Внутренности словно сворачиваются.

Во-первых, сегодняшний день был просто пеклом для меня, ведь похмелье даёт о себе знать, а таблетки помогают лишь слегка. Еще до жути допекла эта вечная нехватка жидкости, я пью практически всё подряд, через каждые пятнадцать минут.

Во-вторых, Антонио Феррера, мой бывший парень, у которого я вчера была на вечеринке, нашёл себе идеальную девушку, и теперь сплетни от моих так называемых друзей, доходят до меня пешком. Оказывается, Антонио и эта Адалина, или Аделина, или Адавая — идеальная девочка, встречаются уже около трех недель. То есть, после недельного расставания, Антонио сразу же нашел себе этот Адавый идеал, а я ничего и не знала. Ох, зато, в моем колледже все об этом знают, молодцы ребята, вводят меня в курс дела моей личной жизни.

В-третьих, как только я начинаю вспоминать о вчерашнем незнакомце, так чувство стыда объединяются с похмельем и начинают выклёвывать мою голову. Да, если бы я вчера не пошла на вечеринку, пятьдесят процентов моих сегодняшних проблем могли бы испариться, но ведь я просто не могла не пойти, ибо Антонио думает, что мы с ним теперь очень хорошие друзья. А его иллюзии могут быть мне полезны.

Я пытаюсь расслабиться, но от этой сильной чувствительности душевной боли только больше напрягаюсь и начинаю, словно терять саму себя. Меня трясёт.

Я больше не могу.

Набираю как можно больше воздуха в лёгкие и, медленно закрывая глаза, постепенно выдыхаю. Кладу ладони на колени и неторопливо облокачиваюсь на холодную спинку деревянной лавочки.

Надо сконцентрироваться на ощущениях. Отбросить эмоции. Выкинуть больные мысли.

Только ощущения, Айрин. Здесь и сейчас. Исключительно приятные ощущения.

Захотелось снять летнюю легкую куртку, чтобы почувствовать это тепло исходящее от лучей яркого солнца на своих руках. Так и делаю. Расстегиваю ветровку и, сняв с себя, кидаю её рядом с моей сумкой. Солнце приятно обжигает мою кожу, а ветер не дает согреться, полностью обдувая меня вечерней прохладой.

Противостояние между теплом и холодом на моем теле. Восхитительно.

Глаза приятно жжёт от яркости и тепла. Слышу еле заметные для ушей звуки проезжающих машин со стороны дороги. Парк хоть и далеко, всё же, находится в городе. Режущее слух пенье птиц переводит на себя всё внимание, я и наслаждаюсь этими звучаниями. Шелест листьев на деревьях. Звук чьих-то шагов возле меня. Шаги утихли, и ветер тут же принёс потрясающий запах мужского парфюма.

Приятный и... долгий.

Я хмурюсь. Не развевается уже на протяжении, наверное, минуты.

— Бу!

Мне хватает несколько секунд чтобы, словно на автомате, подняться с лавочки, схватить свою сумку, куртку и прижать к себе сильнее свои вещи.

Мои глаза расширяются, когда я поворачиваюсь к источнику аромата и звука.

— Айрин, — сквозь смех парня я слышу своё имя и уже через несколько секунд понимаю, что за кретин отвлёк меня от моей своеобразной медитации.

— Айзек, — с каменным лицом я подхожу обратно к лавочке и, кинув свои вещи, присаживаюсь, где сидела. — Кретин.

У него что, новый парфюм?

— Да, моя ты бесполезная сестрица, к счастью, это я. Тебя так мог обесчестить здесь любой бомж. Будь бдительней.

Я настораживаюсь от его слов, а он смеётся. Кретин. Я же это говорила?

Парень оббегает лавочку и, чуть подвинув мою сумку, усаживается рядом. Поставив локти на колени, Айзек осматривается, а потом задумчиво смотрит в сторону огромнейшего дуба, под которым в детстве мы с ним любили играть.

Счастливое было время.

Мама приводила нас сюда по субботам и мы, собравшись всей семьей, устраивали пикник. В то время даже отец бросал свою работу и проводил время только с нами. Не говорил о бестолковых подчиненных, а лишь бегал за своими детьми и хвалил Аймака, который даже во время семейного воссоединения читал научные исследования. В то время наша семья была более сплоченной, счастливой и ни в чем не нуждавшейся. Я имею в виду счастье. Его у нас было много.

— Так вот значит, где ты проводишь время, — Айзек шарит по всем своим карманам и через какое-то время всё же достаёт сигареты из внутреннего кармана своей куртки. — Я думал, у тебя паренёк появился.

Ещё один опекун? Я что, душевно больная?

— Здесь не курят, — говорю я, но ему, пожалуй, плевать на такие вещи, ведь он уже обхватил губами эту толстую никотиновую палочку.

— Смотри, — Айзек проводить огнем из зажигалки по краю сигареты и, сделав затяжку, выдыхает клубящейся дым. — Теперь курят.

Я обреченно выдыхаю. Неужели я и вправду думала, что он меня послушает? Вторая глупая мысль за сегодня. Первая мысль была прийти в это место и не подумать, что твои родные сойдут с ума, если я опоздаю хоть на минуту после того, как приехала с вечеринки пьяная, ночью, с разряжаемым телефоном.

— Позвони отцу, — не переставая сверлить меня взглядом, Айзек делает новую затяжку. — Он ждёт тебя дома уже около двух часов. Аймак и Китти в данный момент объезжают периметр возле твоего колледжа. А я один умный в нашей семье, как видишь.

И я не спорю. Айзек действительно умный. Не смотря на вечного отличника Аймака, Айзек всегда отличался большей рассудительностью. Конечно, он отличался от моего младшего брата ещё и особой харизмой. Мой старший брат тот мужчина, которому тяжело найти девушку из-за слишком обаятельной улыбки, к которой прилагается разгильдяйство, смешанное с рассудительностью. Иногда даже я, его сестра, младшая всего на год, не понимаю Айзека. В нем словно есть всё и это его определенно путает. Он сам не знает, какой он на самом деле. Я же его считаю умным болваном. Не думаю, что такие как он, есть ещё где-то. По крайней мере, я не встречала.

— Когда эта опека закончится? — спрашиваю я, после чего Айзек поднимается с лавочки.

— Думаю, тебе стоило выбирать колледж на другом континенте, — мой брат усмехается и, выкинув окурок в урну, подходит ко мне ближе.

Взяв мою сумку и куртку, Айзек протягивает мне свою руку.

— Мисс, — ехидно улыбаясь, братец чуть наклоняет голову. — Вы готовы получить по полной программе?

Сжав губы в тонкую линию, я подаю свою кисть брату, и он поднимает меня с лавочки. Чуть улыбнувшись, он впихивает в мои руки мои вещи и разворачивается. Джентльмен чертов.

Недолго раздумывая, брат направляется к выходу из парка. Я же медленно шагаю за ним, постепенно засовывая руки в рукава куртки. Мы молча выходим из парка, и в поле моего зрения нет ни одной машины, включая и машины Айзека.

Чтобы Айзек и на метро? Что за бред.

— Где автомобиль? — спрашиваю я, оглядываясь.

Айзек молчит. Почему он молчит? Почему не отвечает?

— Айзек? — я с удивлением на лице уставилась на него.

Он пожимает плечами.

— Был здесь.

Достав телефон, брат начинает печатать, видимо, смс. Не заметку о покупки продуктов уж точно.

— Я бы запаниковала, думая, что твою машину украли, но что-то мне подсказывает, что тот самый вор — это один из твоих полоумных дружков.

Айзек сразу же поднимает взгляд на меня. Я бдительно щурюсь, а он снова молчит.

— Так я права?

Почему вообще приходится всё выпытывать?

— Возможно.

Я хочу уже сказать, что лучше вызову себе такси, чем поеду в машине, за рулём которой сидит какой-нибудь обкуренный парень, как из поворота выезжает черный джип, на который я обращаю всё своё внимание, ведь в нем очень громко играет группа Emphatic с песней Bounce. И это, черт возьми, машина моего брата.

— Не переживай, Айрин. Нас доставят в считанные минуты и без происшествий.

Брат хлопает меня по плечу, и как только возле нас останавливается автомобиль, я сильно начинаю сомневаться в его словах.

Ведь там, за рулём, сидит он.