылась у себя, а я упал на мягчайшую кровать. Возможно она была даже мягче, чем та, что была у Черри в квартире в центре Детройта... Или же мне так кажется из-за общей более позитивной обстановки.

Нужно выбраться на улицу!

В голове заселился другой тихий голос и его речь мне понравилась больше.