Ночь плавно вступала в свои владения, преображая волшебный Золотой лес. Деревья, всего на мгновение потемневшие, тут же вспыхнули изумрудной зеленью, даже ярче, чем днем. Сотни светлячков смешались в хоровод шариков с блестящими феями, чьи крылья переливались самыми разнообразными оттенками и цветами радуги. Мягкая трава послушно стелилась под сотнями ног, ведя их центру праздника — к Иггдрасилю, в нетронутом домами эльфов месте. Растущие здесь деревья словно специально образовывали перед ним большой, идеально ровный полукруг, где танцевальные круги фей, появившиеся тысячелетия назад, с невообразимой скоростью преображались для праздника.

Дуглас стоял перед мировым ясенем с задранной к исчезавшему в небе светлому стволу головой. Внутри него теснилась целая гамма чувств, из которых больше всего выделялись изумление, смятение и нетерпение. Новая одежда, почти точная копия его старой и превратившейся в лохмотья странника, мягко облегала тело, создавая ощущение легкости и единения с окружающим миром. Ему было непривычно, но укоренившаяся способность приспосабливаться медленно приводила его в собранное состояние.

— Даг! Эй, Даг! — Лимананиэль быстрым шагом, готовым сорваться на бег, скользила в толпе прямо к нему. Нежно-зеленое платье без рукавов и золотыми нитями волной струилось по ее стройному телу, подчеркивая цвет кожи и глаз.

— Прекрасно выглядишь в этом платье, — заметил Дуглас, и эльфийка зарделась под его внимательным взглядом. — А где же наша принцесса?

Она тут же слегка нахмурилась и пожала плечами.

— Не знаю, я обыскала весь лес, а ее нигде нет. А ведь я такое красивое платье под нее подобрала! Специально, чтобы метки не было видно. — На последних словах она понизила тон, чтобы услышал только он. Никто в Элфии, кроме них, не знал о том, что Рин обладает меткой дракона и способна с легкостью открывать порталы. Вряд ли эльфы восприняли бы это так легко, как они.

— Когда надо, она умеет прятаться, — усмехнулся вор, вспоминая неприятную встречу с кикиморой. Подумать только, это было всего месяц с лишним назад! — Пойдем поищем ее, праздник-то еще не начался, время есть.

Искать ассасина в полном народу месте бесполезно, но, зная ее характер, Дуглас пришел к единственно возможному варианту в такой день.

Первый корень был пуст, стражи ушли готовиться к празднику. Густая крона деревьев покрывала все тьмой, но магическое чутье на то и чутье, что его практически невозможно обмануть. Еле слышный шелест — и на соседней ветке появилась тень.

— Твои поиски оказались удачнее, чем у Лимонки.

— Все дело в интуиции, — ответил Дуглас, не дав эльфийке излить свое возмущение. — Почему ты не хочешь идти на праздник?

— Неужто твоя интуиция не знает ответа? — с иронией спросила Рин и посмотрела в сторону светящихся огней. Красные глаза переливались, словно рубины. Маска белым пятном прилипла к ее руке. — Мне там делать нечего. Идите, мне и тут хорошо.

— А вот и пойдешь! — терпение Лимы лопнуло и она со всей силы топнула ногой, отчего камешек неподалеку испуганно отпрыгнул. По правде говоря, если бы вор не знал ее этой привычки, он отреагировал бы также. — Праздник устроен для тебя, и не надо мне говорить, что тебе там не место! Тебе там самое что ни на есть место! И вообще, я кому платье готовила, а? Специально ведь стащила твою одежду, чтобы мерки взять! Демон!

Девушка чуть наклонилась вперед. На налитых кровью губах играла таинственная и насмешливая улыбка.

— Так вот почему от меня до сих пор несет орхидеями, — протянула она, нюхая левый рукав. — Неужели тебе так хотелось пойти со мной на Золотую ночь?

Лима покраснела и открыла маленький рот, чтобы излить поток возмущений, как ассасин спрыгнула с ветки и плавным шагом направилась к площади. Не оглядываясь, она сказала:

— Ладно, пойду посижу на вашем празднике. Интересно, как светлые эльфы все это проводят.

Обменявшись взглядами, они последовали за ней. Лима выглядела довольной, причем по ее лицу нельзя было понять, что минуту назад она собиралась излиться всеми эльфийскими оскорблениями. По крайней мере он надеялся, что у нее в мыслях были только они. Становиться рассадником нецензурной брани ему совсем не хотелось.

Простояв под дверью, за которой творилось переодевание, черт знает сколько времени, Дуглас с готовым вырваться зевком по знаку эльфийки вошел внутрь. И застыл.

Передо ним стояла черноволосая девушка в белом платье чуть выше колен. Глухой ворот-стойка скрывал шею, от которой по правой стороне от шеи и до талии шел черный узор, похожий на переплетение лозы и цветов. Отсутствие рукавов позволяло увидеть изящные белые руки. Это платье с облегающим кроем и боковыми разрезами по краям как нельзя подчеркивало ее фигуру и соблазнительность.

— Ну... что скажешь? — нарушила молчание Рин, перестав смотреться в зеркало. Кольцо с голубым камнем блеснуло в свете огней из окна. Красные глаза не отрываясь смотрели на вора.

— Совершенно, — выдохнул он, выходя из оцепенения. — Прекрасно.

— А я ведь говорила! — гордо вскинула голову Лима. — Я долго думала, какое же платье ей подойдет, и решила соединить имперский стиль с нашим и щепоткой человеческим. Получилось вот что.

— Очень удобно, по сравнению с балахонами Антареса, — произнесла Рин, проводя пальцем по талии.

— Сама делала? — поинтересовался Дуглас.

— Нет, конечно! Я целительница, а не швея. Я только придумала и дала снятые мерки.

Он подошел к окну и взглянул на площадь, шум на которой стал громче.

— Так, там уже что-то затевается, — присвистнул Дуглас. — Прям огненное шествие.

— Ох, святое древо! Надо срочно идти!

— Даг, иди вперед, — попросила Рин. Он насмешливо выгнул бровь, но все же галантно поклонился и вышел за дверь.

— Спасибо, — тихо сказала она, и кончики ее ушей порозовели.

Эльфийка смущенно и радостно улыбнулась, а длинные уши в волнении задрожали.

— Пошли, а то опоздаем! — Лима схватила ее за руку и потянула за дверь. На лице Рин она заметила улыбку и про себя усмехнулась. Наконец-то холодный ассасин показал настоящую себя.

                   ***

Едва завидев их, эльфы почтительно расступались, буквально пожирая глазами, полными любопытства и восхищения, Рин. Сама она как будто их не замечала, по-крайней мере он так считал, глядя на нее искоса. Феи искрящимися шариками носились над головами, окатывая собравшихся тоненьким смехом.

Дуглас почувствовал себя неловко, когда очутился в первом ряду. Услужливые эльфы без конца подталкивали их вперед, словно желая, чтобы они оказались прямо перед королем.

Авалонаниэль поднялся на высокий помост, который выглядел как свежеспиленный пень. Его золотые одежды при каждом движении перекатывались волнами, подчеркивая скрытое в его глазах волнение. Он взмахнул рукой, требуя тишины, и начал речь.

Мелодичный поток эльфийских слов на какое-то время ввел вора в ступор. Привыкнув, что все говорили с ним на общем языке, сейчас он непонимающе смотрел на помост, пока Лима торопливо не зашептала ему перевод:

— ... Сегодня Золотая ночь будет самой важной и волшебной за все тысячелетия, прожитые эльфийским народом у священного древа Иггдрасиль. Армия нежити отобрала у нас многих, но скорбь лишь оттягивает их души от воссоединения с мировым потоком, поэтому мы с гордостью отпразднуем их победу. Великий Хранитель благословит их в последний путь, а потом да начнется Золотая ночь! Валья!

— Валья! — хором воскликнули эльфы. На этом Авалонаниэль закончил и золотое пламя взвилось над Иггдрасилем, упав на них ярким блестящим дождем.

— Броскейл умеет произвести эффект, — услышал рядом Дуглас. Ее лицо было бесстрастным, но зрачки превратились в еле заметные щелки, оставив одну красную радужку.

— Пошли танцевать! — радостная Лима потянула его куда-то, нетерпеливо пританцовывая. Вор со смехом сопротивлялся, и рядом он слышал тихий сдержанный смех Рин.

Праздник Золотой ночи, с весельем и смехом, начался.