Какое-то время я нахожусь на грани мира грёз и реальности, то просыпаясь, то снова попадая в нескончаемый кошмар. Я не знаю, сколько это длится, потому что хорошо помню только как просыпалась в холодном поту, отчаянно хватая губами воздух, будто утопающий, на миг показавшийся из воды, чтобы потом снова исчезнуть в темных водах. Помню, как ко мне приходили друг за другом бесконечной вереницей мертвецы, а их губы шевелились, будто они пытались мне что-то сказать, пока глаза оставались пустыми и холодными. Помню неистовый алый огонь, поглотивший меня. Помню, как отчаянно кричала, бежала, спасалась... Отчетливо помню тьму и голоса, которые звали меня по имени, манили...а потом всё это взорвалось тысячей осколков.

На этот раз, когда я открываю глаза, то ясно понимаю, что кошмары, полные безмолвных мертвецов, ужаса, огня и пепла, отступили. Ошеломленно моргаю - мир вокруг слишком резкий, четкий и ясный, как будто кто-то покопался в настройках моего мозга. Глубоко вдыхаю и поворачиваюсь на бок – комнату освещает прекрасное золотое солнце, отбрасывая хаотичные блики на мою постель. Я нахожусь у себя дома. Похоже, моей квартирке повезло избежать разрушительное нападение.

Уничтоженные улицы и обескровленные лица мертвецов на секунду возникают в памяти, как будто кто-то услужливо подсунул мне эти образы, чтобы помочь вспомнить всё произошедшее.

Резко приподнимаюсь на кровати и стараюсь уложить всё в голове. Итак, последнее, что я помню, это появление Виктори и Дейвена на какой-то разрушенной улице. Должно быть, это именно они принесли меня сюда.

Постель белая, чистая. Совсем новая: ни следа крови и грязи, которыми я была покрыта с головы до ног. Оглядываюсь: в моей квартире всё осталось на своих местах, вещи такие же, какими я их запомнила. Натыкаюсь взглядом на больничные тапочки – тоже, на удивление, новые – и поднимаюсь с кровати.

На этот раз у меня перехватывает дыхание совершенно по другой причине.

Боль. Её нет.

Я отчетливо помню, сколько синяков, порезов и кровоточащих ран оставил на мне тот злосчастный день Кеймитара. Моя левая рука была переломана в нескольких местах, сломанное бедро мешало дышать и причиняло ужасную боль, на затылке была кровоточащая рана, а по всему телу остались кровоподтеки от крепких кулаков и острых носков солдатских ботинок. Судорожно ощупываю затылок, осматриваю руки, поднимаю ночную рубашку, в которую я одета – ничего. На мне не осталось ни одной царапинки, ни следа, который бы напоминал о том, что я совсем недавно находилась на грани жизни и смерти, обессиленная и покалеченная.

Губы начинают дрожать от волнения, тем не менее, на ногах я стою крепко и чувствую достаточно силы, чтобы продолжать идти.

Неужели, это атланты так постарались? Одна только моя рука заживала бы больше месяца, не говоря уже о других ранах. Я бы долго не смогла двигаться, однако спустя недолгое время я твердо стою на ногах, полная силы и совершенно здоровая, без единой царапинки на теле. Исчезли даже шрамы, приобретенные в детстве или на тренировках с Джеймсом – моя кожа теперь такая же чистая и гладкая, как у младенца. Я пристально оглядываю каждый миллиметр кожи на руках, ощупываю, потому что не могу поверить в реальность происходящего. Кажется, я даже готова поверить в бескорыстную помощь атлантов, но тут же одергиваю себя.

Нет, такого просто не может быть - атланты никогда в жизни не стали бы тратить свои драгоценные способности на одну жалкую человеческую девочку в то время, как вокруг столько раненых. Да и я не уверена, что кто-то вообще даже мог подумать о том, чтобы возиться со мной. Кроме Виктори, хотя и в это верится с трудом – милая и добродушная атланта едва не задушила меня во время нашей последней встречи. Отбрасываю мысли о девушке, причиняющие тупую боль – мне ещё предстоит разобраться с целым ворохом проблем, прежде чем наконец появится время поваляться в кроватке и поплакать, жалея себя. И самая первая из них – моё удивительное исцеление.

Нужно посмотреть в зеркало, наверняка остался хоть один-два шрама. Неужели кто-то всё же решился меня исцелить? В такое верится с очень большим трудом. Скорее всего, я до сих пор сплю – мир вокруг кажется неестественно четким, ярким и полным новых ощущений: запахов, цветов и звуков. Тело будто вовсе не моё – полное здоровой силы, грациозное и непривычно легкое, так что идти мне приходится, опираясь о стены.

Мне очень хочется, чтобы зеркало умело лгать – но нет, не осталось ни единого шрама! Моя кожа, раньше бледная и тонкая, почти прозрачная, как у вампира, теперь приобрела золотистый оттенок, а на щеках появился легкий румянец. Что за чертовщина?! Волосы мышино-каштанового оттенка теперь сияют здоровьем и приобрели насыщенный шоколадный цвет. Мой взгляд встречается с собственным отражением в зеркале, от чего я вскрикиваю и замираю, судорожно хватая ртом воздух.

Глаза девушки в зеркале сверкают бирюзой.

***

На этот раз я открываю глаза из-за того, что кто-то энергично меня трясет за плечи. Первое, что мне хотелось бы сказать этому человеку – чтобы он оставил меня в покое. Потом до меня доходит, что это Виктори. 

Едва ли не мгновенно отшатываюсь, отталкивая её руки, а беспокойство в глазах атланты сменяется удивлением. Бросаю мимолетный взгляд в зеркало – теперь оттуда на меня смотрит обыкновенная человеческая девушка. Ничего не изменилось, я осталась той же Сьюзен, которой попала сюда. Это всего лишь бессмысленные галлюцинации, вероятно, из-за того, что я получила сотрясение мозга или из-за сильного стресса. Медленно, без посторонней помощи, встаю, растирая ноющие виски. Точно галлюцинации – с чего бы мне ещё тогда терять сознание посреди коридора? Чувство переполняющей меня силы исчезло – теперь я самая обыкновенная девушка, ужасно уставшая от непрерывного многодневного кошмара.

Ни я, ни Виктори не спешим заговорить первой. Тишина ширится, становится все больше и больше, грозясь придавить нас своим безмолвным весом.

Мне слишком многое хочется сказать девушке наравне с тем, что я меньше всего на свете предпочла бы сейчас видеть именно Виктори. Не после того, что произошло среди руин когда-то красивого города, не после того, как она бросила в меня ужасное слово предательница, как посмела обвинить меня в том, что сотворили чудовища, называющие себя людьми. Сцепляю зубы – надеюсь, Виктори просто уйдет и оставит меня наедине с жуткой, разъедающей внутренности болью, которая снова начала возвращаться, едва я вспомнила тот злосчастный день.

- Сьюзен, мне нужно о многом с тобой поговорить, - Виктори бросает пробный камень. Её голос полон сожаления.

Только от этого мой взгляд не становится мягче, и я не спешу бросаться к девушке с радушными объятьями – мы стоим неподвижно, не в силах сделать шаг навстречу друг другу, будто по два берега бушующей реки.

- Атланты должны прийти за тобой сегодня в двенадцать. Будет суд.

Она опускает глаза, а по моей спине пробегает нервная дрожь. Меня не оставят в живых – не тогда, когда человеческая армия разгромила до основания город атлантов, залила его улицы кровью и забрала множество пленных с собой, оставив ещё больше мертвецов.

- Мне жаль, Сьюзен.

У меня вырывается истерический смешок. В груди остервенело колотится сердце, а ужас от осознания того, что меня ждет скорая казнь выталкивает любую оставшуюся к Виктори приязнь.

- Тебе жаль меня настолько, что ты не дала мне спокойно умереть, а притащила сюда, вылечила и выходила только ради того, чтобы меня казнили или пытали на потеху другим атлантам?

- Нет, вовсе нет! – с жаром восклицает Виктори. – Ты много не знаешь.

Мы будто меняемся ролями – на этот раз атланта пасует передо мной и старается подобрать правильные слова, а я едва могу сдержать желание вцепиться ей в глотку. Почему она не могла проявить милосердие, просто оставив меня умирать среди разрушенного города?

- Тогда зачем весь этот цирк со спасением? Потому что атлантам нужен кто-то, на кого можно повесить вину, и тут – о чудо! - подворачиваюсь я, маленькая человеческая девочка!

- Нет, Сьюзен, ты не понимаешь! Послушай меня в конце концов! – Виктори делает шаг вперед и хватает меня за руку. Мне хочется оттолкнуть её, но огонёк в глазах атланты завораживает меня, удерживая на месте.

- Ты должна бежать!

Я отстраняюсь от Виктори, отталкивая её ладони. Она точно свихнулась – вот и объяснение странному трепещущему огоньку в её глазах.

- Они не должны схватить тебя! Сьюзен, Джеймс пожертвовал собой ради того, чтобы ты уцелела!

Напоминание о Джеймсе и очередной жертве во имя моего спасения задевает меня за живое. Виктори понимает, что нашла нужную ниточку моего сердца, и её голос становится увереннее:

- Я помогу тебе пройти мимо охраны. Дальше – беги, прячься среди руин. Я уже собрала самое необходимое, провизии хватит на несколько дней. Там также есть деньги.

Виктори исчезает в ванной, роется там, и вскоре появляется с небольшим черным рюкзаком. Когда она успела его принести?

- Когда выйдешь за пределы города, старайся как можно быстрее уехать подальше. Купи билет на корабль, а когда достигнешь Республики, не останавливайся надолго в мотелях, пока не достигнешь северных провинций – там меньше шансов тебя найти.

Девушка сует мне в руки рюкзак, совершенно игнорируя мой удивлённый взгляд.

- Зачем ты мне помогаешь? Ты ведь ненавидишь меня.

Виктори останавливается на миг, задумывается над моими словами и пытается найти ответ.

- Джеймс хотел, чтобы ты жила. И Фреир очень тепло отзывался о тебе, что для него редкость. Я не доверяю тебе, но... Они считали тебя достойным человеком. Постарайся не натворить глупостей.

Девушка, которая меня едва не придушила, сейчас помогает мне сбежать от неминуемой смерти. Виктори – ещё та загадка.

- А ты, похоже, уже успела.

Виктори сдержанно кивает, на её лице отражается внутреннее противостояние.

- Я ужасно хотела стать твоей подругой, потом едва тебя не убила. Жизнь – забавная штука, не так ли?

Горечь в её голосе неподдельная. Всё же, это та самая милая и лучистая Виктори, но война ломает даже самых светлых людей.

- Я тоже хотела этого, Вик.

Девушка ничего не отвечает, только отводит глаза и порывисто сует мне в руки джинсы, новую рубашку и кроссовки. Когда я переодевшись, застегиваю спасительный рюкзак, Вик достаёт из-за пояса новый блестящий черный пистолет и протягивает два коротких ножа, которые предварительно вытягивает из высоких берцов.

Я сжимаю в руках оружие, наслаждаясь его весом – я успела забыть это ощущение.

- Используй с умом, - мрачно произносит Виктори, наблюдая, как я любуюсь ножами.

Наши взгляды встречаются – девушка, когда-то бывшая моей лучшей подругой теперь смотрит холодно и отчужденно, как будто мы враги. Хотя так и есть. Я – человек, а она – атланта, которая мало того, что спасла меня, так теперь предает своих, чтобы помочь мне сбежать. Я бы хотела сказать многое, объясниться с Виктори и поблагодарить от души, но вместо этого с губ срывается вопрос:

- Что они с тобой сделают?

- Ничего, - девушка пожимает плечами. – Ничего из того, я с чем я бы не сталкивалась.

Прячу оружие – ножи отправляются в потайной карман на внутренней стороне новых джинсов, а пистолет – в рюкзак, ожидать своего времени. Как бы невзначай спрашиваю, хотя сердце сжимается от боли вперемешку с сожалением:

- Всё ещё ненавидишь меня?

Странный вопрос, учитывая то, что атланта предает тех, кого больше всего хочет защитить, ради меня.

- Не сказала бы. Ты бо́льшая загадка, чем может показаться на первый взгляд.

Виктори несколько раз хлопает меня по плечу. Слишком дружеский жест, учитывая, что мы в мгновение ока оказались по две разные стороны баррикад.

- Удачи тебе.

Я сдержанно киваю и мысленно готовлюсь к самому худшему.

- И тебе.

Виктори шепчет мне приготовиться и выскальзывает за дверь. Сначала слышен негромкий разговор, девушка смеется, а стражи что-то несмело бормочут, потом негромкий рык, возня – и в коридоре воцаряется зловещая тишина. Запыхавшаяся Виктори распахивает дверь.

- Время бежать, Сьюзен Лоренсон.

***

На полу валяются охранники без сознания. Для меня остается загадкой то, как хрупкая, маленькая Виктори смогла вырубить троих дюжих атлантов.

Девушка прикладывает пальчик к губам и машет мне рукой, приглашая следовать за ней. Меня удивляет странная беспечность атлантов: они держат взаперти опасную пленницу, но спокойно пускают к ней её бывшую лучшую подругу, оставляя при этом только троих охранников у входа. Слишком похоже на ловушку, в которую мы с Виктори, как бабочки на огонь, стремительно движемся. Атланта то и дело настороженно оглядывается по сторонам, прислушивается к каждому шороху, останавливая меня жестом, стоит ей заметить возможную опасность. Перед самым выходом из здания, как раз когда мы по очереди огибаем огромную люстру, лежащую среди осколков стекла посреди коридора, позади слышится оглушающий, настойчивый мужской голос: "Стоять!".

Я замираю и чувствую, как по коже бежит противный холодок, затылком ощущаю дуло пистолета, направленное в мою неприкрытую спину. Виктори резко разворачивается и отталкивает меня за себя, хмуро разглядывая атланта невдалеке. Её лицо выражает мрачную решимость. Я не прогадала: у атланта в руке пистолет и сейчас он направлен на нас, только, кажется, Виктори это не слишком волнует. Она внимательно разглядывает мужчину и, как настоящий хищник, выискивает слабые места, поджидая нужный момент, чтобы напасть – я могу прочитать это в её немигающем взгляде. Стены здания сотрясает мощный рык, спустя мгновение девушка, стоящая рядом со мной, превращается в большого пепельно-серого волка. Мощные лапы отталкиваются от земли, и она прыгает в сторону атланта, а белые зубы, блестящие, как жемчуг, клацают, когда девушка прищемляется рядом с атлантом.

У меня отвисает челюсть от неподдельного удивления. Вот откуда клыки и звериный рык, который Виктори не умеет сдерживать, когда злится. Превращение в большого злобного хищника – способность маленькой и милой атланты, которая помогает справляться с солдатами сильнее её.

Атлант-страж успел выстрелить в Виктори во время её прыжка, но та, кажется, не замечает боли вовсе – мощный удар сильной лапы сбивает мужчину с ног, второй – отбрасывает оружие дальше. Волк превращается обратно в человека, и теперь уже знакомая мне девушка ловким жестом вырубает атланта.

Она тяжело дышит – превращение далось Вик нелегко, а небольшая рана от пули на боку даёт о себе знать. Тем не менее, она бежит наравне со мной, придерживаясь алой от крови рукой за рану, сцепляет зубы и не издает ни единого стона. На мои вопросы на отвечает кратко: "Заживет" и "Бывало хуже".

Несмотря на то, что город сильно разрушен и заметно опустел, а мы придерживаемся только безлюдных его частей, спину всё равно щекочет неприятное чувство, будто кто-то за нами наблюдает. Я постоянно оглядываюсь, как и Виктори, но в округе нет ни души.

- Сюда, вперёд, - то и дело командует Виктори, указывая мне, куда идти. Мы пробираемся через завалы, перепрыгиваем трещины в дороге и огибает руины, в которые превратилась большая часть города.

Девушка жестом останавливает меня за одним из более-менее уцелевших легкую курточку, пытаясь прикрыть рану. Мне указывает делать то же самое. Только убедившись, что я выгляжу достаточно непримечательно, Виктори знаком показывает следовать за ней. Вскоре я понимаю, в чём дело: для того, чтобы добраться к окраине города, нужно пройти несколько улиц, на которых всё ещё стоят стражи-атланты, день и ночь ожидая нового нападения со стороны РСН. Как бы Вик не пыталась незаметно провести меня, этот путь из всех патрулируемых улиц был самым безопасным, несмотря на молчаливых стражей, сверкающих серебряными и золотыми глазами со своих постов. Сначала всё идёт как по маслу, так что я успеваю выдохнуть и немного расслабиться, придав своей походке небрежность, будто я решила от скуки устроить прогулку на свежем воздухе, а не сбежать с самого сердца логова атлантов.

Однако, нас вскоре останавливает выкрик на незнакомом мне языке. Виктори поднимает голову, но совсем немного, иначе стали бы видны её свежие порезы на щеках. Она отвечает подошедшему к нам стражу на том же певучем языке, а мне только и остается ждать, смиренно опустив голову, и надеяться, что всё обойдется. Я не понимаю ни слова из всего, что звучит из уст Вик и солдата. По крайней мере, так кажется, потому что стоит только прислушаться – и вуаля! – с огромной массы незнакомой речи, будто по волшебству, выныривают отдельные слова и даже фразы. Правда, смысл уловить очень сложно – то ли из-за жуткого акцента незнакомца, то ли из-за моих скудных познаний в атлантском языке. Наконец несчастному бразильцу надоедает атлантский, и он переходит на английский.

- Вам нужно вернуться в город, - страж с золотыми глазами, который только что разговаривал с Виктори, указывает рукой в сторону уцелевшей части города. Девушка рядом со мной притворно вздыхает, начинает причитать и бормотать что-то про "обязанность" "пост" и "стражу". Скорее всего, она пытается разъяснить атланту сочиненную на ходу историю о том, как нас отправили нести вахту в ту самую, дальнюю запретную часть города, которая взяла на себя основной удар недавнего нападения. Видимо, страж не из глупых, и хотя он повышает голос, упрямо указывая Виктори в сторону, откуда мы пришли, его взгляд темнеет, в нём читается явное подозрение. Атланта и сама это замечает, так что ей приходится сдаться и убедить упёртого бразильца, что мы ошиблись и сейчас уйдём. Только теперь стражи так просто не отпустят своих подозрительных гостей.

Я молча стою в стороне и не вмешиваюсь, пока Виктори пытается всё уладить. Больше чувствую кожей, чем вижу, как подозрительный взгляд окружающих стражей, наблюдающих за разговором Вик и бразильца, то и дело обращается в мою сторону, совершенно игнорируя глупо-шутливые и совершенно бессмысленные объяснения атланты.

- Как Ваше имя?- наконец спрашивает один златоглазый страж, обращаясь ко мне. Глубоко вдыхаю, стараясь подавить нарастающую дрожь и тихо произношу:

- Меранда. Меранда Лукас.

Фальшивое имя режет слух, оставляет неприятное горькое послевкусие, едва скатившись с моего языка. Однако этим вопросом любопытство стража не ограничивается:

- Почему вы здесь, Меранда?

Виктори застывает, равно как и я. Пауза затягивается, пока я отчаянно копошусь в собственной голове в попытках отыскать ответ:

- Я с ней, сэр.

Легкий кивок в сторону Виктори и мой односложный ответ оставляет слишком много лишних вопросов в голове атланта и только подкрепляет явное подозрение остальных.

- Не стесняйтесь, посмотрите на меня, мисс Лукас.

У меня отбивает дыхание. Казалось бы, совсем простой и глупый приказ, который спокойно мог бы выполнить любой из атлантов, но я ведь не атланта. Виктори не удалось достать серебристые линзы, а мои светло-серые человеческие глаза сразу же выдадут нас с головой. Вик чувствует нарастающее напряжение и пытается перевести всё в шутку, однако страж нетерпеливо прерывает её взмахом ладони, пока его взгляд буравит меня:

- Посмотрите на меня.

Атланты вокруг настораживаются, опуская ладони туда, где спрятано их оружие, а мы с Виктори замираем. Такое чувство, будто эта последняя, роковая секунда превратилась в стоп-кадр, растянувшись на тысячи лет. Иллюзию разрушает Виктори метким ударом в затылок бразильца – она застала врасплох и его, и остальных атлантов вокруг, и меня саму. Девушка в мгновение ока оказывается рядом и отталкивает меня ближе к спасительному укрытию среди руин небольшого магазинчика, когда шквал автоматных очередей взрывается оглушительным треском над нашими головами. Она сцепляет зубы и ждёт, тщательно обдумывая свои дальнейшие движения – это видно по её снующим туда-сюда неспокойным зрачкам и сжатым до побелевших костяшек кулакам. Внезапно Виктори хватает меня за запястье и резко дергает на себя, заставляя обернуться и посмотреть на неё. В глазах атланты бушует целый океан противоречивых эмоций – страх, сожаление, злость, гнев.

- Слушай сюда. Я отвлекаю тех, которые посильнее, ты расправляешься с более слабыми. Думаю, Джеймс успел достаточно тебя обучить.

- Стоп, а посильнее, это кто? – растерянно хлопаю глазами и пытаюсь вникнуть в спонтанный и до абсурдности смелый план Виктори. Бросаться открытой грудью на пули – неужели это и есть лучший выход из ситуации?

- Те, которые с золотыми глазами для тебя слишком сильны, к ним старайся не приближаться.

Где-то за нашим укрытием негромко переговариваются между собой атланты, раздавая приказы. Они готовы наступать, но не спешат – рано или поздно мы ведь всё равно выйдем из укрытия.

- Бери на себя серебряных. Придется повозиться, но ты справишься, - лицо Виктори помрачнело. – Пожалуйста, постарайся просто вырубить их, хорошо? Не применяй оружие.

Предательница, которая всё ещё заботится от своей расе – в этом вся Вик.

Мы выскакиваем из нашего маленького и ненадежного убежища почти одновременно. Моя спутница почти мгновенно покрывается шерстью, превращаясь в красивого пепельного волка, а я ударяю своим внушительным портфелем ближайшую атланту прямо в лицо. Она отшатывается, удивленная неожиданным выпадом, а потом бросает на меня полыхающий праведным гневом взгляд золотистых глаз. Упс.

Ловко уклоняюсь от её удара, но всё же ярко сверкающее лезвие ножа успевает задеть мою щеку, оставляя на ней тонкую, едва заметную кровоточащую царапину. Атланта двигается намного быстрее, чем я, так что даже без тяжелого портфеля за спиной я едва уклоняюсь от её ударов. Виктори не лучше – волчица отбивается сразу от трех солдатов и грозно рычит на них.

Слишком поздно я понимаю, что наш поспешный план – полный провал. Да и вообще сама идея побега с города, кишащего атлантами, озлобленными и настороженными после недавнего нападения. Златоглазая атланта выбивает весь дух из меня одним сильным ударом, затем, хватая за шею, легко поднимает и отбрасывает на груду бетонных осколков и камней. Удар, по меньшей мере, очень болезненный, к тому же поднявшееся облако пыли заставляет меня закашляться. Чьи-то крепкие и сильные руки поднимают меня с земли и сжимают мои ладони в замок за спиной, по запястьям пробегает острый холодок. Больше руками пошевелить не удается. Сквозь мутную пелену слёз, набежавших на глаза из-за пыли, Виктори мне удается отыскать не сразу – союзница без сознания, её поднимает на руки крепкая девушка-страж с восточными чертами лица, о чём-то толкуя с двумя другими атлантами. Руки Вик тоже скованны наручниками, что появились у стражей будто из воздуха.

- Мы взяли их, господин Кор де Бран, - раздается ровный, безэмоциональный бас мужчины рядом со мной. Я бегло оглядываюсь по сторонам, а ужас сковывает тело при мысли о встрече с тем самым Алакитом Кор де Браном, который не раз являлся мне в кошмарах после того. Его образ стал появляться в моих снах после того дня, когда я едва не погибла от его рук – в самом прямом смысле. Фреир успел остановить высшего атланта до того, как его пальцы превратили бы меня в бесплотную пыль.

Только Кор де Брана, к моему значительному облегчению, здесь нет – страж разговаривает с ужасающим атлантом с помощью специального прибора на руке, напоминающего обыкновенные наручные часы. Только вместо дисплея в воздухе высвечивается небольшая подрагивающая голограмма.

Что атланты сделают со мной? Что они сделают с Виктори? Когда я спросила девушку об этом, она отмахнулась и ответила со свойственной ей небрежностью, сквозь которую сквозил страх.

Меня ждет неминуемая смерть на потеху публике, разозленной разрушительным нападением и жаждущей крови хоть одного человека. Даже непричастного к свершенному преступлению. Мне не избежать наказания, но даже несмотря на скорую смерть, я всё ещё могу что-то сделать для девушки, которая успела стать моей лучшей и единственной подругой, верной соратницей за каких-то полгода.

Может, я всё-таки могу спасти хоть кого-то из дорогих мне людей?

- Виктори, - мой голос слишком хриплый из-за пыли, которой я успела надышаться, так что я как следует прокашливаюсь, - не наказывайте Виктори. Она ни в чём не виновата. Это я подговорила её. Я угрожала и вынудила её помочь мне сбежать.