Машина подскочила на подвернувшемся на пути камне, от чего плечо Дэниела ударилось о стекло. Парень недовольно крякнул, болезненно наморщив лоб, и постучал костяшками пальцев в панель, отгораживающую заднее сидение лимузина от водительского.

- Полегче, Бэн, я не умру, если ты сбавишь скорость, но моя рука спасибо тебе не скажет, если я еще хоть раз врежусь во что-нибудь.

Ответа не последовало, но Дэниел заметил, что мелькание картинок за окном несколько замедлилось в отличие от потока мыслей, стремительно проносившихся в его голове. Он несколько раз сжал здоровую руку в кулак, будто надеясь, что это действие успокоит его. Не помогло. Взгляд карих глаз переместился в угол машины, где на кожаном сиденье стоял большой ящик, заполненный бутылками элитного шампанского.

Отец, месье Лирвэн, министр по связям с общественностью и член ПОГ, устраивал вечером торжество по случаю первого перелома своего сына. Парень вздохнул и перевел взгляд обратно в окно: раньше он никогда не лгал отцу, безрассудство пришло к нему вместе с безответной любовью.

Лимузин плавно вписался в поворот и затормозил перед входом в городскую больницу. Дэниелу пришлось израсходовать приличный запас изобретательности и вранья, чтобы уговорить отца отправить его на внедрение сюда, а не в частную клинику. У парня была конкретная цель.

Поправив на седой голове фуражку, Бэн распахнул перед Дэном дверцу и, поддерживая того за предплечье, повел вверх по лестнице.

- Ваш отец настоял на вип-палате, - сказал он, открывая тяжелую деревянную дверь и пропуская своего подопечного вперед себя.

- А врача он мне тоже своего выделил? - Поинтересовался Дэн, стараясь скрыть волнение в голосе.

- Нет, врач отсюда. Никаких инцидентов в его практике мы не обнаружили, так что будьте спокойны.

- Спокоен как никогда, - ответил парень, подавляя облегченный вздох. Пока все шло по заранее продуманному плану.

Пожилая женщина за стойкой регистрации ввела личные данные Дэниела и, убедившись в том, что его первое внедрение обозначено сегодняшним числом, назвала номер кабинета, куда парень и был препровожден водителем.

Крохотная приемная, освещенная неестественно яркой люминесцентной лампой, насквозь была пропитана стандартным больничным запахом, наверняка, таким же, что был в нашу эру.

Несмотря на ровное гудение кондиционера, Дэниел чувствовал, как под рубашкой вниз по спине сползает струйка нервного пота. Вся его сущность, казалось, сжалась в комок, он верил и не верил в то, что делал последнюю пару дней.

Дэн был уверен, его судьба зависела лишь от этого места, от этой приемной и кабинета, в котором вот-вот пройдет процедура его первого внедрения, являющаяся не самым важным и долгожданным событием в жизни, а лишь вспомогательным актом, надежно скрывающим собой настоящее действие.

Да, Дэн подстроил свой перелом, для этого всего-то нужно было спровоцировать драку с капитаном футбольной команды, и он нарочно уговорил отца, ссылаясь на нежелание привлекать внимание прессы к своему первому внедрению, пройти процедуру в обычной больнице. Название причины крылось лишь в восьми буквах: Кайтолин.

Кайтолин исчезла. На следующий же день после своего перелома. Мадам Бэрнер успокаивала Дэниела тем, что его подруга проходит курс восстановления в Италии, поскольку доза анестезии и инородное тело в руке девушки могли значительно ослабить ее здоровье. Ровно шесть дней Дэн верил в это объяснение, ровно шесть суток он безуспешно пытался связаться с Кайтолин, но телефон переключался на автоответчик, а сто сообщений так и не были прочитаны. Дэн гнал от себя одну мысль, пришедшую к нему случайно и мимолетно, но, уходя, глубоко процарапавшую мозг.

Дверь в приемную открылась, и внутрь бесшумно вплыла невысокая стройная девушка в белом халате с льняными густыми волосами, аккуратно собранными на затылке.

- Доброе утро, здесь у нас Дэниел Лирвэн, верно? - Уточнила она мелодичным, почти воркующим голосом. Парень поднялся с места и коротко кивнул, поддерживая здоровой рукой больную.

- Хорошо, я - Ксения, специалист, одобренный твоим отцом, и думаю, мы готовы приступить к процедуре внедрения.

Девушка была так молода, что у Дэна в голове не укладывалось, как этот светловолосый ангел сейчас сможет проткнуть его иглой и ввести под кожу микрочип.

Устроившись в огромном кожаном кресле, медленно откинувшемся назад, как только парень в него опустился, Дэниел наблюдал за Ксенией, практически бесшумно скользившей по операционной.

Избавившись от хвоста в лице Бэна, он, будто бы, почувствовал себя немного уверенней. Девушка помогла ему снять рубашку и устроить сломанную руку на подлокотнике. Крохотным рентгеновским устройством, по размерам не превышающим пульт от телевизора, Ксения определила точное место перелома, плечевой сустав, и, до конца придав креслу горизонтальное положение, сделала Дэну укол анестезии.

- Хорошо себя чувствуешь? - Поинтересовалась она, откладывая в сторону шприц, и, дождавшись кивка, поднялась на ноги, - подождем несколько минут, чтобы твоя рука потеряла чувствительность, и приступим.

Ксения отошла к окну и отодвинула в сторону жалюзи. Яркие солнечные лучи теплого утра хлынули в операционную, заиграв на металлических предметах, врезавшись Дэниелу в глаза. Но парень этого не замечал, он смотрел на Ксению и не мог отвести от нее глаз. Открытая шея девушки, ее руки, скрещенные на груди, лицо, замершее в профиль, отдавали легким золотистым сиянием, которое можно было разглядеть лишь в солнечных лучах.

- Золотник... - не спрашивая, скорее утверждая, пробормотал Дэн. Ксения повернулась на его голос, задавший новый вопрос, - и давно?

- Пять лет, - коротко отозвалась девушка.

- Но ты так молода! - Дэниел был просто не в силах сдержать эмоции.

Золотник - человек, в чье сердце внедрен микрочип, делающий его прекрасно работающим механизмом; вечным механизмом. Он никогда не остановится, если человек сам не попросит его дезактивировать. В одно слово можно описать это состояние - бессмертие.

Да, после нашей эры человечеству удалось найти альтернативную замену философскому камню.

Отличить золотника от простого человека можно по цвету кожи: только при естественном свете, под солнечными лучами она приобретает золотистое сияние, такое, будто человека с ног до головы обсыпали платиновыми блестками. Обычно сердце делают механическим детям с врожденными заболеваниями в целях исцеления, старикам и сотрудникам ПОГ. Но жизнь непредсказуема, многие люди не успевают дожить до преклонного возраста и погибают в авариях, пожарах, уличных потасовках, так и не узнав, что такое: не умирать.

Но Ксения... На вид ей никак не дашь больше двадцати лет, а она уже - золотник и специалист, работающий на внедрении. Что же такое она сделала пять лет назад, если почести осыпали ее с головы до ног вперемешку с золотыми блестками?

Девушка увидела замешательство, отразившееся на лице Дэна, вздохнула и задвинула жалюзи, в последний раз сверкнув на солнце гранулами золота своей руки.

- Я, как-никак, вип-клиент вашей больницы. Не прошу ни кофе, ни чай, ни особое обслуживание, просто расскажи, как ты смогла в пятнадцать лет стать золотником? Все подростки этого хотят, но не знают ответа, - Дэн в надежде уставился на Ксению. Та вздохнула и подошла ближе, скрестив руки на груди.

- В том и дело, что ты вип, Дэниел. Родился таким, таким и будешь. Мы оба прекрасно понимаем, что в какой-нибудь ячейке Австро-Швейцарского объединенного королевства уже хранится микрочип, предназначенный специально для тебя. Ты родился под покровом ПОГ, твоя фамилия открывает тебе любые двери. Но если у тебя есть друзья, обычные, с фамилиями Флер или Грей, то я готова рассказать тебе, как именно я стала золотником.

В мыслях Дэна всплыло лицо Кайтолин, сердце сжалось, и он только кивнул.

- Пора начинать внедрение, - Ксения поднялась со стула и бесшумно переместилась куда-то за спину парня. Он услышал тихий писк нажатых кнопок и предположил, что это был пароль от морозильной камеры с микрочипами. Как оказалось, он не ошибся, Ксения вновь предстала перед ним, держа в руках пластиковый контейнер величиной с его ладонь.

Сквозь прозрачную стенку просматривался микрочип, крохотный, длиной в каких-то пять миллиметров; способный в одно мгновение превратить сломанную кость в стальную, до конца жизни избавив ее от ушибов и переломов.

Ксения осторожно открыла крышку, пинцетом извлекла чип наружу и тут же опустила его в небольшую металлическую емкость, наполовину заполненную прозрачной жидкостью. На глазах Дэна при контакте с содержанием емкости чип зашипел и начал расщепляться, пока полностью не растворился, придав жидкости сероватый оттенок.

- Ну вот, - Ксения аккуратно набрала в шприц растворенный микрочип и склонилась к Дэну, - сейчас я введу его тебе под кожу, молекулы чипа сцепятся и срастят твою кость, а через пару минут микрочип активируется и все, - девушка немного потянула окончание последнего слова, пока внедряла парню микрочип.

- Не вставай пока. Нам нужно убедиться, что процедура прошла без осложнений, - Ксения очистила столик от использованных медикаментов и спустя назначенное время вернулась к Дэниелу с рентгеновским устройством.
Глядя на экранчик, она улыбалась, а это означало, что первое внедрение Дэна было успешно завершено.

- Поздравляю тебя! Как только действие анестезии закончится, ты сможешь сам убедиться в том, что твоя левая рука стала в десятки раз сильнее правой.

Девушка хотела уйти, но Дэниел преградил ей путь своим повторным вопросом «как?».

Ксения вздохнула и, помогая парню одеваться, начала говорить:

- Все, что ты видишь вокруг себя сейчас, Дэниел, все, что ты видишь вокруг себя каждый день, однажды может рухнуть. И потянуть тебя за собой. Никто не знает, когда, как и почему это может произойти и сколько людей может погибнуть. В прошлый раз их было три миллиарда. Представь, если бы это были твоя семья, девушка, друзья. Все, кого ты знаешь и любишь. Если бы за считанные дни единственное, что не подвластно человеку, природа, скомкало Землю, стерев в порошок двадцать одну эпоху нашей эры, беспощадно руша человеческие судьбы, уничтожая тех, кто жил тихой и спокойной жизнью, тех, кто мог родиться, но не получил такого шанса. Это невозможно представить. А наши с тобой ровесники, обыкновенные, с веснушками, с прыщами, с карими, зелеными глазами, вечно худеющие, постоянно влюбленные, добрые и злые, ждали от жизни всего: сумасшедшей любви и славы, признания, открытий, головокружительной жизни, удовольствий - всего, но не смерти. Не в восемнадцать и не в двадцать лет. Но их никто не спросил. Как не спросят и нас, если природа вновь обратит течение дней в глобальную катастрофу. Вот только у нас шансов выжить больше. Микрочипы делают наши органы стальными, если нас придавит чем-то, мы сможем встать, а золотники смогут бежать. Один язык на всю планету делает нас сплоченнее, государства объединяются, и все служит одной цели - отомстить и взять реванш. Природа не должна властвовать над человеком. ПОГ прилагает все силы, чтобы ни ты, ни я никогда не узнали, что такое конец света. Но есть люди, которые хотят этому помешать! - Голос Ксении резко взмыл вверх. - Они свято верят, что естественная смерть, доверие судьбе, веление природы, культурная обособленность должны быть восстановлены. Они хотят бороться за уничтожение микрочипов! Хотят, чтобы человечество снова стало рабом, а не властителем. Хотят ликвидировать ПОГ. Таких людей, конечно, мало. Но они есть. Во многих крупных городах. Медленно, как плесень, грибок, сорняки, они накапливают силу, прорастают среди нас, распространяя заразу, свои регрессивные идейки! Механизация человека - это ключ к нашему спасению, и они не смогут его отнять. Их никогда не станет достаточно много. Одного за другим уничтожат всех непокорных. И каждый из нас может этому поспособствовать.

Ксения замолчала. Дэниел, свесив с кресла ноги, изучал девушку взглядом. Он начинал понимать, к чему она вела этот разговор.

Ксения прямо не скажет ему, что сделала. В ее внешности была какая-то неуловимая черта, делавшая девушку невиннейшим созданием. В сущности, она могла сделать все, что угодно: ограбить ювелирный магазин или банк, устроить поджог или прострелить человеку голову. Но ни один, даже самый опытный детектив, впервые взглянув на ее по-детски круглое лицо с широко распахнутыми ясными глазами, и мысли бы не допустил, что она на такое способна.

- Ты выдала регрессмена в обмен на право стать золотником? - Тихо и серьезно спросил Дэн, не поднимая на Ксению глаз.

- А ты поступил бы иначе?

Дэниел попал прямо в цель, и вопрос повис под потолком, но парень должен был на него ответить, хотя ответа и не знал.

Никогда прежде он не задумывался над этим. Но сейчас, когда его столкнули нос к носу с вопросом человеческой психологии, в глубине души Дэниел понял, что сказать уверенное «нет» он не может. Вслух же парень отвечал:

- Мне нет нужды кого-либо закладывать, ты ведь сама сказала, что в ячейке хранится мой персональный чип.

- Да. Конечно, - Ксения улыбнулась и встала на ноги, своим видом давая понять, что данный разговор окончен, - сейчас я принесу журнал учета, ты должен расписаться в нем.

Ксения направилась к выходу, больше не глядя на своего пациента. Но если бы она обернулась всего на одно мгновение, то заметила бы, как резко Дэниел изменился в лице.

Для него наступал самый важный момент процедуры, то, ради чего, собственно, ему и пришлось организовывать перелом. Каждый мускул его тела напрягся, когда Ксения вернулась, неся в руках толстую книгу, заложенную клочком бумаги в нужном месте.
Девушка, коротко улыбнувшись, положила книгу Дэниелу на колени, но та случайно или намеренно соскользнула и свалилась на пол.

- Я подниму! - Слишком громко для такого короткого расстояния выкрикнул парень, соскакивая с кресла и хватая книгу с пола.

Сердце колотилось, словно в истерике, кровь с шумом приливала к голове, пока Дэниел переворачивал одну страницу за другой, старательно пряча за вернувшейся невозмутимостью настоящий приступ паники. Рука, не дрогнув, открыла страницу прошлой недели. Понедельник, вторник. И так до конца, и несколько раз. Череда фамилий, череда подчерков. Возможно, даже сегодняшний день, но нет. Может, в другой больнице? Нет, невозможно. Эта - единственная в квартале. Ошибки быть не могло.

Дэниел вписал свою фамилию в чистую строку и, рефлекторно улыбнувшись, вернул Ксении книгу.

Худшее опасение, нелепая догадка, проскочившая в голове, подтвердились.

Кайтолин не проходила процедуру внедрения. Она или ее мать нарушила закон, уклонившись от нее. Кто бы ни был виноват, что бы ни было мотивом, Дэниел понимал, что невольно стал свидетелем преступления, а Бэрнер угрожала реальная опасность.

Опасность, которая могла прийти откуда угодно, в лице любой Ксении, проживающей во Франции или за ее пределами.