— «И снова это повторилось».

Медленный, тягучий голос пробивался сквозь скорлупу съежившегося сознания, пробуждая личность.

— «А ведь я только нашла себе хозяина, спустя долгие столетия безысходного сна. Похоже, мне снова придется в него вернуться... Жаль...»

Чужой и одновременно знакомый голос звучал в его голове, отдавая разочарованием и грустью. Скорлупа мрака беззвучно рассыпалась в пыль, и Мориан окончательно очнулся. Голос смолк, а глаза встретили приятный не режущий полумрак.

— Очнулся. Как ты себя чувствуешь? — мягко и со странной нежностью спросил женский голос. 

Он повернулся на звук и голова тут же разразилась дикой болью. Глухой стон сорвался с посеревших губ.

— Не двигайся. Твоих ран больше нет, но ты сильно истощен как физически, так и морально. Тебе понадобится несколько дней, чтобы полностью прийти в себя.

— Кто вы? И о чем вы говорите? — Рука его бессознательно шарила по постели, пытаясь найти знакомые ножны. — Где она?

— Здесь, — теплые шершавые пальцы коснулись его руки, пододвигая под нее меч. — Я целительница Вейлан, и последние два дня я исцеляла тебя и ждала твоего пробуждения, хотя некоторые и не верили в него.

Ее слова поразили его.

«Лия, это правда? Я действительно чуть не умер?»

— «Ты был на грани смерти, но эта эльфийка смогла вернуть тебя обратно», — ответила она, но как-то холодно и безучастно.

Мориан смахнул это на усталости и раздражение и немного повернул голову, желая разглядеть эльфийку. Темная смуглая кожа, серебристо-белые волосы чуть ниже плеч. Заостренные, но мягкие черты лица... и пронзительно-зеленые глаза, внимательно наблюдавшие за ним. Те самые глаза, что он увидел перед тем, как началась дуэль. Сейчас на ней было простое темное платье с серебристым узором.

— «Ее глаза совсем как у тебя», — услышав его, теплее, чем раньше, проговорила девушка. Он похолодел от этого сравнения.

— Выпей вот это, — целительница протянула ему деревянный стакан с мутной жидкостью в нем. Запах был резкий, сладковато-терпкий. — Тебе нужны силы и покой, а отвар поможет тебе быстрее встать на ноги.

— Спасибо, — пробормотал Гальсар, приподнялся и залпом выпил отвар. Через короткое время голова прояснилась и он смог осторожно сесть, избегая встречи с глазами эльфийки.

— Как зовут твоего отца Мор... Мориан? — спросила она, прервав неловкое молчание.

— Ричард. Ричард Гальсар.

Едва он произнес, как услышал тихий протяжный вздох.

— Значит, это правда ты... — прошептала Вейлан и прикоснулась к его щеке. Мориан вздрогнул и в встретился с ее глазами, полными радости и слез. Его глазами.

— Ты мой сын, Мориан. Я не видела тебя целых шестнадцать лет, милый...

***

— Мориан!

Дверь с обиженным треском распахнулась настежь, впуская его друзей. За их спинами маячили тени эльфов-стражей, неуверенно сжимавшие рукояти мечей: остановить или нет?

— Ребята... — одеревеневшим языком проговорил он. Ужасное осознание того, что все оскорбления и унижения были обоснованы и правдивы, разрывало его, причиняя невыносимую боль.

— Мы тут тебя проведать пришли. Эй, тебе плохо? Ты какой-то серый, — прокомментировал его состояние Сэм, прищурившись. Повязка на голове исчезла, и на лбу теперь блестел розоватый шрам. — Может, еще полежишь?

— Мориан, с тобою тут ничего не делали? — спросила Мари, обхватив его руку и тревожно заглядывая в глаза. Он вымученно улыбнулся и отвернулся.

— Да нет, просто... — «Просто мне всю жизнь врали и смеялись над моей мечтой». — Все хорошо, просто голова немного болит.

— Тогда мы пойдем, а ты еще полежи и отдохни, — девушка схватила Дакшера за руку и потянула к двери, где стояли настороженные дроу.

— Ты чего за меня решаешь, наседка? — возмутился Сэм, упираясь. — Я может с другом поболтать пришел, а ты тут лезешь со своими девчачьими нежностями.

— Ему нужны тишина и покой. Поможете вытащить его? — обратилась Мари к стражникам. Те коротко переглянулись и, сделав шаг вперед, ухватили парня под мышки и вынесли из комнаты. Дверь захлопнулась.

— Мориан, — тихо произнесла эльфийка и протянула руку к нему. Мориан вздрогнул и отвернулся. Он не мог и не хотел принять того, что его мать, которую юноша не видел семнадцать лет, сидит всего в нескольких сантиметрах от него и желает, чтобы тот принял ее!

Вейлан, словно почувствовав его мысли, замерла и с трудом сдержала рвущийся наружу стон. Она столько лет не видела его и не знала о нем ничего, и ее желание воссоединиться встретило стену из боли и обиды. Эльфийка бесшумно встала, и через несколько секунд он остался один.

Сейчас, наедине с тобой, Мориан наконец дал волю чувствам и слезам. Губы дрожали, грудь сотрясалась от беззвучных рыданий, пока на белом одеяле появлялись темные пятнышки.

Все ему говорили правду, кроме родного отца. Все тыкали носом в грязь правды, пока отец терпеливо и настойчиво ее смывал. А он, как последний идиот, до самого конца в это не верил...

— «Я понимаю тебя. До того, как я обрела душу, я не видела крови и ужасов, что творили мои владельцы. Когда же это случилось, я впервые обратила лезвие против хозяина, а потом долго жалела об этом, и в конце концов просто уснула, отказываясь принять правду. Ты разбудил меня, и я впервые об этом не жалею».

Гальсар хрипло рассмеялся.

— Да что ты знаешь о боли от предательства? — собственный яд душил его, высушивая слезы. — Ты меч, который всю жизнь убивал людей и проливал кровь просто потому, что другое ты делать не умеешь. Что может кусок железа знать о том, что чувствуют живые? Ничего!! — Он перешел на крик, и эхо испуганной птицей заметалось под потолком. Меч со стуком упал на пол. 

Этот звук был как пощечина: черная пелена спала с его глаз и Мориан только сейчас осознал сказанное им. Он сжал дрожащими руками одеяло. 

— Лия, прости, я не то имел в виду...

— «Я прекрасно поняла, что ты имел в виду, — холодно ответила она и меч с клацаньем ушел в ножны. — Я вещь, не имеющая голоса и чувств. Спасибо, что напомнил мне об этом. Отныне я буду обычным молчаливым мечом».

— Нет, постой! — он почти физически ощутил, как ее сознание отделяется от его и перешло в ножны, на мгновение слабо сверкнув.

Больше часа он звал ее и умолял вернуться, но ответом ему было лишь ледяное молчание.

***

Прошло несколько дней с тех пор, как они попали в пещеры. Эльфы вполне спокойно относились к их присутствию и не торопили с уходом. Мориан уже свободно мог ходить по длинным ветвистым коридорам, избегая лишь дороги, что вела в покои целительницы. Первый шок исчез, но он все равно не мог в этом признаться друзьям и вести себя с ней открыто.

Лия так и не ответила на его призывы. Лезвие меча холодно блестело даже ночью, словно девушки никогда и не было.

Сейчас, обедая с друзьями, юноша попробовал снова дотянуться до ее сознания. Снова ничего. Отбивная, обильно залитая соусом, соскочила с ножа и упала на пол, тут же исчезнув в желудке маленькой пепельной ящерицы — местного домашнего животного.

— Раззява, — прокомментировал Сэм, засовывая в рот большой кусок мяса. Прожевав, он продолжил: — Как думаете, не пора ли нам возвращаться? Нас наверняка ищут или уже занесли в корпусной некролог.

— Вряд ли, — ответила Мари, но как-то неуверенно. — Но вернуться надо, Мориан уже поправился да и эльфы нас здесь насильно не держат.

— Тогда выйдем завтра утром. Эй, Мор, а кто та целительница, ну, которая на тебя похожа?

— Сэм! — возмущенно воскликнула девушка.

Гальсар смутился и перевел взгляд на дверь. Называть Вейлан матерью для него пока было непривычно.

— Ну, она моя...

Дверь распахнулась и вошел тот самый дроу, с которым он бился на дуэли. Чуть поклонившись, тот произнес низким тенором:

— Королева Ллейя просит вас в свои покои. Сейчас.

— Хорошо, сейчас приду, — Мориан глазами показал на тарелку. Мужчина кивнул и бесшумно скрылся в темном коридоре.

— И чего ей надо от тебя? — почесал за ухом Дакшер. Быстро проглотив все с тарелки, он ответил:

— Я догадываюсь, что.

... Возле королевы справа на стуле сидела Вейлан. Едва увидев его, она опустила глаза. Ллейя, сидя в коротком серебристом и очень открытом платье, махнула ему рукой на стул напротив:

— Садись. При разговоре сидеть удобнее.

Королевские покои совсем не отличались от комнат простых эльфов, кроме размеров и и количеством золотой отделки и предметов. Кровать, стол, алый ковер с черным узором, высокий шкаф и массивный сундук — вот и все убранство.

Мориан сел, внутренне напрягшись.

— Когда вы собираетесь уходить? — вежливо спросила королева.

— Завтра утром.

Вейлан вдохнула, и Ллейя радраженно цокнула.

— Возможно, это будет невежливо, но я начну сразу с дела, — желтоглазая эльфийка откинулась на высокую спинку стула. — В тебе есть наша кровь, к тому же ты теперь новый владелец волшебного меча и один из героев войны, поэтому у тебя есть некоторые привилегии, которые мы готовы оказать.

— Подождите, что вы сказали? — перебил ее он, наклоняясь вперед. — Герой войны?

— Не удивительно, что ты не знаешь. Герои давно не появлялись, и о них почти забыли. Они те, от кого зависят все войны и конфликты этого мира, только в их воле начать новые разрушения или прекратить их. Все герои войны — обладатели древних реликвий, которые дают им власть, сравнимую с божественной. Тебе достался меч Пожиратель Светил, один из сильнейших и трудноконтролируемых артефактов.

— Лия? Сильнейший артефакт? Простите за грубость, но вы шутите. Она взбалмошная и прожорливая, как маленький ребенок, но никак не сильная.

Эльфийка усмехнулась.

— А ты не задумывался, почему она так много ест? Питайся она только твоей жизненной силой, ты бы умер в первой же дуэли. К тому же души оружий помнят все, что делали они и их хозяева, хотя думаю, ты это знаешь.

Мориан вспомнил те длинные монологи и холодный взгляд разочарованного мудреца, что всегда сопровождал девушку в такие моменты. Сколько же ей лет? Тысяча, две, три? А может, сотни тысяч?

«Все это время она беспокоилась обо мне и защищала от самой себя. Какой же я все-таки кретин».

— Так, на чем я остановилась? Ах да, так вот, о твоих привилегиях. Как сын самой влиятельной эльфийки после меня, я позволю тебе присоединиться к нам и выбрать себе дрокса.

— Присоединиться? — подобное предложение застало его врасплох. Стать одним из тех, кто не станет его презирать и ненавидеть — разве не об этом он мечтал? Да. Но ведь у него есть и другая мечта — стать героем, который засияет так, что все его обидчики горько пожалеют о том, что унижали его.

Вейлан смотрела на него, видя его терзания и сомнения. Воспоминания пришлого больно резнули сердце. Тогда, шестнадцать лет назад, она отдала его отцу, чтобы ее сын не стал изгоем, увидел мир и познал радость, которой в родном Даркхейме уже давно нет. А теперь она просит его остаться с ней...

— Я не могу, — наконец ответил Мориан, прямо глядя зелеными глазами на королеву. — У меня есть цель и обязательства, которые я не могу нарушить, как не могу оставить своих товарищей. К тому же я еще не готов поселиться среди голых скал.

Сердце целительницы приятно кольнуло: грусть и радость от его решения слилось в один комок, снимая тяжесть вины.

— Хах, действительно, зачем губить молодость, — чуть улыбнулась королева Ллейя. — Ну хоть от второго предложения не откажешься? А то я обижусь.

— Дрокс? У меня будет свой ящер?! — блеск в его глазах говорил яснее слов. Королева кивнула и махнула эльфийке:

— Вей, проводи его до площадки. Кстати, пока не забыла: учитывая ситуацию наших государств, ты вряд ли сможешь забрать дрокса сейчас, ведь ты не хочешь на виселицу, так? Как появится время, загляни к нам и заодно заберешь его.

— Да, ваше величество, — он поклонился и вышел вслед за целительницей.

Площадка представляла собой котлован, огороженный со всех сторон высокими горами. По скалам вверх-вниз ползали серые ящеры, иногда издавая свист или шипящую трель. Пройдя чуть дальше, Мориан увидел множество пещер и одну большую, стоящую отдельно. Шороха и скрежета оттуда было намного больше, чем в котловане.

— Здесь живут молодые дроксы, которые еще не обрели хозяев, — кивнула Вейлан в сторону пещеры. — Я не могу иметь дрокса, поэтому подожду тебя здесь.

— Ладно, — неловко кивнул он и сглотнул. Затем Мориан глубоко вдохнул и пошел в пещеру.

Шорох, визг, скрежет устремились к нему со всех сторон. Ящеры поворачивали к нему серые треугольные головы и шипели, не делая пока попыток прогнать незваного гостя.

«И как же мне выбирать? — растерянно подумал он. — К кому не подойди, все шипят и норовят укусить».

Так Гальсар дошел до конца пещеры. Здесь ящеров было меньше, хотя по желанию укусить его не отличались от предыдущих. Он осмотрелся, сжав губы.

Среди серого шипящего клубка тел Мориан разглядел тусклую черную шкуру. Дрокс, свернувшись в углу, оглядывал все желтым горящим взглядом, пока не наткнулся на него. В глазах ящера вспыхнули любопытство и интерес, и он, встав, медленно в раскорячку направился к нему.

«Похоже, я нашел его», — улыбнулся Мориан, когда черная голова наклонилась к нему. Он почесал у зверя над веком и услышал довольное урчание: др-ру, др-ру.

— Буду звать тебя Дру. Согласен? — Дрокс заурчал и пошел за ним наружу, иногда клацая зубами в сторону недовольных выбором собратьев.

— Что-то ты долго, ничего не случилось... — эльфийка умолкла, с восхищением смотря на черного ящера. — Угольный дрокс, не знала, что у нас такой есть. Повезло тебе.

— Да, — он мялся, не зная, как начать. Несколько дней Мориан размышлял над их родством и только вчера понял, что его обида и злость — простое нежелание принимать реальность: у него есть мать, которая скучала по нему и сделала все, что он был счастлив.

Заметив его волнение, она обеспокоенно спросила:

— С тобой все хорошо? Может, тебе нужно еще отдохнуть?

— Нет, я... — он выдохнул. — Прости за то, что вел себя с тобой, как последняя свинья. Просто это было так неожиданно и я... я растерялся. Не знал, что делать, не хотел принимать то, без чего жил семнадцать лет. Спасибо за то, что дала мне такую жизнь... мама.

— Мориан... — Слезы выступили на зеленых глазах эльфийки, и она, крепко прижавшись к нему, тихо заплакала. Мориан обнял ее, чувствуя, как взгляд застилает прозрачная пелена. Что-то внутри дрогнуло и встало на свое место.

Любовь матери, что всегда была рядом с ним в мечтах, и которая теперь стала явью. И он обязан бороться за нее. Хотя бы попытаться.