Мориан с напряженным молчанием наблюдал, как девушка достает широкую низкую чашу и ставит ее перед ним. Серебряная резная поверхность переливалась лазурью и белым сиянием. Подвал оказался не таким большим, каким казался на первый взгляд, но места всё-таки было достаточно, чтобы четыре человека разместились на холодном земляном полу вокруг немаленькой чаши. Лия без особого интереса наблюдала за приготовлениями, искоса с беспокойством поглядывая на Гальсара.

Эйра достала бутыль воды и завернутый в ткань кинжал. Костяная рукоятка с вставленным в нее рубином на миг показалась и тут же исчезла под тряпкой.

— Все готово, — сказала она, беря воду и выливая ее в чашу. Кристально чистая вода отразила лазурный свет металла. — Протяни свою руку.

— Черная магия, — вдруг сказала Лия, вскинув голову. Синие глаза потемнели, пристально глядя на девушку. — Не заигрывайся с ней, человек. Если с Мором что-то случится...

— Я ею пользуюсь едва ли не с пеленок, — с вызовом и гордостью ответила она. Та в ответ лишь пожала плечами и перевела взгляд на все еще закованного в цепи Ярнбъёрна. Разъяренная секира отказывалась кого-либо слушать, желая превратить все вокруг в горстку пыли, поэтому всем пришлось смириться и оставить его в покое.

Мориан сглотнул появившийся ком в горле и протянул руку. Кинжал выскользнул из ткани и умело провел по смуглой ладони. Капли темной крови закапали в воду, окрашивая ее в алый. Режущая боль в такт ударам сердца пульсировала, причиняя дискомфорт.

— Жертву сию я тебе приношу, о оракул Цутей, — произнесла неожиданно низким голосом Эйра, протягивая над чашой руки. Нефритовые глаза стали неестественно яркими, отражая в своей глубине кроваво-красную воду. — Судьбы живых все известны тебе, так покажи же исход владельца крови, что просит тебя об ответе.

— Ну точно дьявольщина, — прошептал Сэм с нервной усмешкой, за которой прятался страх. Мориан хотел было ответить, но губы тесно прижались друг другу, не выпуская даже тонкую струю воздуха. Все внутри замерло в ожидании чего-то.

В окровавленной воде начали появляться круги, с каждой секундой все ускоряясь и ускоряясь. Он уже не мог оторвать взгляда от чаши, засасываемый в ее глубины. Лия рядом взяла его за руку и сжала, стараясь удержать его на грани между земным естеством и черными недрами. Сила меча потоком вливалась в него, острая и разъяренная, будто разбуженный от долгого сна дракон.

Янтарно-огненные глаза демона не мигая смотрели на него из глубин чаши. Эйра не шелохнулась, но бледная кожа приобрела меловой цвет. Губы превратились в бледно-розовую линию, прокушенные в двух местах. Гальсар молчал, борясь с ужасом и желанием упасть лицом вниз перед могущественным существом, что владеет временем и судьбой. Щит на руке враждебно и предостерегающе задрожал. Нечто в воде сжалось в комок и вдруг метнулось к нему, пройдя сквозь грудь. Его окутал поток шума и криков.

— Да сдохни ты! — Град стрел устремился в тучу дыма, искрясь и пронзительно звеня. Но он знал: все было без толку.

— Наивная попытка. — Невидимое кольцо силы стиснуло Мари, исторгнув из ее горла сиплый вскрик. Тонкие пальцы царапали твердую руку, тщетно пытаясь освободиться.  — Такая же слабая, какой и была всегда. Умри.

В ушах раздался омерзительный хруст, который после короткого, но огромного шока, вызвал целую волну боли и ярости. Меч в руке окрасился багровой аурой, испуская разрушающие все и вся. Потухший Гладснир повис на его руке, не в силах остановить обезумевшего хозяина.

— Ублюдок! — хрипло крикнул он, и лезвие со звоном ударилось о пояс золотых колец, оттолкнув Его к краю бездны.

— Бесполезно, Мориан. Ты проиграл в тот момент, когда решил, что сможешь спасти мир, не понимая, что не нужен ему. Твоих друзей и тебя погубили глупость и эгоизм.

Тяжелое дыхание вырывалось с окровавленных губ. Охватившее разум безумие плотной пеленой висело перед глазами, мешая мыслить и понимать сказанное. Уничтожить все — вот его цель.

Он заревел, и с напряженного до предела тела сорвался багровый импульс. Мгновением позже что-то ударило его в грудь, впечатывая в землю. Хрустнули ребра, протыкая легкие и слабо бьющееся сердце.

Последнее, что он видел, была земля вокруг, испещренная трещинами и кратерами, горевшая кроваво-красным пламенем. Почерневшее, как и солнечный диск, небо, и лишь белый ободок сверкал среди окутавшего мир мрака.

«Я не справился», — мелькнула последняя мысль в потухнувшем сознании.

— Мориан! Мориан!

Кто-то тряс его за плечи, выкрикивая его имя. Мориан с усилием моргнул, развеивая белый туман перед глазами. Над ним нависло бледное лицо с большими испуганными синими глазами. Ее руки сжимала его плечи, и он понял, что его не трясло. Крупная дрожь била его тело, сотрясая сознание.

— Это последствия ясновидения, — проговорила Эйра, доставая мелко дрожащими склянку с молочного цвета жидкостью и попросила Дакшера: — Открой ему рот и держи, чтобы он ненароком не прикусил себе язык.

Парень кивнул и надавил на его челюсти, заставляя приоткрыть рот. Теплая приторно-сладкая жидкость устремилась в желудок, постепенно унимая дрожь и проясняя окутанный ужасом разум.

— Ч-что это было? — выдавил из себя Мориан.

— Видение, — ответила девушка. — Наиболее вероятное будущее из всех возможных на данный момент. Ты узнал, что хотел?

Он неуверенно пожал плечами. Единственной его зацепкой было черное солнце с белым кольцом вокруг. Черное солнце...

— Как скоро будет солнечное затмение?

Все трое недоуменно воззрились на него.

— Причем тут какое-то затмение? — спросила Лия, хмурясь. — Когда настанет час открытия врат, я тебе и так это скажу.

Эйра отреагировала по-другому.

— Подожди, у меня где-то лежал календарь. Бабушка раньше специально вела его для своих ритуалов... — Из распахнутого шкафа послышался шорох и полетела пыль. На пол упало несколько пожелтевших листов бумаги, испещренных мелким кривым почерком.

— Вот, — девушка осторожно развернула большой лист пергамента, испещренного записями, циклами луны и цифрами. Она провела пальцем по строке возле изображения черного солнца и прошептала: — Не может быть...

— Что там? — Сердце внутри болезнено сжалось, предчувствуя худшее.

— До затмения осталось... шестнадцать дней. Великие боги...

***

Половина луны тускло светила на покрытом дымкой ночном небе. Черные вода озера без остатка впитывали в себя свет, не пропуская его наружу. Темный лес зубчатой плотной стеной стоял перед ним, скрывая скрытое в нем зло.

Легкий ветерок коснулся его волос, тут же замирая.

— Не спится? — спросила Лия, присаживаясь рядом с ним. Мориан качнул головой, не отрывая взгляда зеленых глаз от черной глади озера.

— После ритуала меня мучают кошмары. Разный исход нашего пути. Но все они заканчиваются смертью Сэма и Мари, а я... — он запнулся, боясь признаться в этом даже себе. Смерть оказалась для него не самым страшным исходом, как хотелось ему думать.

— Ты сильнее, чем мои прошлые владельцы, — помолчав, ответила она. — Никто из них не придерживался каких-либо идеалов или принципов, быстро утопая в своем безумии. Со временем в этом стали винить меня, но ты единственный, кто смог не подвергнуться влиянию слухов и страху людей перед собственным злом. Поэтому я верю, что ты не превратишься в кровожадное чудовище.

— Прекрасная перспектива, — вздохнул Гальсар, слабо улыбнувшись, но тут же помрачнел. — Дело даже не в этом. Шестнадцать дней... так мало времени осталось. Я терзал себя сомнениями и торопился, чтобы исполнить свое предназначение, но теперь... — «Я боюсь. Боюсь, что не справлюсь, сломаюсь раньше, чем успею спасти мир».

Прохладные тонкие руки обвили его шею, прижимая тело к его спине.

— Ты сильный, — тихо сказала Лия. — Иногда мне кажется, что, не встреть я тебя, я так бы и осталась ребенком в теле древнего меча, который вечно бы обвинял все и вся в несовершенстве и собственных ошибках. Кажется, люди называют этот период осмысления и сентиментальности взрослением?

— ... Ага. — Он закрыл глаза, вспоминая пройденный им за столь короткий срок путь героя меча. Оружейный магазин, дуэль, взбалмошная и бесящая его девчонка, разведкорпус, встреча с семьей и новыми друзьями... Вспоминая все до мельчайших деталей, Мориан с удивлением и теплотой заметил произошедшие в ней перемены. Детская своенравность и легкомыслие уступили взрослой решительности и серьезности, стирая созданный им в сознании облик ребенка. Он с уколом стыда понял, что прикрывался первым впечатлением как ширмой, скрывая за ней настоящую Лию. Амалию, что является сильнейшим небесным оружием, Пожирателем небес. Разочарованный когда-то в мире ребенок вырос, выбрав себе героя меча, что не задумывался над тем, кто и что она. Он просто делал так, как считал правильным, искренне желая помочь.

Он потянулся рукой за спину и взлохматил серебристые мягкие волосы. Несколько прядей упали на его лицо, но Мориан и не думал их убирать.

— И все равно для меня ты останешься взбалмошной обжорой, хотя и немного повзрослевшей.

— Эй, нечестно! — возмутилась она, с силой ударяясь лбом в его затылок. — Я тут, понимаете ли, его любимую сентиментальность проявляю, а ему смешно! Ты мне, между прочим, по гроб жизни обязан уже!

— Да знаю, знаю, — хмыкнул он и посмотрел на луну. — «Шестнадцать дней. Я просто обязан изменить за это время то будущее, что показал мне демон недр. Ради всего мира. Ради тех, кто дорог мне».

***

Мари стояла за обгоревшей балкой, чувствуя, как щемит обливающееся кровью сердце. Совсем недавно проснувшись и увидев дрыхнувшего Сэма и рядом с ним — пустую кровать, она вышла из подвала на поверхность, в провонявшие гарью остатки дома. Непонимание и беспокойство крутили ей душу, заставляя часто дышать и оглядываться, пока взгляд не зацепил две тени у черного озера. По земле клубился молочный туман, скрывая пожухлую траву.

Девушка невольно подалась вперед, узнав в сгорбившейся фигуре Мориана. А в сидящей рядом с ним...

«Бред. Это ничего не значит. Она всего лишь оружие, не более», — подумала Мари, пытаясь забить поднявшую голову ревность. Она не знала, когда появились эти чувства к нему, но еще ни разу они не причиняли ей такую боль. Неужели Лия для него больше, чем просто оживший меч?

Она не слышала, о чем они говорили, но их лица, хоть и с трудом, могла рассмотреть. И с каждой секундой ее надежды таяли, как весенний снег.

Вот он улыбнулся и взлохматил волосы Лие, которая покраснела и почти сразу же стукнула его лбом по затылку. В этот момент на лице Мориана появилось нечто, заставившее Мари отступить в тень балки, прижав руки к горящей груди.

«Все-таки Сэм был прав. Нечего и думать, что когда-нибудь он посмотрит на меня так же, как и на нее, — подумала Мари с горечью, однако боль стала меньше, будто понимание ее бессмысленности убило на корню все чувства. —  Возможно, что чувства всегда были не взаимными и даже, может быть, ненастоящими. Но все равно, как же больно». — Прямого разрыва не было, но и так понятно: все кончено.

Мари последний раз посмотрела на пару, неподвижно сидящую у берега озера, и отвернулась, идя к двери в подвал. Ей даже показалось, как за ее спиной хлопнула дверь. Дверь к ее несбывшемуся будущему.

***

Черные холодные стены окружали полумрак комнаты, давя таящимся в них злом.

— «Скоро они будут здесь. Осталось совсем немного».

— Да. — Человек в плаще улыбнулся, блеснув безумным оскалом. Ненависть и предчувствие торжества бурлили в нем, прдстегивая нетерпение.

Раздался хлопок и еще восемь золотых колец упали перед его ногами.

Похититель небес с удовлетворением смотрел на то, как новые звенья добавились к его поясу. Скоро он станет непобедим, а остатки разума смертного, что когда-то нашел его, навсегда исчезнут в пучине мрака. И тогда ничто ему не сможет помешать в его сладкой и долгожданной мести. Он уже с почти откровенным нетерпением ждал этого момента, считая каждую прошедшую секунду.

— «Весь мир утонет в огне и крови, пожиная плоды моей ненависти и мести. Драупнир никогда не простит совершенное предательство и тысячи лет одиночества». — Шестнадцать дней. Столько осталось миру на существование. А затем земля содрогнется от ужаса и захлебнется собственной кровью.