Воздух был пропитан запахом хлорки и стерильных бинтов. Весь потолок был усыпан яркими лампочками, которые делали акцент на бледно-голубых стенах.

И вся эта атмосфера не навевала мне хороших мыслей. Сердце погрузилось в нестерпимую тоску, а на душе образовалась такая пустота, что я даже испугалась.

Стараясь не дышать, прошла к стойке регистрации, долго всматриваясь в календарь на стене.

Числа становились блеклыми и нечеткими. Я посмотрела на те дни, которые уже прожила.

Где-то там, глубоко внутри, я понимала, что это всего лишь прошлое, но никак не могла отделаться от ощущения, что это моё грядущее будущее.

— Девушка, — регистратор подняла на меня уставшие глаза. — Ничего не изменилось с момента вашего вчерашнего визита.

Ей было знакомо моё лицо. Я приходила сюда каждый день, чтобы лично узнать все новости. Доктора уже выучили мои постоянные вопросы, поэтому моментально давали ответ.

— Можно мне только посмотреть? — убитым голосом попросила я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

И всё пошло по старой схеме — специальная форма, сковывающая движения, длинный коридор, куда не ступает здоровая душа.

Я волочилась за женщиной, словно призрак, кидая пустые взгляды по сторонам. От мысли, что здесь умирали люди, мне становилось ещё хуже.

— Буквально пару минут, — предупредила женщина, но в её глазах читалось глубокое сочувствие.

Я не любила людскую жалость, ведь не умела отличать её от банального притворства. Не хотела, чтобы кто-то видел мою слабость, и думал, что я утратила все жизненные силы.

Медленно обернулась, будто бы встречаясь лицом со смертью. За стеклянной перегородкой, в окружении приборов и аппаратов, лежал человек, ради которого я готова отдать жизнь.

— Папа.

Смогла произнести лишь слово, чувствуя, как по сосудам прошёл разряд. Подошла чуть ближе, как похолодели ладони. Где-то в горле застрял громкий крик о помощи.

Отец лежал неподвижно, словно находясь во сне. Мертвенно-бледные руки покоились вдоль тела, глаза были накрыты. В нос были вставлены маленькие трубочки, а кардиомонитор отображал слабый пульс.

— Не оставляй меня, — прошептала я, положив ладонь на стекло. — Борись, папа. Я что-нибудь придумаю.

Опустила голову вниз, когда по щекам покатились слезы. Внутри всё сгорало от боли и чувства потери. Я плакала беззвучно и было так непривычно, будто это что-то невозможное.

Если папа умрёт, то я отправлюсь следом. Я не хочу его потерять. Какой смысл в этой жизни, если из неё уходят близкие нам люди?

Я утёрла слезы, посмотрев на отца. Приложила два пальца к губам, легко их поцеловала, а затем снова коснулась стекла.

***

Он никуда не уехал.

Обещал дождаться и ждал, оперевшись на дверь автомобиля. Такой уверенный и сильный, что я даже позавидовала.

Я могла просто уйти, не оборачиваясь. Могла зайти за угол, восстановить дыхание и добраться до своей квартиры, чтобы больше не видеть его.

Но продолжала стоять, пока Доминик меня не заметил. Сразу выпрямился, продолжая буравить меня взглядом.

Я тяжело вздохнула, посмотрев по сторонам. Дождь уже закончился, и на небе появились первые проблески солнца.

— Ты не хочешь просто прогуляться? — спросила я, поравнявшись с Фордом.

— Ты плакала? — последовал незамедлительный вопрос.

— Нет, — быстро ответила я. Отвела глаза в сторону, чтобы не создавать лишних вопросов.

— Идём, — только и сказал Форд, двинувшись вперёд.

Мы вышли к небольшому скверу, наслаждаясь чистым и свежим воздухом.

Природа пробуждалась: с листьев медленно сбегали капли, в лужах отражалось ещё пасмурное небо, деревья шумели, перешептываясь между собой.

От присутствия Доминика я сжималась, превращаясь в комок нервов. Становилась напряженной и натягивалась, как чертова струна, а он спокойно шёл вперёд.

— Мы так и будем молчать, словно не умеем говорить? — вдруг спросил Форд, ухмыльнувшись.

— Если хочешь что-то спросить, то я могу ответить, — честно сказала я, пожимая плечами.

— А у тебя нет вопросов? — мужчина посмотрел на меня.

— Нет.

— Ладно, — медленно протянул Форд, соглашаясь. — Почему ты плакала?

— Почему тебя это так волнует? — зло спросила я, остановившись.

Кажется, что этот человек привык лезть в чужие дела. И его невозможно остановить — все равно добьется своего.

— Мой отец умирает, — мужчина замер, в удивлении расширив глаза. — Угасает на моих глазах, а я ничего не могу сделать.

— Прости, — прошептал Доминик. — Как это случилось?

— Язва, — выговорила я, пытаясь унять дрожь. — Недавно открылось кровотечение, и его состояние ухудшается.

— Эй, — Форд подошёл совсем близко, поднимая мою голову за подбородок. — Ты же всегда была такой сильной.

— Я устала, Доминик, — прошептала я, почувствовав, как по щеке покатилась слеза. — Я не могу оплатить эту чёртову операцию. У меня нет нормальной работы и нет знакомых врачей.

— Блэр, — грозно сказал Доминик. — Возьми себя в руки.

— Что я могу? — хмыкнула я. — Только лечь рядом и умереть вместе с отцом.

— Лайт! — рявкнул Форд, встряхнув меня за плечи. — Замолчи и соберись!

И его злой тон подействовал. Я тяжело задышала, больше не говоря ни слова. Только пристально смотрела в его глаза, где отражались мои собственные эмоции.

Доминик провёл большим пальцем по моей щеке, стирая слезу. Этот жест показался мне настолько нежным, что сердце громко забилось.

— Молодец, — тихо сказал мужчина.

Он продолжал водить пальцем по моему лицу, но когда достиг нижней губы, то я отшатнулась.

— Ладно, — нервно выдохнула, опуская глаза на сумочку.

Порылась внутри, но никак не могла найти новую пачку. Немного улыбнулась, когда все-таки удалось найти «пропажу».

— Это что? — презрительно спросил Доминик.

— Сигареты, — объяснила я, доставая одну.

Но не успела поднести к губам, как она полетела в сторону, а через секунду за ней последовала и вся пачка.

— Какого черта? — взбесилась я, понимая, что сейчас произошло. — Я же только вчера их купила.

— И как давно ты куришь? — Форд встал вплотную, зло оскалившись. — Помогает заглушить боль?

— Тебя забыла спросить, — прошипела я. — Езжай домой. Там уже явно заждались.

— А это тут причём? — ни капли не удивился Форд.

— Притом, — грубо ответила я, обходя его стороной.

Доминик зарычал, дёрнув меня за локоть. Моя спина упёрлась в его грудь. Крепкие руки продолжали удерживать меня в капкане, словно пойманного зверька.

Непроизвольно откинула голову ему на плечо и почувствовала тёплое дыхание на своей шее.

— Говори, — томный голос доводил до полнейшего безумия.

— Мы с тобой поменялись местами, — удалось сказать эти слова. — Теперь у тебя есть семья, а я свою потеряла.

Его руки плавно заскользили вниз, подбираясь к поясу. Форд развязал узел, и полы пальто распахнулись.

Я вздрогнула, ощутив, как горячий металл вошёл в кровь.

— Повернись, — даже не попросил, а приказал.

Я медленно обернулась, оказавшись так близко, что наши губы разделяли миллиметры.

Его руки залезли под пальто, сложившись в замок на спине. По коже прошлись мурашки, а в горле застрял комок.

— Что с тобой стало, Блэр? — спросил Доминик.

Я непонимающе смотрела в его серые глаза. И мне становилось жарче с каждой секундой.

— Борец, — на моих губах появилась грустная улыбка. — Где прежний адреналин и стремление к свободе?

И его вопрос заставил меня задуматься. Я нахмурила брови, не понимая, что со мной стало за эти три года.

Уже было плевать на свободу и на жизнь. Волновал только один вопрос.

Куда делась прежняя Блэр? Наверное, исчезла бесследно.