Максим

Мне удается нарушить целостность конструкции, прострелив её по углам. 

– Отойди, – отпихиваю Карину в сторону и, подобрав с пола металлический поддон, выбиваю решётку. 

Едкий дым наполняет воздух, затрудняя дыхание. В амбаре становится слишком жарко из-за языков пламени, подбирающихся к нам всё ближе и ближе. Карина перепугано смотрит перед собой, ожидая моих дальнейших действий. Я стараюсь не подавать виду, как мне страшно. Нельзя паниковать. У нас получится выбраться. Мы справимся. Вместе.

– Готова? – спрашиваю девушку, и она одобрительно кивает головой.

Помогаю Карине вылезти через окно, а затем следую за ней, но только стоит ногам коснуться земли, как на нас обрушивается автоматная очередь.

– Ложись, – толкаю девушку вниз, заставляя лечь плашмя на живот и прикрыть голову руками.

Я тянусь к стволу и делаю несколько выстрелов, чтобы не подпустить противником ближе. Сердце бешено стучит, грозясь выпрыгнуть изнутри. Пелена злости туманит разум, не позволяя страху пустить свои ростки.

– Видишь мою машину? – показываю на хорошо просматриваемую дорогу.

– Да, – отвечает дрожащим голосом, поджимая губы.

– Здесь метров тридцать, не больше. Нужно будет бежать очень быстро. Сможешь?

– Смогу.

Я бросаю восхищённый взгляд на свою девочку, гордясь её храбростью и смелостью. Умничка. Не плачет, не катает истерику, не задаёт лишних вопросов. Оглядываясь по сторонам, заряжаю пистолет последними патронами. Подмечаю местоположение противников, чтобы знать, откуда ожидать следующих выстрелов. Двое с автоматами в метрах тридцати от нас, еще один немного левее. Сколько их, а? И где самый главный? Понятное дело, что он не участвует в этой резне и сидит себе ровно на жопе, наслаждаясь процессом.

– Всё будет хорошо. Верь мне, – сжимаю тонкое запястье, заглядывая в синюю глубину глаз. – Бежим.

На нас снова сыпется шквал выстрелов. Мы прячемся за деревьями, преодолевая дистанцию семимильными шагами. Противники всё время следуют по пятам, пытаясь взять нас в кольцо. Отстреливаюсь редко, стараясь беречь патроны. Ублюдков много, а магазин наполовину пустой.

Когда до бумера остаётся меньше половины пути, собираюсь с силами. Открытая местность. Будет очень трудно добраться и не схватить пулю, но это единственный шанс остаться в живых. Карина прерывисто дышит, бросая в мою сторону вопросительный взгляд. Делаю глубокий вдох, усмиряя повышенный стук сердца. Не паниковать, не имею право. Нежно касаюсь ладонью её милого личика. Задерживаюсь на подбородке, слегка приподнимая его вверх.

– Милая, сейчас нужно будет бежать ещё быстрее. 

– Хорошо, – она доверчиво смотрит, храбрясь изо всех сил.

– На счёт "три". Один, два, три...

Я толкаю Карину вперёд, а сам плетусь немного позади. Одной рукой удерживаю ствол, делая ответные выстрелы, а другой – жму на кнопку на брелоке, снимая центральный замок с блокировки. До бумера меньше десяти метров. Я отвлекаюсь, сосредотачившись на противниках с правой стороны. Целюсь одну секунду и жму на спусковой крючок, заставляя одного ублюдка рухнуть на землю. Всё происходит запредельно быстро. Я не успеваю среагировать, как раздаётся громкий женский крик: «Максим». Карина падает на мою грудь, закрывая своей спиной. Пока я пытался отвергнуть удар с правой стороны, не заметил одного ублюдка слева.

Один хлопок. Ещё один... 

– Суки, – ору во всю глотку, стреляя из ствола.

По моим ладоням стекает липкая влага. Кровь. Время замедляет свой бег. Я погружаюсь в транс, пытаясь осознать произошедшее. Девочка. Моя малышка пыталась уберечь меня от пули ценой собственной жизни. Подношу два пальца к женской шее. Пульс. Он есть.

На горизонте появляются несколько машин Олега, отвлекая внимание. Я пользуюсь замешательством боевиков и, подхватив Карину на руки, бегу к бумеру. А дальше туман, пустота. Я ничего не вижу перед собой кроме просёлочной дороги. Жму на педаль газа, выжимая из машины максимум. Бросаю взгляд в зеркало заднего виденья. Малышка лежит на сиденье, не подавая никаких признаков жизни. Душа разрывается на части. На глаза наворачиваются слёзы. Я смахиваю ладонью солёную влагу и выскакиваю на трассу, обгоняя абсолютно всех, кто встречается на моём пути.

***

– В реанимацию. Живо, – вижу и слышу кто говорит, но ничего не ощущаю

Всё происходит будто не со мной. Словно я всего лишь молчаливый наблюдатель, а не участник. Медики суетятся, бегая по коридору. Кто-то раздаёт распоряжения, кто-то их выполняет. Мне ничего не остаётся, кроме молитв Всевышнему: «Боже, сделай, пожалуйста, так, чтобы она жила. Карина должна жить. Я очень-очень тебя прошу, не забирай её у меня».

– Остановка сердце, – раздается чей-то голос, и я подскакиваю на ноги, мчась к операционной.

Меня разворачивают на половине пути. Женщина средних лет, одетая в медицинскую форму, предупреждающе выставляет руки, не пропуская вперед:

– Вам нельзя. Стойте.

– Там моя девушка, – произношу охрипшим голосом, сжимая кулаки. Я не позволю её сердцу остановиться. Нет. Она должна жить. Не имеет право умереть!

– Молодой человек, успокойтесь. Работает опытная бригада и они делают всё возможное.

– Мне не нужно «всё возможное», – огрызаюсь, срываясь на крик. – Мне нужно, чтобы она жила, понимаете?

– Понимаю, но всё равно прошу вас успокоиться. Не мешайте нам выполнять свою работу.

Я соглашаюсь, понимая, что бессилен в этот момент. От меня ничего уже не зависит. Остаётся полагаться только на врачей, на чудо и господа бога. Я смиренно жду, сидя на лавочке в больничном коридоре. Сколько проходит? Час, два? Плевать! Я буду ждать, сколько угодно, лишь бы они спасли жизнь моей принцессе.

Бездумно гляжу перед собой, теряя счет времени. Если бы я только знал, чем обернуться наши отношения, то ни за что бы не подошел к Карине. Мой мир оказался слишком жестоким для девочки из обычной семьи. Макс, ты придурок! Она же просила её отпустить в мирную жизнь. Так почему не отпустил?

На горизонте появляется Олег. Я игнорирую его присутствие, отворачиваясь в сторону.

– Макс, идём выйдем. Надо поговорить, – Олег тянется к моему плечу, призывая обратить внимание.

– Не хочу, – смахиваю с плеча его руку.

– Идём. Оставь всё на медиков. От тебя уже ничего не зависит.

– Не зависит? – повышаю голос. – Да если бы…

– Тише. Не здесь, – одёргивает Олег и всё-таки заставляет меня подняться на ноги.

Выходим на улицу и закуриваем по сигарете. Я стараюсь не смотреть в сторону Олега, сохраняя самообладание. Злюсь. На него, на себя, на весь мир. Только что это меняет? 

– Мне удалось взять живым одного человека, – произносит Олег, нарушая затянувшееся молчание.

– Насрать, – отвечаю без эмоций, затягиваясь серым дымом.

– Почему? Тебе не интересно всё узнать?

– Нет, – рявкаю, смотря Олегу прямо в глаза. – Это твоя война, не моя.

– Сын... – я не даю Олегу закончить свою мысль, обрывая на одном слове.

– Если с ней что-то случится, я никогда тебе не прощу.

– Не случится! Даже не думай об этом.

– Не думать? Да если бы не ты, с Кариной вообще ничего не случилось. Это всё твои братаны. Твоя жизнь, Олег. Сделай, пожалуйста, так, чтобы она меня больше никогда не касалась.

– Макс, я понимаю. Ты сейчас говоришь на эмоциях, но они пройдут, – Олег пытается меня успокоить, но ничего не получается. Я завожусь еще сильнее, сжимая от злости кулаки.

– Ты ни хера не понимаешь. Я заебался так жить. С самого детства я боялся потерять отца, а теперь, что поменялось?

– Макс, успокойся, сын.

– Да пошёл ты, – отталкиваю Олега в сторону и ухожу обратно, в больницу. Оборачиваясь, гневно произношу. – Если с Кариной что-то случится, то у тебя больше нет сына, О-лег!