Дни начали лететь с невиданной скоростью, я не успевала отвечать на вопросы Эрнеста, он бегал по нашему некрасивому району в поисках доказательств, я его убеждала в том, что это бесполезно: никто не будет тягаться с моей матерью, никто не посмеет встать на защиту некрасивой.

- Мелания! - в камеру влетел адвокат, лицо было невероятно одухотворенным, хоть прямо сейчас пиши с него картину, чтобы потом, спустя тысячелетия, ею любовались.

- Что-то случилось? - мой голос за время пребывания в тюрьме, на удивление, потерял безнадежность, я обрела надежду. И каждую ночь, утыкаясь в подушку, упиваясь слезами, я корила себя за это дозволение. И я почти убеждалась в том, что стоит прекратить бороться с судьбой сейчас, пока мечты не успели захватить мой разум полностью. Но потом на утро приходил Эрнест и одной лишь своей улыбкой убеждал в том, что сможет подарить мне свободу. Когда эти синие лучистые глаза смотрели на меня, я теряла всякие сомнения, а душа обретала уверенность, которой было суждено вновь исчезнуть под покровом ночи.

- Да! Я нашёл свидетеля, - и почему он улыбается каждый раз, когда появляются хорошие новости. Его так беспокоит моё дело?

- Кого? - безнадёжность так и сквозила в моем голосе. Но как только на меня прищурился этот адвокат, захотелось улыбнуться. Почему он так на меня действует?

- Соседка твоя, Мира, она видела пару раз, когда мать тебя, - тут он запнулся, а в глазах промелькнуло сожаление. Ненавижу, когда проявляют жалость. Он всё же продолжил: - била.

- А! Так она же, маленькая. Кто ей поверит? - и правда, ей было всего девять и потому ещё не успела впитать в себя всю ту грязь, что царствовала в моём некрасивом мире.

- Но она красивая! - с энтузиазмом в голосе воскликнул адвокат, - и ты... тоже.

- Она да, красивая, - улыбнувшись, подтвердила я его слова, не сразу обратив внимание на последнее замечание: - Что? Я красивая? Не смешите меня, - на моём лице наверняка красуется глупая грустная неуместная улыбка.

- Да. Ты даже не представляшь, как похорошела! - этот красивый мужчина озарял тёмный подвал своей улыбкой и говорил невероятную чушь: будто я... красивая.

Он начал копаться в своём идеально выглаженном пиджаке и достал маленькое круглое зеркальце.

Он протягивает его мне. Чтобы я убедилась, что... красивая.

Но это не так.

Это невозможно.

Не буду смотреть, не хочу. Он наверняка издевается.

Я вновь увижу своё изуродованное лицо: перекошенный, словно в истерической гримасе, рот, большие, как у циркового слона, уши и израненная кожа, ни миллиметра без изъяна - вот я какая. А то, что говорит адвокат - чушь собачья!

Но он протягивает мне зеркало. Вкладывает в руки. И смотрит.
Эти синие глаза сведут меня с ума.
Я всё же смотрю в зеркало.