Мазь, которую вечером принес Джеймс оказалась действительно крутой штукой, чем-то вроде волшебных радужных зелий из детской сказки, исцеляющих любые болезни. Атлант лишь смеялся, наблюдая за тем, как я задерживала дыхание и с молчаливым, прямо-таки детским восторгом наблюдала, как после применения этой чудо-мази мои раны затягивались сами по себе. Вопреки прогнозам парня, мои руки пришли в норму за неделю. Уже спустя полторы недели я спокойно повторяла удары, которые мне показывал Джеймс, на боксерской груше, не ощущая никакой боли от былых порезов. Атлант всё чаще удовлетворенно кивал, наблюдая за моими тренировками, чем с раздражением поправлял меня. Мы стали устраивать небольшие спарринги, правда, хотя Джеймс не применял и пятой доли своих сил и навыков, ему всё равно легко удавалось меня победить. Каждая такая тренировка спустя несколько минут заканчивалась тем, что я либо беспомощно валялась на полу, либо бессильно болтала ногами в воздухе, пытаясь достать атланта, либо с раздражением замечала, что мои руки скрутили за спиной. Сначала Джеймс пытался меня разозлить, дразнил, чтобы пробудить во мне гнев, напрасно считая, что это прибавит мне сил и сноровки. Только вот когда я входила в состояние аффекта, то абсолютно не контролировала свои дряблые человеческие кулаки, стараясь как угодно достать Джеймса и напрочь забывая все его советы по ведению рукопашного боя. И, ясное дело, проигрывала раз за разом. Со временем атлант плюнул на эти полезные для атлантов, но бесполезные для меня методы.

Когда я в очередной раз оказалась прижатая подбородком к стене со скрученными за спиной руками и пробормотала в адрес Джеймса парочку крепких ругательств, он раздраженно вздохнул и наконец отпустил меня. Я отошла, недовольно бормоча под нос ругательства и растирая запястья после крепкой хватки атланта.

- Тебе нужно стараться лучше, - пробурчал парень, хотя я с долей удивления отметила, что он немного запыхался. Джеймс был массивный – один его удар мог меня легко припечатать к полу и обездвижить, но я была шустрой, пусть и слишком хрупкой. Как парень ни старался скрыть то, что он доволен моими тренировками, я понимала, что становилась лучше с каждым спаррингом. Становилась сильнее, быстрее, хитрее. Думаю, я бы бесстыдно солгала, если бы сказала, что мне не нравилось чувство усталости в мышцах после тренировок и ощущение собственной силы – не попавшей случайно в качестве бонуса за рождение, а заработанной потом, кровью и синяками едва ли не всех оттенков радуги.

- Что, дыхание сбилось? - подколола я Джеймса, с жадностью глотая прохладную воду из бутылки. После изнуряющих упражнений она казалась сладковатой на вкус.

- Ещё чего, - буркнул атлант, тоже отхлебывая воды. Его майка была насквозь пропитана потом, и я мысленно улыбнулась – Джеймс всё-таки не всесильный бог, атланты, оказывается, могут уставать. Парень фыркнул и снял её, бросив на кресло, которое мы специально отодвинули подальше к стене, чтобы в зале было достаточно места для тренировки. Тем не менее, даже несмотря на мои успехи, Джеймс никогда не перестанет меня критиковать – это у него в крови.

- Ты снова забыла поставить защиту, - прищурился и недовольно ответил он, оборачиваясь ко мне.

В этот самый момент я потеряла дар речи. Джеймс был по-настоящему мускулистым: широкие плечи и сильные, накачанные руки, рельефный пресс. Он не был не перекачанным парнем, а, скорее, обольстительным "плохим мальчиком", сошедшим со страниц глянцевого журнала. Моё сердце сначала пропустило несколько ударов, а потом забилось так быстро, словно я пробежала кросс.

"Черт, черт, черт", - стремительно, с паническими нотками пронеслось в моей голове, но я не могла оторвать глаз от этого зрелища. Джеймс сделал ещё пару глотков, я наблюдала за тем, как двигался его кадык, за перекатами его могучих мышц, когда он отбросил пустую бутылку на кресло и встретился с моим взглядом. Атлант был воплощением силы – дикой, грубой и необузданной, отточенной самой природой. Даже многочисленные шрамы, которыми было покрыто его мускулистое тело, не портили Джеймса, а только украшали. На прессе с левой стороны красовалась достаточно большая татуировка из замысловато сплетенных язычков огня. У меня вырвался восхищенный вздох.

Могу сказать точно – Матушка-природа не поскупилась, создавая атланта.

Парень скрестил руки, и я наконец заметила, как он ухмыляется, а потом поняла, что стою с разинутым от удивления ртом. Я быстренько отвернулась, стараясь скрыть густо покрасневшее лицо. "Вот же идиот", - подумала я, услышав тихий смешок Джеймса.

- Прикройся, - смущенно пропищала я, всё ещё со всех сил стараясь не смотреть на парня, хотя взгляд так и тянулся к его обнаженному торсу. Джеймс весело захохотал – видимо, моё смущение его сильно позабавило - и я услышала его приближающиеся торопливые шаги. Мысли стали хаотичными, на меня нахлынула паника.

- А ты смущаешься? – прозвучал его насмешливый голос прямо рядом с моим ухом. Моё терпение выходило из-под контроля. Я либо сейчас закричу, либо...

- Если ты сейчас же не прикроешься, то я надеру твой чертов самовлюбленный зад! – ответила я, гордо вскинув голову и едва не задев макушкой Джеймса. Правда, прозвучало это как-то жалко, учитывая ещё и то, что я железной силой воли заставила себя не оборачиваться к атланту.

- Обычно девушки готовы умолять меня снять футболку, - с нотками разочарования в голосе произносит парень, когда я наконец поворачиваюсь к нему, игнорируя груду мышц. Как же, черт побери, сложно смотреть только на его лицо, не опуская взгляд вниз!

- А я не обычная девушка, - произношу с вызовом и вскидываю подбородок. – Какое разочарование: я думала, что ты это уже давно заметил.

Это явный блеф, потому что при одной мысли о полуголом Джеймсе, за которым бегают молоденькие атланты, умоляя его раздеться, хочется истерически расхохотаться до слез. Джеймс цокает языком и закатывает глаза в ответ на мои слова. "Главное", - уверяю себя, – "не смотреть ниже его подбородка", хотя меня так и манит снова увидеть сильные мышцы, перекатывающиеся под разгоряченной кожей.

- Гордыня в тебе прямо льёт через край, - вздыхает атлант, натягивая всё ещё мокрую от пота футболку. – А ещё ты очень смешно реагируешь на полуголых парней.

Это была последняя капля в чаше моего терпения. Я схватила бутылку с водой и швырнула со всей своей силы прямо в лицо Джеймсу. Тот без особых усилий поймам её перед самым носом и неудовлетворительно покачал головой, прищелкивая языком.

- Слишком слабо, милочка. Тебе ещё тренироваться и тренироваться, - театрально вздохнув, произнес атлант.

- Засранец, - плюнула я и ушла в ванную, чтобы смыть соленый пот с лица.

Из-за двери послышался приглушенный извиняющий голос Джеймса:

- Ладно, пытаться соблазнить тебя было не лучшей идеей. Больше не буду так делать, обещаю.

Я довольно улыбнулась, брызгая холодной водой на горячее от смущения лицо. "Соблазнить" значит он меня пытался. Вот идиот! Самовлюбленный, наглый идиот!

- Ну не дуйся на меня, на глупого одинокого, уже не полуголого парня! – вновь послышалось из-за двери. Тон правда, с извиняющегося быстро приобрел раздраженные нотки. Конечно же, я не имела и задней мысли обижаться на Джеймса – ситуация была более, чем просто комическая. Просто я очень злилась на себя каждый раз, когда краснела, выдавая своё смущение, в самый неподходящий момент.

Когда я вышла, атлант внимательно посмотрел мне в глаза, вероятно, пытаясь найти там раздражение или злость, но, ничего не обнаружив, заметно расслабился.

- Обещаю больше не раздеваться, Сьюзан Лоренсон, - он приложил руку к сердцу и изобразил большое раскаяние.

Меня такой расклад вполне устраивал, если это не очередная шутка атланта, поэтому я удовлетворенно кивнула, скрестив руки на груди.

- Обещание принимается.

Теперь мне осталось всего-навсего заткнуть вкрадчивый голосок в моей голове, который не переставал шептать: "А ведь тебе понравилось. Тебе понравились его мышцы и то, как он был к тебе близко, когда шептал тебе на ухо."

Если я снова зальюсь краской прямо сейчас, то моя репутация перед Джеймсом будет безнадежно испорчена раз и навсегда, а от едких насмешек я не избавлюсь до конца жизни.

"Заткнись, заткнись!" – мысленно шипела я, но голос даже и не собирался униматься, так что я нехотя призналась себе, что правда расстроюсь, если Джеймс больше никогда не снимет футболку в моём присутствии. Происходящее начинает принимать плохой оборот: если я всё ещё хочу использовать атланта в своих целях, обмануть его или убить ради получения заветной свободы, то любые подобные мысли, любые чувства по отношению к нему, кроме ненависти и презрения не должны иметь надо мной никакой власти.

Джеймс не заметил перемены в моем настроении или счел её запоздалой обидой за увиденный чужим человеком мой стыд.

- Ну вот и отлично. Так что, завтра снова в восемь?

Я фыркнула и закатила глаза – точь-в-точь как обычно делает атлант:

- Ты спрашиваешь у меня это каждый день подряд уже вот целый месяц. Хмм, мне нужно подумать: кажется, у меня завтра очень важная встреча в восемь, - я сделала вид, будто серьёзно задумалась. – Ах, точно, мне же не с кем встречаться!

Я всплеснула руками и натянула на лицо улыбку, чувствуя себя как комик, который после рассказанной шутки вдруг вытягивается, гордо, но немного напряженно усмехается и оглядывает зал, ожидая аплодисментов.

- Определенно, завтра в восемь, здесь, на пороге моего дома.

Аплодисментов не последовало. Джеймс не обратил ожидаемого внимания на мою шутку, только равнодушно кивнул.

Атлант успел растерять весь свой запал после нашей недавней шутливой перепалки. Честно говоря, мне иногда хотелось залезть к атланту в голову и поменять там некачественные батарейки: слишком быстро Джеймс заводился, но ещё быстрее остывал, превращался в равнодушную высокомерную глыбу и особо старательно изображал скучающий вид. Сегодня то же самое – ещё минут пять назад он насмехался над моей стыдливостью и шутливо извинялся после выходки с футболкой, а теперь со скукой разглядывает меня, отдавшись каким-то своим далеким мыслям. Кажется, будто он даже и не останавливается взглядом на моем лице или худых руках, а глядит куда-то сквозь моё тело, будто я неосязаемый призрак. Погруженный полностью в размышления, Джеймс уже не пытается удержать на лице маску веселой насмешливости или безразличия, а когда его глаза встречаются с моими, то я замечаю в них огонь. Искру настоящего атланта.

Видимо, Джеймс понял, что я увидела лишнее, поэтому снова изобразил веселость на лице, забавно отсалютовал мне и исчез за дверью прежде, чем я могла бы задать вопросы.

А их было сотни. Что или кто скрывается под личиной Джеймса Эвенли?